Бабах! Все двенадцать егерей окутались одновременно облачками дыма. До всадников было саженей сто пятьдесят, но видно было и без подзорной трубы, что пули не только долетели, но и попали в горцев, там встали, заржали кони и люди стали падать на дорогу. Четыре сотни шагов. Отличный результат.

— Заряжай! — плутонг вскочил, и не успел Андрей Андреевич взгляд с горцев на егерей и обратно перевести, как штуцера английские были уже заряжены.

— Целься!!! Триста тридцать три!

Бабах! Слитный залп вновь прогремел в лесу. И снова полетели на землю, ошеломлённые и неуспевшие за это время короткое ничего предпринять, горцы, так и крутились у того места, где их первый залп остановил.

— Заряжай! — послышалось из облака дыма. И зазвенели шомпола о стволы.

— Плутонг, три шага вперёд. Целься! Триста тридцать три!

Бабах! И вновь падают абреки. Войсковой старшина во второй раз поразился скорости заряжание штуцера, приходилось бывать в деле с егерями. У тех, из прошлого, в пять раз медленнее получалось.

— Казак, теперь твоя работа, — вывел окрик командира странных егерей Говорова из задумчивости. А ведь и правда, горцы поворотили коней и пытаются через усеянную трупами дорогу пробиться к возможному пути отступления.

— Астраханцы, вперёд! — и полусотня с пиками наперевес понеслась вслед убегающему врагу. Не уйдут. Дорога узкая. Всех положим.

— Ураааа!

Пётр Христианович, получив окончательный доклад всех командиров подразделений, ханов и князей, долго плевался. Не в них. Хоть очень хотелось. С кем потом против шаха воевать. Опять полторы тысячи трупов. Так рядом ещё и селений нет, кто их всех хоронить будет? А ещё раненых больше трёх сотен. Есть среди них и свои. Около тридцать человек с сабельным и копейными ранами. Словно в средние века попал. На что надеялся этот хан, как там его? Ибрагим-хан-Карабахский. На что надеялся? Во всем двух с половиной тысячном войске чуть больше сотни ружей. Все древние, очень много малокалиберных, некоторые ржавые. Где и как они хранились?

Из плюсов можно отметить, что в качестве трофеев достались три бронзовые пушки, калибра примерно пятьдесят миллиметров. Пушки не на лафете. Их везли на арбах. Очень хотелось спросить этого Ибрагима, а как он себе представлял войнушку, на которую двинул войско. Стояние на Угре? Построят дебилы, типа Наполеона, на огромном поле полки, каре выстроят, и будут целый день ждать пока противник построится, и потом начнут ядрами друг друга закидывать? Так думал?

К сожалению, не спросишь у Ибрагим-хана. Пал смертью не совсем храбрых. Уносил ноги домой в первых рядах после артиллерийских залпов и беглого ружейного огня егерей. Убегал и попал в подготовленную засаду, наткнулся на черкесов и чеченцев. Те встретили карабахцев ружейным и пистолетным огнём, и после, полностью деморализованного противника, принялись уже саблями или шашками уничтожать. Сабля у горцев прямее, чем у русских, но там ещё и в рукояти должно быть отличие, а его вроде не было. Нужно будет позаимствовать десяток у черкесов и всучить казакам, пусть испробуют в деле эту «шашку» всё же, наверное.

— Марат, твою дивизию, ну объясни мне дураку немецкому, зачем вы столько народу порубили? Маньяки, блин.

— Что такое маньяк? — нет, не чувствовал Карамурзин мук совести. Светился. Такая победа грандиозная. Лучше первой.

— Я же просил по возможности в плен брать, а вы даже хана застрелили. Что сейчас делать?

— Пусть разбираются в своей Шуше. Нам надо поспешить в Нуху, — не попрёшь против сказанного. Прав.

— Хоронить не будем. Там, кто-то сказал из великих, пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов. Одежду снять, лошадей забрать, оружие тоже. И утром выдвигаемся на Нуху. Там столько вкусного!

— А кто так сказал? — любопытина.

— Иисус.

— И что? Похоронили? Правда?

Пойди, проверь.

Добрый день, уважаемы читатели. Данная книга находится в процессе написания, и для того, чтобы быть в курсе публикаций новых глав, рекомендую добавить книгу в свою библиотеку и подписаться на Автора.Заранее благодарен.

P.S. И как вседа. Сердечек "маловато будет". Размышления о сердечках отвлекают от написания "шедевра".

С уважением.

Андрей Шопперт

Глава 11

Событие двадцать девятое

Противную сторону надо выслушать, как бы она ни была противна.

М. Евгеньев

Требуя невозможного, мы получаем наилучшее из возможного.

Джованни Никколини

Странные люди жили в средние века. Везде. По всему миру. Умирали от голода и строили Нотр Дам или Кёльнский собор. И здесь на Кавказе то же самое. Одна стена Дербента чего стоит. Даже в двадцать первом веке такое построить почти невозможно. Километры и километры тёсанных камней и ширина стены за четыре метра. Просто если это превратить в кубические метры и разделить на количество жителей этого города, то века получатся. Веками и строили. Умирали одни строители и ханы, а их потомки продолжали с упорством достойным лучшего применения строить и строить.

Вокруг городочка, или даже городульки, Нуха тоже была стена, не из кирпича, а из приличных качественно обтёсанных камней, и всё это посажено на известковый раствор. На стене, которая выходит к дороге, на дореволюционных низких лафетах деревянных торчали в сторону супостатов пять небольших пушечек бронзовых разного калибра, но даже самая большая не превышала калибром шестьдесят миллиметров. Рядом с этой батареей противосупостатной в жаровнях полыхали дровишки. Биться решили защитники города с ворогами за каждый дом.

Пётр Христианович сложил подзорную трубу, и нос почесал орлиный свой.

— Докладай, майор, — Брехт с высоты Слона взглянул на командира полуэскадрона гусар мариупольских, что неделю уже крутились вокруг столицы ШекинскогоШекинского ханства.

Эрнст Георг фон Плеве покрутил, как у кайзера Вильгельма, закрученный вверх правый ус и… потом точно так же покрутил левый.

— Ваше Превосходительство, докладываю. Абреки попытались два раза из города вылазку сделать, но, наткнувшись на ружейный и пистолетный огонь, оба раза вынуждены были отойти. Цурюк, так сказать, нах хауз. Могли бы мы и ворваться на плечах, особенно второй раз, но раз была команда не встревать в настоящую баталию, то мы и не встряли. За обе вылазки бусурмане потеряли тридцать двух… бусурман. Нами взято семнадцать ружей разного калибру и много холодного оружия. Один из убитых был начальником у…бусурман. Бусурмане переговорщиков выслали, чтобы отдали тела им схоронить. Я не отдавал, тогда принесли мешочек серебра и золота и попросили одного отдать. Главного бусурманина. Отдал всех, а то завоняют, и зверьё с птицами бусурманами полакомиться набежит. Молитву с мечети каждый несколько часов в городе кричат. Из пушек два раза пуляли. Только игрушки это, а не пушки. Каменным дробом заряжены, на сто футов бьёт не более. У нас потерь нет. Только животом корнет Игнатов мается.

— Животом? А остальные. Воду кипячёную пьёте? — испугался Пётр Христианович, только дизентерии или холеры ему не хватает. — Доступ к корнету ограничили?

— Так точно, близко не подходим, воду и еду на дрыне передаём. В сознание Игнатов. На холеру не похоже. Горячки нет.

— Травы заваривали?

— Так точно, Ваше Превосходительство. Второй день мается корнет, говорит, лучше стало.

— Ладно, после доктора к нему пошлю. Что думаешь, майор, сколько воинов в городе? — Брехт снова осмотрел стену в трубу. Словно вымерли, только у жаровен несколько человек с копьями.

— Маловато будет. Сотня, не больше двух. Есть горожане с палками, но то не войны.

— Хорошо, пойду докторов пошлю болезному и с аксакалами переговорю. Не хотелось бы такую красоту разрушать, может удастся бусурман этих твоих уговорить сдаться.