В кабине тихо. Каждый сосредоточен.
- До старта восемь минут!
На левом командном экране видна степь, перерезанная зелеными полосами дорог.
- Проверка окончена, приготовиться к пуску. Расчетное время пуска двенадцать часов сорок восемь минут...
Виктор Сергеевич еще раз окидывает взглядом приборы. На экране хорошо знакомая площадка для запуска кораблей, чуть подальше зеленеет лесок.
- Внимание! Начинаю отсчет времени! - Виктор Сергеевич спокоен и сосредоточен.
Беззвучно шевеля губами, Акопян что-то записывает на листке бумаги.
Василий Карпенко занят приборами, которые в полете будут замерять малейшие расхождения заданной и реальной перегрузок.
Штурман крутит рукоятки "голубиного индикатора" - бионического устройства наземной ориентации.
Марина у врачебного пульта.
- Основные параметры - норма!
- Двигатели аварийного пуска в порядке!
На командных экранах белесые облачка пыли затягивают знакомый пейзаж космодрома.
Секунда, другая... Ракета вздрогнула, медленно пошла вверх.
Полоска горизонта все быстрее и быстрее удаляется, стремится покинуть поле зрения.
Вибраций нет. В солнечном луче полетели пылинки - появились перегрузки. Заработали ускорители. Перегрузки нарастают.
Переговоры с Землей о первых этапах старта. У наземного пульта Галина Сергеевна Воронцова. Она один из сменных руководителей будущего полета на Марс.
- Двигатели аварийного пуска - на посадку!
От корабля отделился катамаран, состоящий из двух сигарообразных двигателей, соединенных между собой дугой из специального алюминиевого сплава. По бокам сигар расправились крылья. Аппарат пошел на посадку.
Огромная сила вдавила тела космонавтов в кресла: не пошевелишь ни рукой, ни ногой, не повернешь головы.
Но вот гул двигателей стихает, корабль меняет направление полета.
На экранах-иллюминаторах - Земля. Приморский район Северной Африки. Хорошо просматривается коричневая лента Нила.
Виктор Сергеевич углубил фокус обзорных телекамер. Долина Нила резко придвинулась, стала объемнее. Хорошо видны белые города, селения у дорог.
Когда-то один из первых космонавтов ради шутки записал в бортжурнале: "Пролетаем над Африкой, вижу львов!" При современной технике с космического корабля можно увидеть не только льва, но и крота в его подземных катакомбах. А сейчас на середине Нила застыл белой щепкой танкер.
На экране трассера две линии. Одна показывает расчетную трассу, другая - реальную. Эти линии должны сливаться, но минуту назад они стали заметно отходить друг от друга.
- Штурман, определите наше место!
- Земля, Земля! Идет расхождение трассы! Дайте прогноз места на плюс пятнадцать минут!
В углу экрана трассера появилось изображение корабля - наземный комплекс рассчитывал его координаты.
- Командир, идем по трассе! - Калантаров поднял голову от астронавигатора и недоуменно пожал плечами.
- Вижу...
- Расчет окончен, - сообщила Земля.
Изображение корабля, связанного с машинами наземного навигационного комплекса, двинулось к расчетной линии трассы и точно накрыло изображение, рассчитанное бортовым астронавигатором. Корабль шел точно по расчетной трассе!
- Земля, бортовой трассер временами дает сбои. До выхода на орбиту ведите корабль наземными средствами!
Виктор Сергеевич откинулся на спинку кресла и посмотрел на Меркулова.
- Как только будем на орбите, вместе с Акопяном займитесь трассером. Необходима ревизия командных блоков. Навигационные блоки в порядке.
"...часов четырнадцать минут, корабль идет правильно! Корабль идет правильно". Это земной навигационный центр выдает первую команду.
Виктору Сергеевичу невольно вспомнились документальные записи первых пусков. Торжественный, радостный голос оператора: "...секунда, ракета идет правильно! Ракета идет хорошо!"
Сколько нескрываемой радости. "Ракета идет хорошо!" Это слышит экипаж, это слышат тысячи людей на всех рабочих площадках. Кажется, во время пусковых секунд старта этот радостный голос - стук сердца космодрома! Если голос замолчит, остановится сердце!
"...часов шестнадцать минут, корабль идет правильно!
И снова после занятий космонавты собрались у Виктора Сергеевича. Вечер был тихим. После разбора полета каждому было о чем подумать. Две тысячи мыслимых и немыслимых аварий были "проиграны" на тренировках за последние десять дней. А в полете может произойти две тысячи первая...
Полыхавший яркими красками закат постепенно угас, но небо еще долго оставалось светлым. Замерцали первые звезды. Теплый ветерок доносил издалека бесхитростную протяжную мелодию.
Марина встала и подошла к Сергею Меркулову, сидевшему на подоконнике. Сергей был явно взволнован и что-то быстро записывал в блокноте.
Уверяя себя, что это чисто профессиональный интерес, Марина заглянула через плечо Меркулова.
Сергей писал стихи.
Марине захотелось прочитать хотя бы несколько строчек, но она пересилила себя и неслышно отошла в сторону.
Г Л А В А 17
ПОСЛЕДНИЙ ЭКЗАМЕН
Постукивая карандашом по клепаной обшивке яйца,
Лось стал объяснять подробности междупланетного
корабля. Аппарат построен из упругой и тугоплавкой
стали, внутри хорошо укреплен ребрами и легкими
фермами. Это внешний чехол. В нем помещался второй
чехол из шести слоев резины, войлока и кожи. Внутри
этого второго кожаного стеганого яйца находились
аппараты наблюдения и движения, кислородные баки,
ящики для поглощения углекислоты, полые подушки для
инструментов и провизии. Для наблюдения поставлены
выходящие за внешнюю оболочку аппарата особые "глазки"
в виде короткой металлической трубки, снабженной
призматическими стеклами.
А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита
Все было готово к отлету с Земли. Но два
последующих дня пришлось почти без сна провозиться над
укладкой внутри аппарата... Проверяли приборы и
инструменты. Сняли леса, окружавшие аппарат...
Лось показал Гусеву механизм движения и важнейшие
приборы - Гусев оказался ловким и сметливым человеком.
