Эйвери расхохоталась.

— Очень возможно. А твое описание его персоны понравилось бы ему еще меньше. Его младший брат тоже там был, — сообщила она.

— Пироманьяк?

— Он самый. И мчался через весь зал, чтобы пригласить меня на первый танец, что совсем не понравилось папочке и мамочке. И брату тоже. Пол, танцуя со мной, велел мне оставить Дэна в покое.

— Моррел танцевал с тобой, чтобы тебя обнять, поправил ее Джонас. — Я хотел было позвонить тебе и предупредить о своем приезде, но в конце концов не смог удержаться от желания сделать сюрприз.

— Ты меня просто потряс! — призналась Эйвери.

— Еще бы. Когда ты улыбнулась, мне безумно захотелось тебя поцеловать. — Он сел на край кровати и провел пальцем по ее щеке. — Мне необходимо заниматься с тобой любовью так же, как дышать. Но скажи лишь слово — и я готов всю ночь просто держать тебя в объятиях, и ничего больше.

— Даже не думай об этом, — с чувством произнесла она и встала. — На полоске ткани у меня на шее есть крючок. Ты не мог бы расстегнуть его?

— Да, мэм! — с готовностью ответил Джонас. Он расстегнул крючок, красный атлас лег у ног Эйвери, и она осталась в чулках и треугольнике черного кружева.

— Великий Боже, и это все, что у тебя было под платьем? — спросил он.

— Я не предполагала, что буду снимать его в чьей-то компании. — Она обвила руками шею Джонаса.

— Распусти волосы, дорогая, — попросил он.

— Ты просто помешан на моих волосах, — проворчала она, но освободила от заколок свои кудри.

— Я помешан на каждом дюйме твоего тела, включая и этот. — Джонас прижался губами к ее шраму, а затем сорвал с нее и себя остатки одежды и прильнул к ней с жаром, на который она ответила яростной страстью.

На следующее утро за завтраком Эйвери сообщила Джонасу, что ночью она приняла два важных решения.

Он быстро посмотрел на нее.

— И почему, интересно, это меня беспокоит? Ты собираешься сообщить, что все кончено?

— Не совсем, — ответила Эйвери, намазывая масло на хлеб.

— Объясни, — велел Джонас.

— Я решила, что нельзя позволять прошлому влиять на настоящее. Даже если кому-то и интересна моя личная жизнь, что из того? — Она улыбнулась ему. — Я уже в полной мере насладилась тайной связью, но, если ты не хочешь скрывать наши отношения, я только «за».

Его глаза сверкнули.

— В самом деле?

— Да.

Джонас потянулся к ее руке и поцеловал.

— Отлично, — сказал он и вернулся к прерванному завтраку. — А что за второе решение?

— Если ты собираешься спать здесь со мной достаточно часто, то нужна кровать побольше. Ты занимаешь слишком много места.

— А я наслаждался близостью.

— Я тоже — до тех пор, пока чуть не свалилась на пол.

— В таком случае, чтобы не рисковать вашей прелестной персоной, закажем новую кровать прямо сейчас, и я оплачу счет.

— Нет, спасибо, я куплю ее сама.

— Ну, хорошо, Эйвери Кроуфорд. Но не жди того, что всегда сможешь поступать по-своему.

— Иначе ты выпрямишься в полный рост и до смерти меня напугаешь?

Его глаза неотрывно смотрели на нее.

— Поверь, я могу это сделать.

Это был единственный намек на ссору в тот день, который казался Эйвери просто чудесным, поскольку присутствие Джонаса стало неожиданным и приятным сюрпризом. Она приготовила на завтрак цыпленка с рисом, которого они уничтожили в один присест. За кофе оба одновременно почувствовали сонливость, и Джонас улыбнулся:

— Неплохо бы немного поспать днем. Ты не хочешь рискнуть и лечь со мной в постельку?

Это было началом новой фазы их отношений.

Вынужденный считаться с решениями Эйвери, Джонас сумел вернуться на Грэшем-роуд в следующие выходные и поужинать с ней в «Валнет Три».

— Чтобы приехать, я пахал как лошадь всю неделю и отменил несколько совещаний. Зато теперь все знают, что мы с тобой — пара, — с удовлетворением сказал Джонас, после того как двое знакомых Эйвери подошли к их столику поздороваться.

— Думаю, мы своего добились, — одобрила Эйвери.

— Именно поэтому ты хотела прийти сюда?

— Нет. — Она улыбнулась, глядя на него через стол. — Я хотела загладить свою вину за тот вечер, когда ты заказал здесь ужин. Это именно то платье, которое я хотела надеть тогда.

— Столь простое и идеальное должно стоить уйму денег. Или ты сама его сшила?

Она покачала головой.

— Это маленькое черное платьице осталось у меня еще с тех пор, когда я работала в Сити и получала большие деньги. — Пальцы Эйвери перебирали длинную нить настоящих жемчужин, украшавшую ее шею. — И только ради тебя я оставила волосы распущенными.

— Я оценил. Ты покраснела, — добавил Джонас, сверкнув глазами. — Что я такого сказал?

— Дело не в том, что ты сказал. А в том, как ты на меня смотришь.

— Как будто собираюсь тебя съесть!

— Это больше не может ждать, не так ли?

Джонас посерьезнел:

— Что ты имеешь в виду?

— Секс, — страстно прошептала она.

Они уже вернулись на Грэшем-роуд, когда Джонас продолжил эту тему:

— В ресторане ты назвала то, что между нами происходит, сексом.

— А как ты это определяешь?

— Как бы ты ни назвала физиологическую часть наших отношений, она остается всего лишь частью.

Меня привлекает вся Эйвери Кроуфорд, ее ум, ее сердце плюс независимый нрав. Хотя я был бы благодарен еще за чуточку доверия.

Она пожала плечами.

— Я и так доверяю тебе больше, чем любому другому мужчине. Кроме того, даже секс с тобой совершенно иной — я забываю обо всем, стоит тебе ко мне прикоснуться.

Джонас поцеловал Эйвери в знак того, что оценил ее слова, а затем заговорил о Рождестве.

Она вздохнула:

— В этом году я Рождество не праздную. Просто буду бездельничать.

— С удовольствием побездельничал бы вместе с тобой. Но, как хороший сын, я должен провести этот день в кругу семьи. Моя мама угощает рождественским ужином множество родственников, которых я не часто вижу. Однако на следующее утро я собираюсь в Хартфордшир. Ты будешь там со мной, блистательная моя?

— О да! — с жаром согласилась она и притянула к себе его голову, чтобы крепко поцеловать.

Позже, когда они вместе поднимались наверх, Джонас задержался на лестничной площадке.

— После разговора о сексе, дабы доказать, что он не главное для меня в наших отношениях, я собираюсь спать сегодня в другой комнате, Эйвери Кроуфорд. Это трудно, — признал он, — но я хочу попробовать.

— Ну уж нет, — возразила она. — Только что доставили новую кровать, и я хочу обновить ее вместе с тобой.

Хелен и Луиза, как всегда, встречали праздник с родными, а Фрэнсис, которая в прошлом году отмечала Рождество с Эйвери, была приглашена к Филипу. Все ее сотрудники решили, что Эйвери будет с Джонасом, а она, в свою очередь, постаралась не проговориться.

Провалявшись в честь праздника лишний час в постели, Эйвери проснулась от телефонного звонка Джонаса, что сразу улучшило ее настроение. Позже она занялась приготовлениями к ужину.

Закончив дела на кухне, Эйвери отнесла чашку кофе в свой кабинет. Она подбросила поленьев в камин, свернулась в клубочек на диване с новым романом и раздраженно застонала, когда раздался звонок в дверь.

— Веселого Рождества, мисс Кроуфорд! — приветствовал ее Дэн Моррел и протянул камелию. — Это мое извинение за пожар.

— Какая прелесть! Спасибо и веселого Рождества, Дэн, — произнесла она, прикрыв недовольство веселой улыбкой, и провела его на кухню, предпочтя ее уютной интимности кабинета.

Юноша без приглашения присел к столу, и в голове Эйвери зазвучал тревожный сигнал.

— Вы ждете кого-то? — спросил он, глядя на обилие блюд.

— Да, — сразу же ответила она. — Я бы предложила тебе кофе, но мой гость должен скоро прийти.

Спасибо, что нашел время заскочить ко мне. Приятного вечера.

Без предупреждения Дэн запечатлел на ее губах влажный поцелуй и выскочил вон.

Джонас оказался прав насчет подростковых гормонов, подумала потрясенная Эйвери. Она посмотрела на телефон, страстно желая позвонить Мерсеру, но не хотела мешать семейной вечеринке.