Жила в одном мордовском селении девушка-сирота Киля. Хороша она была, как ясная заря. Белолицая, румяная, коса в руку толщиной, золотистая, будто солома. А сила у нее была богатырская. Свалит в лесу дерево и несет на плече, будто тростинку.

Как-то раз пошла Киля в лес по ягоды, а когда к вечеру вернулась, увидела: поднимается над ее селением черный дым, полыхают избы жарким огнем, хозяйничают там татары.

Хотела Киля бежать обратно в лес, да заметил ее один татарин, бросил аркан, связал девушку по рукам и ногам. Говорит татарин: «Ай да красавица! Подарю я ее нашему хану, получу за это от хана награду!»

Пригнали пленников в Орду. Привели Килю в ханский шатер. Как увидел ее хан, так и остолбенел. «Никогда, — говорит, — я такой красавицы не видел. Будешь ты моей любимой женой. — Протянул хан к Киле руки: — Обними меня, жена моя, покрепче!»

Обняла Киля хана, да так крепко, что затрещали у него кости, охнул хан — и душа его рассталась с телом.

Взяла Киля ханскую саблю, вышла из шатра и начала рубить татар направо и налево. Как взмахнет саблей — падают на землю татарские головы, течет по земле татарская кровь. Вскинули татары свои тугие луки — полетела в девушку туча стрел. Отмахнулась Киля от стрел левой рукой, а те, что все-таки вонзились в ее тело, выдернула и бросила обратно в татар. Испугались татары, закричали: «Это мордовская богиня, нам ее не победить!» И бросились бежать.

А Киля воткнула саблю в землю и пошла в Мордовскую землю. Капала из ее ран алая кровь, и там, где падали капли на землю, распускались алые цветы.

Наконец вышла Киля на берег Суры. Тут оставили девушку силы. В последний раз посмотрела она на родную Мордовскую землю, упала на зеленую траву и умерла.

Выросла над ней белая береза, стройная и красивая, как сама Киля. Поэтому береза по-мордовски называется «киля»…

Говорит братьям князь Курбский: «Помогите найти дорогу на Казань. Царь вас за это наградит».

Отправили братья с князем Кизяя и велели ему: «Ежели спросит царь, какую хотим мы награду, проси земли побольше, а то тесно мы живем».

Вывел Кизяй княжеское войско к самой Казани, где уже ждал их царь. Обрадовался царь, спрашивает: «Чем наградить тебя за службу?» Отвечает Кизяй: «Братьям моим пожалуй землю, а мне подари новый кафтан да сапоги, а то я совсем обносился».

Написал царь грамоту братьям на землю, а Кизяю велел выдать бархатный кафтан с серебряными пуговицами и красные сапоги.

Вернулся Кизяй домой, отдал грамоту братьям. Поселились они на собственной земле, стали новые избы строить. А Кизяй мимо них прохаживается, кафтаном да сапогами похваляется.

Там, где построились старшие братья, со временем выросли села, названные их именами: Чукаево, Кужендеево, Качаево и Калеево. А еще с тех пор есть у мордвы поговорка: если кто-то слоняется без дела, ему говорят: «Что ты ходишь, как Кизяй в новом кафтане?»

Шло войско Ивана Грозного на Казань. Остановилось в эрзянской деревне.

Созвал царь стариков, стал их спрашивать: «Знает ли кто дорогу до Казани?» Отвечают старики: «Как не знать! Возим мы туда продавать ушаты, кадки и бочки липовые. Вся наша деревня этим промыслом занимается». Говорит царь: «Раз вы в Казани бывали, то знаете, какой высоты, какой толщины там стены?» Отвечают старики: «Высотой казанские стены с самую высокую сосну, а толщины такой, что проедет по ней твоя кибитка и слуги по сторонам на конях скакать будут, да еще немножко места останется». Опечалился царь: «Не разрушить мне такие стены! Мало у меня пороха, да и дорог он».

Говорят старики: «А ты попробуй наше эрзянское оружие». Удивился царь: «Что за оружие?» Говорят старики: «Надо сделать дубовые бочки, налить в них кислого молока, закупорить хорошенько и подложить под стены. Молоко в бочках забродит, бочки разорвет, будет взрыв не хуже, чем от пороха».

Тут же взялись все деревенские мастера за работу. За три дня сделали сорок бочек, налили в них кислого молока, липовыми затычками наглухо заткнули, погрузили на подводы и повезли к Казани.

Добрались до Казани благополучно. Ночью сделали под стенами сорок подкопов, закатили туда сорок бочек и стали ждать. Час прошел, другой, третий. Начал государь на мордовских стариков грозно поглядывать. Но тут будто гром загремел, взорвались разом все сорок бочек — и рухнули казанские стены.

Подал царь знак своему войску — ринулись воины на приступ и взяли Казань. А у мордвы с тех пор появилась поговорка: «Кислое молоко и Казань разрушит».

Был это богатырь силы и храбрости невиданной. Раз приехал московский царь в Мордовскую землю, чтобы объявить мордву барскими крестьянами. Говорит царю богатырь: «Оставь наш народ в покое, иначе будем с тобой воевать».

Понравилась царю смелость богатыря. «Иди, — говорит, — ко мне на службу, в мое царское войско! Мне такие силачи и смельчаки очень нужны! Нынче середина лета, скоро Петров день. Приходи в Петров день в Москву, да не просто так, а на лыжах. Если придешь, никогда не будет мордва барскими крестьянами».

Уехал царь, а богатырь призадумался. Потом выдернул с корнем большой дуб, расколол пополам, сделал лыжи. Взвалил их себе на плечи и отправился в Москву.

Вот завиднелась Москва. Привязал богатырь дубовые лыжи к ногам и пошел дальше по дороге. Дошел до царского дворца, снял лыжи, прислонил к стене у двери, так что дворец покачнулся. Вышел царь на крыльцо.

Говорит богатырь: «Здравствуй, государь. Я пришел, как ты велел». Спрашивает царь: «На лыжах?» Говорит богатырь: «А ты посмотри на дорогу». Глянул царь — а вдоль дороги лыжня — две глубокие канавы.

Долго служил богатырь московскому царю, помогал ему оборонять Русь от врагов, а когда состарился — вернулся в Мордовскую землю.

Царь свое обещание сдержал — остались мордовские крестьяне не барскими, а вольными.