Мое сердце колотится в груди от потребности в том, чтобы мама все объяснила и заставила меня понять. Даже после всего, я все еще отчаянно хочу, чтобы она была хорошим человеком, тем, кем я считала ее, когда была наивной маленькой девочкой.

Стараясь не слишком задумываться о своих проблемах, связанных с мамой, я держу письмо перед собой, рассматривая ее знакомый, но ужасный почерк.

Пятно в чернилах бросается мне в глаза, и мое сердце подскакивает к горлу. Она плакала, когда писала это.

Все обещания, которые я дала себе за последние несколько недель, перестать возводить ее на этот особый пьедестал, рушатся вокруг меня.

Неважно, насколько она испорчена, она все еще моя мама, и я не уверена, что когда-нибудь избавлюсь от этой связи, от этого чувства. Возможно, мне пора смириться с тем фактом, что я всегда буду хотеть, чтобы ей стало лучше, в то время как она продолжает меня разочаровывать.

Делаю долгий вдох, и мои глаза находят начало.

Эмми, моя милая, сладкая девочка,

Я хочу сказать, что мне жаль. Но этих слов просто недостаточно, чтобы охватить все способы, которыми я причинила тебе боль.

Все, чего я когда-либо хотела, — это лучшей жизни для тебя. Я хотела поступить с тобой правильно, как только обнаружила, что беременна.

Я была в ужасе, но так взволнована. Я дала себе все эти глупые обещания о том, что я собираюсь дать тебе лучшую жизнь, быть лучшей матерью и предложить тебе весь мир.

Я всегда умела лгать самой себе.

И я все испортила, снова и снова. И мне жаль, мне действительно жаль.

Мне следовало попытаться завязать много лет назад, но я знала, что это означало бы оставить тебя, и я была слишком напугана.

У меня болит грудь, когда я думаю о маме на протяжении многих лет и обо всем, через что мы прошли вместе. В ее словах сквозит боль, ее сожаление ощутимо, и это заставляет мои глаза гореть от слез.

Я думала, Дэмиен был нашим выходом. И это могло бы быть, если бы моя жадность и отчаяние в этой новой, лучшей жизни не взяли под контроль все.

В тот день, когда Луис Вульф предложил мне сделку, я должна была сказать ему "нет". Я должна была уйти.

Но я не могла. Не тогда, когда он обещал мне способ дать тебе жизнь, которой я жаждала.

Я была наивна, я признаю это. Но я была в смятении, зависела Бог знает от чего в то время, и когда он вручил мне пачку наличных, я согласилась.

Но с каждой прошедшей неделей я все больше понимала, что продала свою душу дьяволу. Но было слишком поздно, и я запаниковала.

Я верила, что твой отец, дедушка и Дэмиен защитили бы тебя. Я никогда, никогда не думала, что Рэм был бы на стороне Луиса.

Я хотела бы сказать, что если бы я знала, я бы поступила по-другому, но, честно говоря, ты знаешь так же хорошо, как и я, что я, вероятно, не стала бы.

Я дала Дэмиену твое имя, зная, что он позаботится о тебе сам, и я должна была верить, что он отдаст свою жизнь за тебя, точно так же, как я знала, что это сделал бы твой отец, и надеялась, что Рэм сделает это.

Но желание Луиса и Рэма свергнуть империю Чирилло было глубже, чем я когда-либо могла себе представить.

Я никогда не хотела причинить тебе боль, Эмми. Но я облажалась, я попыталась найти легкий выход.

Я обещаю тебе, что собираюсь отсидеть здесь свой срок. Я уже чувствую себя лучше, чем когда-либо за последние годы, и тогда я собираюсь начать свою жизнь заново. Я бы с удовольствием пригласила тебя принять в этом участие. Тео тоже, если ты сможешь простить меня. Но я также понимаю, что ты, возможно, не сможешь или даже не захочешь этого. И это нормально.

Все, чего я хочу, — это самого лучшего для тебя, и если это означает, что мне нужно исчезнуть из твоей жизни, то пусть будет так.

Я люблю тебя, Эмми, и я надеюсь, что они подарят тебе весь мир, потому что ты заслуживаешь этого, и даже больше.

Вся моя любовь,

Мама x

Большие, жирные, уродливые слезы катятся по моим щекам, когда я смотрю на мамины слова, боль прошлого проносится сквозь меня, как торнадо.

— Черт возьми, — бормочу я себе под нос, вытирая лицо тыльной стороной ладоней.

Желание схватить какую-нибудь бумагу и ответить огромно, но я заставляю себя сдержаться.

Точно так же, как я заставляла себя не торопиться с Тео, что-то подсказывает мне, что потребуется еще больше времени, чтобы наладить здоровые отношения с мамой. Прошло слишком много лет, наполненных обидой и страданиями.

Она совершила ошибку, доверившись не тем людям. Я понимаю это. Я даже понимаю ее отчаянное желание большего. Но быть объектом манипуляций такой змеи, как Луис, когда она знала, что в конечном счете я заплачу за это? Это займет некоторое время, чтобы переварить.

Когда я оглядываюсь назад на все, что произошло из-за ее отчаянных решений, я понимаю, насколько хуже все могло быть. Тот факт, что я все еще дышу после того, как она обокрала Дэмиена и продала свою душу дьяволу, — это чертово чудо. И у меня есть все основания полагать, что если бы я не была членом Семьи по крови, то меня бы больше не существовало. Мама тоже.

Это отрезвляющая мысль, и она почти заставляет меня быть благодарным за все, через что я прошла. Я все еще здесь. Я все еще борюсь. И начинают появляться законные лидеры.

Как только мои слезы утихают, я тянусь за телефоном и нахожу сообщение, которое некоторое время назад пришло незамеченным.

Его светлость: Папа вызвал меня. Поговорим позже. Люблю тебя. x

На моих губах появляется улыбка, и меня охватывает легкость.

Если вся боль и изнеможение, которые были до этого, были направлены на то, чтобы привести меня к Тео, то я почти уверена, что, возможно, все это того стоило. Потому что он — это все.

Все, о чем я и не подозревала, что мне нужно.

Мой рыцарь-извращенец, который позволяет миру видеть свою непроницаемую оболочку, но по какой-то причине выбрал меня, чтобы увидеть под ней мягкого, заботливого, привлекательного парня.

Эмми: Хорошо, я буду ждать…

Его светлость: Хотел бы я обнять тебя.

Смех срывается с моих губ, когда я смотрю в камеру и посылаю ему воздушный поцелуй.

Эмми: Все выходные. Я в порядке, обещаю. Просто имею дело с какими-то призраками.

Его светлость: У тебя получится, детка. Нет ничего такого, с чем моя девочка не смогла бы справиться.

Я опускаю телефон с широкой улыбкой на лице.

Завершая наш разговор, я нахожу другой номер, по которому давно не звонила.

Я мгновение колеблюсь, но быстро натягиваю свои большие девичьи трусики и нажимаю кнопку вызова.

— Эмми, — раздается глубокое рычание в трубке. Не так давно этот тембр произвел бы на меня неизгладимое впечатление. Но не сейчас. Это была прежняя я.

— Арчер, — вздыхаю я. — Как у тебя дела? — Спрашиваю я, отказываясь нести чушь о том, что я сожалею о твоей потере. Он ненавидел своего брата. Я ненавидела его брата. Я почти уверена, что на самом деле никто не сожалеет о его уходе.

Но я не сомневаюсь, что его смерть оказала огромное влияние на жизнь Арчера. И когда-то мы были друзьями, и, черт возьми, сейчас мы связаны совершенно по-другому. Если Чирилло, Жнецы и Волки хотят мирного будущего, тогда нам всем нужно найти способ ладить друг с другом.

— Я… — он колеблется. — Мне жаль, Эмми. Если бы я знал, что он делает, если бы у меня была хоть какая-то идея, тогда…

— Остановись, Арч. Это не твоя вина. Я ни в чем тебя не виню.

— Как только я узнал об этом, я попытался помочь, попытался…

— О Боже мой, — выдыхаю я, осознание обрушивается на меня. — Это был Джейс, — выдыхаю я, снова откидываясь на спинку кровати.

— Да, — говорит он со смешком. — И он заверил меня, что с тобой все в порядке. Нахальная маленькая соплячка, которой ты всегда и была.

— Засранец, — бормочу я.