– Я не собирался убивать тебя, а хотел спасти. Об этом, ты нигде не прочтешь, потому что без главенствующего оракула – короли слепы, а с ведьмами можно договориться. – Ну, конечно. Как же без них. – Я нашел ту, что согласилась мне помочь. Она скрыла метку моего наследия, оставив лишь базовые инстинкты. Но, ты оказался сильнее, и поэтому демонская сущность в тебе проявилась раньше. Я спрятал тебя в человеческой семье, но появилась Соломея, – отец оскалился. – Людей она убила, а тебя забрала. Это случилось за несколько дней до моего заточения. Я не успел тебя спасти.

– Почему Соломея не убила меня?

– Потому что началась война между вампирами и демонами. А ты, на половину был им. Соломея хотела использовать тебя в своих целях.

Чтобы я работал на два фронта? Получись у Соломеи вдолбить мне в голову, что демоны – зло, я мог бы использовать свою сущность, чтобы втереться к ним в доверие. Это был мой личный пропуск, чтобы убивать ради Соломеи и за нее. Не плохой план.

– А мама?

Дезмонд невесело усмехнулся.

– У твоей матери было два выхода: лишиться оболочки и исчезнуть или стать тенью, но быть со мной. – И она выбрала второй вариант. Каково это, когда любимая женщина так далеко? Ты чувствуешь ее, возможно, осязаешь, но не можешь прикоснуться, потому что у призраков нет ничего, кроме пустоты. Два века истязать себя желанием дотянуться до недостижимого… самое гнусное наказание для мужчины. Как Дезмонд только выдерживает это и не сходит с ума? Я бы уже слетел с катушек. Агонию, которую я испытал, потеряв Алису, это ничто, по сравнению с вечными муками отца. – Но, я наблюдал за тобой.

– Мне не двадцать шесть лет, так?

Дезмонд покачал головой.

– Внешне, ты развиваешься, как человек, до двадцати пяти лет, но стареешь иначе. Один человеческий год, равен почти восьми7 годам гибрида.

– У всех так или только у нас?

– У всех.

Получается, мне два века с хвостиком, а я совсем не чувствую, что настолько стар. Все это так странно… быть и жить человеком, а потом осознать, что ты никогда не принадлежал к смертным.

– Ты сказал, что следил за мной. Почему сразу не заговорил со мной?

– Как бы я это сделал, если ты не прошел обращение? Но, я был рад, что у тебя появился союзник среди вампиров и демонов.

Вера? Та, что защищала меня с самого детства, не давая своей кровожадной семейке вонзить свои клыки. Но, что за демон меня спас, когда Соломея устроила кровавую баню?

– Мне пришлось рассказать Руэри, что ты жив. Я попросил его о помощи. – Отец выдохнул. – Он отправил Максвелла.

Тренер Максвелл? Охренеть. Так он с самого начала знал, что я такое… ну, по крайней мере, мою демонскую сущность и поэтому не дал мне умереть, а после приглядывал за мной на протяжении моей студенческой жизни. И Эйдан. Они оба прикрывали мою спину, пока я наслаждался спортом и женщинами.

– Что дальше?

– Несколько лет ты жил среди демонов. – Пять, если верить словам Эйдана. А потом меня отправили в безопасное место… в приют. – Так и было. Благодаря мориону, ты был в безопасности от других сущностей. – И по достижении восемнадцатилетия, я плотно спрятался под крыло тренера.

– Но Эйдан утверждает, что был рядом. Почему я ничего не помню о нем? – он говорил, что мне стерли память о моем пребывании среди демонов. – И когда я был в колледже, я тоже не помню его.

– Ты слишком важен, чтобы позволить другим причинить тебе вред.

Да, и поэтому меня лишили воспоминаний связанных с демонами и только для достижения конкретной цели – создать новый совет Четырех. Черт. Память о стольких годах, это большой пробел в черепе.

– Ничего существенного, о чем бы ты хотел знать. – Буркнул Дезмонд.

– Я хотел знать Эйдана. Хотел понять, какими друзьями мы были. – Может я обидел его или увел у него девушку. Не то, чтобы он на это указал, но я помню, парень постоянно высказывался, как ему приходилось прикрывать мне спину, пока я развлекаюсь. Зависть? Он завидовал тому, чего у него не было?

– Вы не были друзьями. Он защищал тебя, может иногда разговаривал, но не больше. Чем взрослее ты становился, тем больше привлекал к себе внимания. К сожалению, у гибридов способность притягивать лишние взгляды. В нас ярость демона, очарование вампира и сострадание человека, а теперь представь каков на вкус коктейль из трех кровей? – отец усмехнулся. Ага, еще и чистокровный наследник.

– Эйдан сын Руэри?

– Да и ему это не нравится. Точнее, ему не нравиться, что его, наследника короля, вынудили защищать тебя. Это нелегко признать. – Он сел по-турецки, чуть подавшись вперед. – Я тоже часто дрался с Руэри и чаще потому, что гордыня вставала между нами. Но, вы поладите. – Дезмонд улыбнулся. – Эйдан другой. Он не похож на своего отца.

Да, но при этом, его страсть начистить мне рожу, граничит с одержимостью. Я уже и сбился со счета, сколько раз мы выясняли отношения на кулаках.

– По-моему, было глупо выдавать меня за будущего короля демонов. – Пробормотал я. – Если вы пытались скрыть мое истинное предназначение, на кой черт было делать это?

– Нужно было привлечь внимание Кохака. Поэтому, все придерживались байки, что ты тот самый потерянный наследник Августа.

Как будто мимикрит не был в курсе, что Соломея и Август не мои родители.

– На твое счастье, вампирша была беременна. Когда Соломея пришла в дом к людям, она разродилась, но ребенок оказался мертвым. – А увидев меня, тварь слетела с катушек и забрала меня, выдавая за своего упыреныша. Черт, действительно удачно сложилось. Прямо-таки рояль в кустах. – А когда она поняла, что ты такое, то решение в войне пришло мгновенно.

Вот это меня потаскало. А я-то решил, что у меня скучная жизнь… ага. Грешил на никчемность и серость судьбы, но как оказалось, это была передышка перед апокалипсисом.

– Если началась война между вампирами и демонами, как получился союз между Августом и Соломеей? Они же враги. – Что-то не вяжется… или это тоже план, завлечь на свою сторону демона, чтобы истребить его расу? А судя по рассказам, Соломея могла вскружить голову любому, чтобы добиться своего.

– Путаница, правда? Когда я воевал, то никогда не спрашивал подробностей. Я знал своего врага и при возможности, избавлялся от него.

Но, я хочу понять, как так получилось, что две расы сошлись, но при этом затеяли войну между собой. Это глупо. Пусть Соломея соблазнила Августа для того, чтобы истребить его расу, то ей стоило бы тогда избавиться и от него. Но, он выжил, а Соломея исчезла.

– Война началась сразу после моего заточения. До этого, все наши расы жили в мире и согласии, как и Соломея, и Август. Между ними были отношения и потомство, пока совет Четырех не оказался в клетках. А что появляется, когда раса лишается своих правителей? Правильно, возможность захватить их место. Все до безобразия просто, Рэм. Соломея хотела занять трон Тсэра, но желала быть единственной королевой над сущностями. И знаешь, кто ее надоумил? – Дезмонд выразительно на меня посмотрел.

– Кохак?

– Да.

Неудивительно. Держать при себе потомка Кайджана, чтобы потом на этом споткнуться. И о чем только отец думал, оставив жизнь Кохаку? Его стоило убить, тогда бы никакой войны, никакого заточения не было бы. Может, сейчас, я был бы рядом со своими настоящими родителями, а не в вечном поиске ответов и своей дочери.

– У каждого короля имелся в распоряжении свой раб, и я не исключение. Кохах был моим. Он не мог использовать свою способность к мимикрии. В исключительных случаях, и только в моем доме, когда мне нужно было уйти, а Соне не скучать. – Отец вздохнул. – Думаю, ему как-то удалось выбраться и найти ведьму. – Будь они прокляты, эти ведьмы. Что ни дело, так они тут как тут.

– Может, ему помогла Соня?

– Он мог ее убедить, сыграв на ее беспечности. Соня его просто обожала.

Так, значит, Кохак выбрался в мир. Нашел ведьму и вернул себе способность к мимикрии, а потом хорошо это скрывал. Умно-умно. Выждал, когда отца не будет, добрался до Соломеи и нашептал – почему бы вампирше не стать королевой и не довольствоваться властью над всеми, а об остальном он позаботиться. В его планах было избавиться от совета Четырех, и контролировать все и вся через левые руки. Соломея была первой в его списке. Она уже сроднилась с демоном… да, он убеждает куда сильнее, чем клыкастая. Ииии… судя по всему, Кохак использовал очередное ведьминское заклинание, чтобы упечь королей в клетки. Очень сильное, раз они сидят уже два века и не могут выбраться. Да, против магии не попрешь.