– Отпусти его! – гаркнула Кали. Какого дьявола она влезает? Говнюк затрахал до смерти человеческую женщину, и я накажу его за это. Одернув клыкастого от стены, я смачно впечатал его череп в стену. – Рэм!
– Ты убил человека! – взревел я, ударяя его коленом в пах. Упырь кашлянул. – Теперь, я тебя кастрирую! – ухватив его за член, я с силой его сжал, так что у пиявки лопнули сосуды на белках от боли. Он заскулил, с остервенением дергаясь в хватке.
– Твою мать! – к моему удивлению, Кали рванула не в нашу сторону, а к женщине, что неподвижно лежала на кровати.
– Пой. – Треск рвущейся кожи и мышц, смешанный с истошным криком уродца, камертоном прокатился по комнате, затмевая грохот музыки. Ублюдка затрясло в агонии. Он отчаянно отбивался от моей хватки, царапаясь и пинаясь. Рывком, я дернул за отросток, отрывая его к чертям собачьим. Вопль мгновенно подпрыгнул под отметку ультразвук. Перехватив его за челюсть, я затолкал ему в рот его же причиндал, следом отправляя колено мудаку в живот. – Понравилось?! – рычал я. Швырнув его в сторону, я ждал, что говнюк решит отомстить мне, но он повалился на пол, зажимая то, что осталось от его причинного места.
– Черт, она не дышит! – в панике, воскликнула Кали. Я обернулся, бросая сначала на нее взгляд, затем на человека. Надо, уже успела и одеться.
– Условия, говоришь? – ядовито процедил я, возвращая взгляд на кровососа. Уродец вскочил на ноги, собираясь сбежать, но Кали переместилась к нему, перехватывая того за горло.
– Какого хрена, Уильям?! – крикнула она, оскалившись. – Что я говорила об осторожности?! – ублюдок не мог выдать и слова, только мычал.
– П-прости, Кали, – страдальчески, простонал он. – Я н-не хотел… пожалуйста… я не хотел…
Так-так, мне всегда было интересно, как можно убить вампира. Деревянный кол? Распятие? Серебро? Святая вода? Что в этом ебаном Локвуде действует против упырей? Я знаю, как можно прикончить грязнокровых, а вот те, кто рожден от Тсэра, пока для меня тайна.
– Ты знаешь, что за этим следует. – За секунду, ее рука по локоть врезалась в грудь выродка, пробивая ребра. Ублюдок коротко вскрикнул, в ужасе выпучив, красные от крови глаза. Затем хруст, когда она ее обратно, сжимая в ладони сердце. Ярко-красная кровь лилась на пол, отливая в тусклом свете, черным цветом. – Гадство. – Небрежно бросив комок плоти на пол, она стряхивала кровь.
И это все? Я думал, там что-то особенное. Разочаровывает.
– И часто это происходит?
Кали мрачно глянула на меня.
– Нет. Это впервые за пятьдесят лет.
– Но это случилось. – Я скрестил руки на груди. А, бля, мне стоит хорошенько вымыть руки. Я же трогал вампирский хрен. Фу.
– Потому что я потеряла бдительность. – Она подошла к кровати, рассматривая женщину. Не знаю, сколько прошло часов, с того момента, как сердце перестало биться, но она уже начала синеть и вонять. – В наш клуб всегда ходят одни и те же клиенты. Я прекрасно помню их всех. Но, появился ты.
– Так это из-за меня ты потеряла бдительность? – откуда мне было знать, что рыжуха помимо танцев на шесте, еще и надсмотрщиком подрабатывает.
– Нужно закопать ее. – Выдернув из-под матраса края простыни, Кали накинула ткань на тело.
Чтобы потом, она превратилась в грязнокровую? Ага, умно. Лучше сейчас добить горе-клиентку, нежели после гонять за ней по всему Локвуду. Они же абсолютно неуправляемы и кровожадны.
– Ты знаешь, кто такие грязнокровые? – я наблюдал за тем, как клыкастая крепко закутывает мертвячку, сооружая, что-то похожее на человеческий бурритос. Я и до этого не особо любил мексиканскую стряпню, а после, вообще жрать перестану.
– Кто?
– Те, которых вы обращаете в вампиров.
– А, так это вы так их называете. – Невесело усмехнулась рыжая. – Если думаешь, что она превратиться в вампира, то ошибаешься. Для этого, нужно намного больше, чем просто укус. Сильнейшая эмоциональная встряска. Этого должен захотеть вампир. – Я видел отметины на шее клиентки. Разве после укуса, человек не становится вампиром? – Это тоже запрещено в моем клубе. Мы не обращаем людей, без особой причины. – Кали выразительно посмотрела на меня, дескать, не делай из меня создателя, оно мне на хрен не нужно. – Если мы кусаем и пьем людей, это не значит, что они превращаются в нас.
– Неужели?
– Все, не так просто, как ты думаешь. – Она вздохнула. – Уильям совершил ошибку и поплатился за это.
В комнату влетел мужчина-вампир. Я сразу это понял, по его запаху. Шесть футов мертвого мяса, размером с чертов Боинг. Голубые глаза и красные губы, резко контрастировали с его бледным лицом и черными, длинными волосами. Он посмотрел на Уильяма, затем на меня и на мою руку с засохшей кровью. В его взгляде промелькнул ужас, неверия и гнев.
Как по мне, отличный коктейль для пиявок.
– Госпожа, – пробасил он.
Госпожа? Никогда не понимал этой вампирской херни с поклонением. Для меня, быть госпожой, это иметь при себе плетку и пару пробок для задницы. Да, и место здесь подходящее, чтобы устраивать порку в стиле «Кровососущих уродов».3
– Уильяма нужно сжечь. Он нарушил условие. – Вампир несколько секунд смотрел на Кали. Как мне показалось, он сомневался в словах рыжей, но кивнув, подхватил тело клыкастого, удаляясь из комнаты. – Составишь компанию? – Она кивнула на человеческий сверток.
– Ты хочешь, чтобы я помог тебе избавиться от тела? – вот это расклад. Почему бы Кали не приказать своим подчиненным, чтобы они сделали за нее всю грязную работу? Зачем просить меня? Или она не доверяет своим же работникам? – У тебя куча рабов. Пусть они это делают.
– Я не хочу втягивать их. Достаточно и того, что я потеряла Уильяма.
– Я не занимаюсь благотворительностью. – Проворчал я, не желая копаться в земле, чтобы спрятать труп. По сути, она должна заявить копам о преступлении и понести наказание, а не заметать следы.
– А я не католичка, и что? – раздраженно буркнула Кали, уткнув кулаки в бока. – Просто помоги мне и все.
– Ты слишком человечная, для вампира. Не мешает существовать?
Закатив глаза, рыжая подхватила сверток, но чертыхнувшись, я выхватил его, закидывая себе на плечо. Кали взяла меня под руку, и мы переместились на… кладбище. Я понял это, как только легкие заполнил запах смерти и скорби. Большой участок, обнесенный со всех сторон лесом, походил на вполне обычную лужайку, если бы не кресты, воткнутые в землю и надгробия. Я иначе представлял себе, это место: пустырь с выжженными добела, кривыми стволами деревьев. Пожухлая листва, шаркает по пыльной земле, как перекати-поле, наполняя пространство зловещим хрустом. Но, даже в сумерках, где серый оттенок травы, смешивался с черными пятнами монолитных плит, ощущалось какое-то странное умиротворение. Я слышал легкий шорох листьев и стрекотание насекомых. Откуда-то издалека доносилось тихое уханье птиц. – Это заброшенное кладбище Локвуда. После постройки нового, сюда никто не ходит. – Кали кивнула в сторону. – Из-за растительности, пройти стало невозможно.
Она покрутилась по сторонам, затем шагнула к плите, которая поросла плющом. Опустившись на колени, Кали сдернула ветки, расчищая надгробие. На потрескавшемся камне, мне не удалось прочесть выбитые буквы. Но, я различил дату смерти – 1769. Я положил сверток рядом, присев на корточки.
– Эта могила давно пустует. – Кали вздохнула, обводя пальцем цифры. Затем, перевела их к букве. То ли «Л», то ли «И», но меня больше насторожило, почему клыкастая внезапно стала грустной. Возможно, захоронение принадлежало ее родственнику или возлюбленному. – Она принадлежит моей матери. – О. Вот оно что. Оторвав листик, она нервно перебирала его пальцами.
Еще одна странность, которая совершенно не подходит ей, как вампиру. Скрытность и заносчивость высокомерной суки, вот портрет настоящей пиявки, но Кали ломает шаблон, неожиданно откровенничая со мной. Я похож на того, перед кем стоит исповедоваться или что? Не понимаю. Как и не понимал Веру с ее состраданием. Не познакомься я с Луцианом, то решил бы, что все клыкастые такие милые и пушистые ангелочки.
