Я проходила по огромному коридору, цепляясь взглядом за антикварные подсвечники и старые гобелены.

Очень странный и пугающий дом.

Все в этом доме сделано в средневековом стиле. Даже скрипят полы, и двери. Вкус у этого человека такой же, как и он.

Я в сопровождении мужчины в форме вошла в огромную залу, где меня уже ожидал мой мучитель. Мы остались наедине и сердце снова заколотилось в бешеном ритме. Осмотрелась. Кроме стола и потрескивающего камина в этой зале не было больше ничего. В помещении был приглушенный свет, так как вместо люстры горели только свечи. Множество свеч.

Стол трещал от разнообразия блюд. Неприятно заурчало в желудке. Когда я в последний раз кушала? Не помню даже.

Он медленно надвигался в мою сторону, пугая до безумия своим взглядом. Приблизившись слишком близко, подвинул передо мной стул. Я даже не заметила, что все это время задержала дыхание.

Села, под его испытывающий взгляд. Опустила свои, не в силах выдерживать его. Каждый раз когда мы остаемся наедине с этим человеком, мне становится безумно страшно. Сел напротив меня и наложил себе в тарелку горячее. Конечно, я тоже была голодна, но желания есть в его доме не было. Моя голова была забита лишь мыслями о родных, о моем маленьком сыночке. Вспомню, как он искал меня на вокзале, сердце заливается болью.

— Когда ты меня отпустишь?

Сокол не ответил, лишь мимолетно поднял взгляд, продолжая есть. Закатила глаза от злости и шумно выдохнула.

— Я могу поговорить с родными?

— Сначала заслужи.

Заслужить? Серьезно? Может приползти к его ногам и облизать ботинки? Опять тишина. Как же он раздражает меня. Как может человек быть настолько красивым снаружи и гнилым изнутри!

Я прекрасно знаю, что ни в коем случае нельзя себя вести агрессивно с такими людьми, как он, но во мне будто щелкнуло что — то. Я напрочь забыла об инстинкте самосохранения и начала истерить.

— Думаешь у тебя есть деньги можешь делать все что пожелаешь? Кто ты такой…?

Вновь молчит. Чувствую, он специально игнорирует мои вопросы. Меняется только его взгляд. Это должно было быть предупреждением. Стоп сигналом, но меня неугомонную конкретно понесло. Прекрасно понимала, что наши силы не равны. Он может щелчком пальца изменить мою судьбу. И что с этого? Признавать свое бессилие перед ним я не собираюсь! Уговаривала себя успокоиться, но получалось с большим трудом, отказывали нервы.

— Могу я поговорить с сыном?

И затаила дыхание, про себя умоляя, чтоб он разрешил. Что ему этот звонок? Почему бы не разрешить?

— Нет…

Меня начинает шатать от злости. Это предел моего терпения. Возомнил себя Богом, ненормальный психопат.

Беру тарелку которая лежит передо мной и швыряю ее на пол. Она с треском разбивается на мелкие кусочки и разлетается в разные стороны. С вызовом смотрю на него. Усмехается, поднимая на меня разъяренный взгляд, от чего страх проникает под кожу. Внешне он спокоен, но внутри него бушует самый настоящий ураган. Даже по воздуху чувствуется эта напряженность. По его громкому дыханию. Поднимается с места и медленно, хищной походкой направляется в мою сторону.

Встаю и инстинктивно иду назад, утыкаясь в спиной в холодную стену. Сокол резко оказался рядом. Больно схватил за горло и процедил в лицо

— Дерзкая дрянь…

Толкнул меня к столу. Стало страшнее, когда он смел все содержимое со стола, и как зверь разорвал коралловое платье. Опрокинул меня животом на холодную поверхность.

— Нееееет. Не трогай. Животное…

Слышу только то, что он копается в ремне своих брюк и моментально начинает знобить от ужаса.

— Я научу тебя быть покорной! За каждое неправильное слово будешь наказана.

— Извини. Я не буду больше так…не надооооо…

— Поздно извиняться….

Он снова разрывает мое белье и вводит в промежность два пальца. Я дергаюсь от неожиданности и неприятного чувства.

— Ненавижу…

Выводит пальцы и его член упирается в мое лоно. Когда его член входит на всю длину, я закрываю глаза и вскрикиваю от режущей боли. Хватает меня за волосы и продолжает бешеные толчки. В эту минуту, этот человек похож на дикого зверя. Его рычание в самое ухо, грубые ладони, сминающие мое тело — все вызывает отвращение.

Я плачу. Но уже ни от боли. Плачу от обиды и осознания, в каком жалком я положении оказалась. Неужели он постоянно будет это делать со мной? Применять насилие? Ломать меня, как неживую куклу. Я же не выдержу. Не смогу. Уже ломаюсь. Толчки становятся быстрее. Кусаю нижнюю губу, чтоб не закричать.

— Запомни…Ты. Принадлежишь. Мне. С первой секунды. Я твой хозяин! Ты поняла?

Мне очень плохо. Но его слова задевают и я не могу смириться с тем, что он произносит.

— Я никогда не буду принадлежать тебе. Слышишь! Никогда. Ты никто!

Громкое рычание в самое ухо и очень сильный и болезненный толчок…. Слезы капают на гладкую поверхность стола, который ходит под нами ходуном.

— Смотри…Чувствуешь, как ты становишься моей.

Глубже и резче. Хочется выть от боли. Когда это все закончится?

— Больно…

— Маленькая дерзкая дрянь. Ты будешь умолять меня трахнуть тебя. Потечешь от одной мысли обо мне…

— Никогда!

— Очень скоро!

Глубокие и сильные толчки не прекращаются. Будто зверь, сорвавшийся с цепи. Я уже не могу все это терпеть. Царапаю стол, кричу и прошу его остановиться. Неужели я недостаточно наказана? Что он хочет еще? Сама виновата. Зачем я так себя повела. Зачем ломала эту проклятую тарелку?

Он выводит член и громко кончает мне на ягодицы. Через секунды он снимает свою футболку и кидает на меня.

— Надень.

Я шевелю ногами с большим трудом. Они дрожат и не только ноги. Я вся дрожу. Болит все. Трудно прийти в себя после того, как тебя изнасиловали, притом таким образом. Надеваю его футболку, он хватает меня за локоть и тащит наверх. Я не перестаю плакать ни на минуту. Открывает дверь той комнаты, в которой я была ранее, толкает меня во внутрь и запирает на ключ. Опускаюсь на пол и закрываю лицо ладонями.

Вся ночь проходит сидя на полу. Я не сомкнула глаз. Вспоминала свою жизнь. Как я ненавидела ту разваленную квартиру, которую мы снимали, а теперь хотела вернуться обратно туда. Лечь на неудобный диван и крепко обнять сына, почувствовать его запах и дыхание. Ключи мы только утром сдали хозяину. Он жил напротив нас. Просто передали деньги и ключи и собирались уехать.

Молила Бога, чтоб скорее увидеть сына. Мне просто невыносимо от тоски. Просидела до самого утра. Вздрогнула, когда на пороге появилась молодая, стильная девушка в черном костюме.

— Здравствуйте. Я Линда. Стилист — визажист. Кир Маркович дал указания подготовить вас.

Я отвернулась в другую сторону, не желая слушать ее.

— Пошли вы знаете куда….Все!

Девушка несколько минут стояла молча, не ожидая от меня таких резких высказываний.

— Прошу вас не создавайте мне проблем! Я должна вас собрать как можно скорее!

— Зачем собирать меня в такую рань? Время семь часов.

— Мне сказали, я выполняю. Теперь если не сложно примите душ и я начну вас готовить.

Я встала, и прошла в ванную комнату. Она была нереальной красоты. Везде мрамор. Большое окно напротив ванны и огромная люстра. Я буквально на секунду позабыла обо всем. Как же завораживающе тут.

Встала под горячий душ. Накинула на себя банный халат и вышла в комнату. Все тело разламывалось от сильной боли.

Села на деревянный стульчик и девушка начала кружиться вокруг меня. Уложила мою густую шевелюру в локоны и нанесла дневной, нежный макияж. Она что — то говорила постоянно, про мои шикарные волосы, про гладкую кожу и нереальный цвет глаз, но мне было наплевать.

— Ажиотаж в городе невыносимый. Не люблю я первое сентября…

Вздрогнула, как от удара.

— Что вы сказали? Какое сегодня число?

Она посмотрела на меня, как на сумасшедшую. Перемены моего настроения выбивали девушку из себя.

— Нет. Пожалуйста только не плачьте. Я ведь вас только накрасила.