Литмир - Электронная Библиотека

– В ваших рассуждениях слишком много от математика и совершенно ничего от моряка, получившего боевой приказ. Две гибели кораблей в одном и том же месте, с очень важным для империи грузом, не могут быть простыми случайностями, которыми совсем нельзя пренебрегать, – передразнил Эймса Броуди. – Я считаю, что русскую подлодку нельзя списывать со счетов и во время проводки «короля» нужно быть предельно внимательными.

– Хорошо, командор. Вы опытный морской волк. Тогда скажите, как бы вы поступили на месте командира русской подлодки после потопления «Мариты»? – не унимался Эймс, которого сильно задело пренебрежение Броуди.

– Пробыл бы на море еще два-три, максимум четыре дня и с чистой совестью вернулся на базу, – не раздумывая ответил Броуди. – Но если бы поступил приказ уничтожить «Элизабет», обязательно бы продолжил вахту у фьорда и потопил корабль. Такой лайнер слишком заманчивая цель для любого подводника.

– Хорошо, а что бы вы делали после того, как потопили «Элизабет»?

– Ушел бы. Слишком большой риск оставаться в этих водах.

– Вот видите! Вы противоречите сами себе! – радостно воскликнул Эймс.

– Ничего я не противоречу! Кто сказал, что у русских в районе действует только одна подлодка. Одна ушла, другая пришла на охоту, это азбука, – огрызнулся Броуди.

– Конечно, азбука, кто с этим спорит. Но вот по данным кораблей адмирала Болдуина, патрулирующих море в районе Тромсе сразу после гибели «Мариты», проход второй подлодки русских не зафиксирован.

– Они могли просто не заметить ее!

– Точно так же, как они не заметили уход первой подлодки? Но ведь это нонсенс, так не бывает, – не сдавался Эймс.

– На войне много бывает такого, что и не снилось простым математикам, – пренебрежительно выдал Броуди. От негодования Эймс покрылся пятнами и попытался отстоять честь своего мундира, но коммодор утихомирил его властным взмахом руки.

– Вы высказали свое мнение, господа, я его услышал. Благодарю, вас. Теперь я хочу услышать мнение капитана Джиллеана. Что вы думаете по этому поводу, сэр? – обратился он к седовласому моряку, чей рукав был украшен четырьмя золотистыми полосками.

– Как бы это ни странно прозвучало, но я считаю, что лейтенант Эймс прав в своих математических расчетах.

Услышав эти слова капитана, Эймс обрадовался как ребенок, но его радость быстро угасла.

– Однако они полностью верны лишь в отношении действий британского моряка, коим является наш коммодор Броуди. Вы совершенно забываете, господа, что вам противостоят русские, а это люди особого сорта. Мне приходилось встречаться с ними и в восемнадцатом году, и в сорок первом. И я в полной мере оценил степень твердолобого упрямства, я даже сказал бы, фанатизм этого народа. – Лицо Джиллеана исказила недовольная гримаса. Капитан до сих пор помнил свои негостеприимные проводы из Архангельска в 1919 году.

– Поэтому, даже если есть чисто теоретическая угроза для «короля» со стороны русской подлодки, ее надо воспринимать как вполне реальную угрозу. Лучше лишний раз подуть на воду, чем лишиться еще одной морской гордости нашей державы.

– Как вы считаете, Мартин, отвернет ли в сторону командир русской подлодки, когда увидит, какой мощный эскорт имеет наш «король»? – почтительно спросил Джиллеана коммодор.

– Не стоит слишком уповать на наши двенадцать вымпелов, сэр. Вспомните атаку русских на «Тирпиц» в сорок втором году. Тогда у любимой игрушки Гитлера было куда более сильное, чем наше, сопровождение. Любой здравомыслящий командир ушел бы в сторону и постарался навести на линкор авиацию. Однако русский капитан вопреки всякой логике атаковал «Тирпиц» и, насколько мне известно, нанес ему урон.

– Официального подтверждения о попадании в линкор нет! – энергично запротестовал Броуди, но Джиллеан и бровью не повел.

– Я говорю о самом факте атаки, командор! А было или не было попадание, пусть это решают историки. Повторяю, капитан Лунин атаковал линкор, идя на смертельный риск. Он несколько раз поднимал перископ, находясь в окружении немецких кораблей ради того, чтобы поразить «Тирпиц». Назовите мне, кто из наших подводников действовал аналогичным образом? – капитан властным взглядом окинул каюту Бэйли, но никто из моряков не проронил ни слова.

– Поэтому я не советую вам успокаиваться относительно числа кораблей конвоя. Русские по своей сущности очень опасны, а русские моряки, получившие приказ к действию, опасны вдвойне.

– Исходя из ваших слов, капитан, думаю, будет совсем не лишним запросить у адмирала Болдуина помощь. До Вест-фьорда мы добежим сами, а вот на подходе пусть нас встретит патрульная авиация. Думаю, их глаза не будут лишними к сотне глаз наших наблюдателей, – подвел итог разговора Бэйли, и все с ним согласились. Адмиралтейство никогда не простило бы гибель второго лайнера за столь короткое время.

Оценивая угрозу для своего конвоя, англичане были одновременно правы и неправы. Правы они были в том, что подлодка капитана Лапина продолжала бороздить воды Норвежского моря, но ошибались, записывая «Куин Элизабет» в ее боевые успехи. К гибели лайнера советская подлодка не имела никакого отношения.

Проведя удачное торпедирование «Мариты», Лапин не стал кружить возле Вест-фьорда, а направился на юг к Тронхейму, надеясь перехватить идущие из этого порта транспорты с войсками. Ход был вполне разумным, но срочная телеграмма из штаба флота перечеркнула эти намерения капитана. Командование приказывало Лапину возвращаться в район Нарвика, для перехвата британских конвоев.

Столь хорошая осведомленность о действиях недавнего союзника объяснялось очень просто. Советские разведчики смогли достать коды британского Адмиралтейства, и теперь Москва читала все действия противника как открытую книгу.

Обладание подобной форой серьезно облегчало действия советских моряков. Однако знать было мало, нужно еще было потопить, а вот с этим были большие проблемы. Эсминцы адмирала Болдуина плотно прикрыли подходы к Нарвику со стороны Тромсё, и все надежды советского командования по срыву переброски войск в Норвегию теперь были связаны с подлодкой капитана Лапина.

Прекрасно зная, какой теплый прием ему готовят англичане после уничтожения «Мариты», Лапин проявил максимум осторожности во время похода к Вест-фьорду, что в конечном итоге спасло жизнь экипажу подлодки. Достигнув точки рандеву с конвоем Бэйли, он не стал всплывать, а ограничился подъемом перископа. Пролетавшие мимо патрульные самолеты англичан не смогли разглядеть в одном из морских бурунов темного моря перископ подлодки, тогда как идущая в надводном положении субмарина была бы видна им как на ладони.

Зная время и место прибытия конвоя, Лапин недолго провел в томительном ожидании появления своей цели. Ему пришлось всего лишь дважды поднимать перископ, прежде чем на самом краю горизонта были замечены дымы конвоя. С поста акустиков капитану подтвердили результаты его наблюдения. Наступал момент истины, но дальнейшие действия командира советской подлодки в корне отличались от того, что стал бы делать его английский визави. Вместо того чтобы начать сближение с конвоем, а затем атаковать транспорт с перископной глубины, Лапин полностью отказался от подобной тактики боя.

Уйдя с перископной глубины и начав сближение с конвоем, он полностью положился на мастерство своих акустиков, которые не подвели своего командира. Слившись воедино с эбонитовыми чашечками наушников, они сначала отделили шумы винтов эсминцев от шумов «Короля Джорджа», а затем прочно взяли его пеленг.

С самого начала войны Михаил Лапин увлекся идеей так называемого «слепого удара» – атаки противника без поднятия перископа, основываясь только на данных акустика. Этот метод был очень сложен и труден. Он требовал полной слаженности всего экипажа и в первую очередь точности акустиков в наведении на цель. Многие командиры подлодки избегали не только использовать его, но даже говорить о нем, но только не Лапин. Сразу оценив все плюсы от возможности внезапного удара, он с радостью ухватился за него, заразив своей уверенностью весь экипаж.

2
{"b":"820767","o":1}