Гостя оставили в волшебной стране, но общаться с ним никто не осмелился.

Новенький был юн. Высокий и такой худой, что, казалось, лишь кожа облегала его торчащие кости. Через нее просвечивались синие вены, а на груди виднелось стучавшееся сердце. Оно то появлялось, то исчезало. Жуткое зрелище!

Мышиные волосы стояли торчком и даже не колыхались от ветра, словно пластилиновые, а синие глаза, в точности как у Уродинки, затуманились тоненькой плёночной.

Мальчик глядел на небо.

В волшебной стране было тепло, но гость обхватил себя тощими руками и трясся – подул бы ветерок, его кости не собрали бы даже дельфины!

Наглядевшись на небо, он огляделся и увидел местных обитателей, собравшихся вокруг .

Кто смотрел с любопытством, кто с подозрением, некоторые затыкали нос или кривили лица, будто их тошнит.

Мальчик стоял с распахнутыми глазами и глядел то на одного, то на другого, в надежде найти приветливого, но, увы, не нашёл.

Он очень испугался и сел на корточки. Обхватив руками тощие коленки, мальчик уткнулся в них головой и спрятался от злых взглядов. Он раскачивался и умолял, чтобы все исчезли, а он остался один в своём волшебном мире.

Кто-то легонько стукнул его по плечу. Мальчик поднял голову.

Перед ним стояло забавное и умилительно существо, похожее на мягкую игрушку с оттопыренными ушами и мохнатыми волосами.

– Привет! – сказало существо.

– П-привет… – Боязливо произнес мальчик, и его хрупкое тельце, укутанное в грязную смрадную простынь, медленно качнулось.

– Как тебя зовут?

– Кёльге! – широко раскрыв рот, произнес мальчик, и трещины на его пересохших губах покраснели.

– Ха-ха-ха! Какое странное и смешное имя!

Синие глаза новенького неожиданно покраснели, а щечки, покрытые прыщами, надулись, словно воздушные шары.

– Ну, тебя вообще-то тоже не Розой кличут! – с обидой произнёс он. – Ты кто? Мальчик или девочка?

Существо не обиделось на прыщавого юнца, а приуныло и затосковало, вспомнив, как его называют.

– Я не знаю, кто я, – гордо ответило оно. – Со мной никто не дружит, и меня здесь не принимают. Тебя, как выяснилось, тоже. Так вот, если хочешь, давай дружить!

Существо уверено, с вызовом протянуло руку. Кёльге боязливо протянул свою, и их ладони соприкоснулись.

Теперь в волшебной стране стало на одного чудика больше.

***

Жители волшебной страны сторонились и боялись безумной парочки.

Существо же осмелело и ходило, широко расправив плечи. Оно несло свою бесполость гордо и даже вызывающе.

Кёльге бродил за существом, словно тень, не отходя ни на шаг, даже ступал, буквально, по его следам и защищал друга от посторонних взглядов.

Его жалкий отталкивающий вид помогал справляться с ролью телохранителя: избранные противились даже смотреть на него, не то что подходить.

Вскоре Кёльге и Уродинка стали настолько неделимы, что жители волшебной страны стали принимать их за единое целое.

Мальчик будто сросся с существом, и поговаривали, что он часть Уродинки, которая нечаянно (или нет?!) отвалилась и теперь ходила хвостиком! Вот настолько они сдружились!

Только дельфины помнили, что Кёльге отдельная личность, хоть и родная существу.

Изо дня в день, жители и дельфины замечали, что у существа, после встречи с прыщавым юнцом, начали преобладать женские качества.

Голосок возвысился, черты лица смягчились, а походка стала плавнее.

Кёльге же день ото дня худел, стал почти прозрачным, и еще более отталкивающим.

Дельфины очень заинтересовались этим феноменом.

… Необычная дружба девочки Уродинки и прыщавого мальчика крепла с каждым днем.

Как и у любого избранного, у друзей был отдельный волшебный мир.

Однажды Уродинка показала Кёльге свой. Он был первым, кто узнал, за какую провинность она здесь оказалась.

В яблоневом саду Уродинки стояла умиротворенная тишина и вечное лето. Деревца стояли ровно-ровно, словно их сажали по сантиметру, и каждое, буквально, ломилось от плодов.

Украшало сад ясное небо-океан, из которого периодически выныривали дельфины. Единичные облака плавали так низко, что можно было подпрыгнуть и, ухватившись за край, забраться на него и загорать. Или оседлать облачко и скакать по небосводу, пока не надоест.

Друзья обошли сад и остановились у самого края. Уродинка свистом подозвала маленькое облако, которое, обернувшись белоснежным пони, живо прискакало на зов хозяйки. Девочка ухватилась за него, и пони исчез, но появилась небольшая низкая дверца, стоящая прямо на небе.

Уродинка открыла ее.

Внутри царила темнота, она портила пейзаж на ясном небе: уселась жирной кляксой и уходить не собиралась! Одно движение – и дверь исчезла бы, но только на небосводе. Уродинка знала, что она не освободит ее голову, поэтому нужно идти, раз уж она привела друга.

Вниз спускалась лестница.

Кёльге заглянул внутрь и затрясся, скрипя костями. Конца ступенькам не было видно. Они шли глубоко вниз.

Уродинка предупредила, что внутри находилось то, из-за чего она и поселилась в волшебной стране. Там было холодно и страшно. Предстояло спуститься по склизким и сырым ступенькам. Пахло плесенью, стены обросли ею сверху донизу. Мальчик не горел желанием спускаться, ведь там даже полы не виднелись! Тон подруги же подразумевал не просьбу, а приказ. Отказать у него и в мыслях не было.

Друзья стали потихоньку спускаться. Дверь осталась открытой, и свет из яблоневого сада освещал ступеньки.

Идти пришлось долго. Через полчаса Кёльге посмотрел назад и увидел крохотный голубой квадратик – открытую дверцу. Ее света явно не хватило для освещения ступенек, но их было видно. И мальчик заметил, что свет исходил от них самих.

Вскоре голубой квадратик превратился в крохотную точку, напоминая звезду на ночном небе и давая надежду, что она выведет друзей из бесконечного коридора.

Но потом и звезда исчезла.

Вот ступени закончились, и постепенно осветилось помещение, где очутились друзья. Это оказалась большая картинная галерея, но очень странная и больше напоминающая библиотеку. Ряды картин, словно книжные полки, располагались чётко и ровно.

Уродинка вымученно и с тоской глядела на галерею, Кёльге же с живым любопытством разглядывал произведения искусства.

Это были портреты мужчин и женщин, детей и подростков. Одни что-то делали, чем-то занимались, другие просто смотрели.

Возле каждой картины на полу лежал сморщенный яблочный огрызок. Кёльге восхищался картинами, но не хотел видеть огрызки, те все портили, и какова их роль рядом с произведениями искусства?! Он медленно переводил взгляд от картины к картине и мельком посмотрел на очередной огрызок. Жуткий вопль вырвался из его горла: огрызок обернулся безобразным черепом, но лишь на мгновенье.

Мальчик испуганно поглядел на подругу, но та молчала. Она казалась такой уставшей, будто на нее взвалили несколько тяжелых мешков.

Кёльге испугался за подружку и попросил подняться в яблоневый сад, ведь там она не такая печальная.

Мальчик схватил Уродинку за руку и уже тащил к ступенькам, но девочка приросла к полу. Кёльге обернулся и поглядел на уже ненавистную картинную галерею. От страха он резко опустил ледяную руку подружки.

Отсюда галерея очень походила на яблоневый сад. Ряды картин напоминали ряды яблонь и располагались с таким же промежутком, как и деревья.

Галерея – обратная сторона сада – жуткая и невыносимая. Теперь Кёльге боялся глядеть на изображённых людей.

У мальчика закружилась голова, и кости его судорожно затряслись. Он медленно отходил от замёрзшей подруги к ступеням.

– Не бойся, Кёльге. Я не съем тебя, как этих бедолаг… Если не попросишь…

Голосок подружки прозвучал отдаленно, но в то же время, у него над ухом, противно щекоча мочку дыханием. Мальчик содрогнулся и хлопал себя руками, чтобы убить этот голос и слова, будто рой страшных насекомых, что побежали по истощенному телу. Кёльге заметался и заорал, что есть мочи.