В тот же вечер Юра позвонил у двери радиорубки. Репродуктор над дверью засопел, покряхтел, наконец старческий голос спросил:
- Кто?..
У себя в рубке дед Андрейчик отлично видел на экране Юру, стоявшего за дверью, но по своему обыкновению, прежде чем впустить кого-нибудь в маячную, задавал этот неизменный вопро:.
- Это я, дедушка, - ответил Юра.
- Сын начальника "Арктании"?
- Да, дедушка.
- Вот тебе на! - с притворной строгостью воскликнул дед Андрейчик. - А разве сын начальника и старшего метеоролога станции не знает, что в радиорубку входить посторонним воспрещается?
Юра уже привык к подобным вопросам. Дед был веселый человек. Имя у него тоже было веселое - Андрейчик. Собственно говоря, это была фамилия деда, а имя и отчество - Степан Никитич, но все привыкли называть его по фамилии, и это больше к нему шло. Несмотря на свой почтенный возраст, дед Андрейчик ходил стремительно, всегда хитровато подмигивал, разговаривал преимущественно в шутливом или ироническом тоне и часто будто в удивлении восклицал: "Вот тебе на!".
- Я же не посторонний, я ваш родной внук, - кротко ответил Юра.
Юра знал, что там, за дверью, щуплый, маленький дед прячет улыбку в седые щетинистые усы.
- Предупреждаю родного внука: войдя в помещение, он обязуется ничего не трогать и вести себя сознательно, - сказал старик.
- Хорошо. Я буду вести себя сознательно, - охотно пообещал Юра.
Дверь вдвинулась в стену. Юра шагнул в рубку.
Дед сидел перед яхонтовым щитом, на котором мерцали разноцветные светящиеся точки, линии и пунктиры. Это был график трансарктических воздушных трасс и подводных линий. В рубке на стенах и на потолке вспыхивали и гасли огоньки.
Юра поглядел на морщинистую шею деда, кашлянул и сказал:
- Здравствуйте, дедушка!
Старик повернулся на своем вертящемся стуле.
- Здравствуй.
- У меня к вам серьезное дело, дедушка.
- Я занят. Дома поговорим.
Старик повернулся к щиту.
Юра встревожился.
- Это дело не такое уж серьезное. Я быстренько расскажу вам все.
Старик испытующе посмотрел на Юру.
- Говори. Только покороче.
- Мне нужна ваша кирка, дедушка.
- Для какой надобности?
- Сейчас она мне нужна, чтобы научиться ею работать.
- А дальше?
- А дальше...
Юра задумался: говорить или нет?.. Хотя деду можно, даже нужно сказать. Юра знал, что дед уважает смелых и решительных людей. Не раз он рассказывал Юре увлекательные истории из жизни первых полярных исследователей, о "папанинцах", о советских дрейфующих станциях, высаженных у полюса в 1950 и в 1954 годах. Дед был свидетелем и участником боевых событий гражданской войны, он рассказывал Юре о героической борьбе советского народа с гитлеровскими ордами в дни Великой Отечественной войны. Дед Андрейчик участвовал в исторической защите Царицына от белогвардейцев, а в 1941 году в качестве радиста помогал Северному Советскому флоту топить гитлеровские транспорты у берегов Норвегии... Словом, деду Андрейчику можно было рассказать все.
- А потом мне будет нужна ваша кирка для одной серьезной экспедиции, - продолжал Юра.
Старик шевельнул косматыми бровями и прикинулся страшно озадаченным.
- Для серьезной экспедиции?.. Гм... Полет на Луну?
- Нет...
- Поход на вершину Эвереста?
- Нет...
Юра переступил с ноги на ногу, приблизился к деду и прошептал:
- Вы, дедушка, слышали об опытах профессора Бахметьева?
Старик уже с подлинным удивлением взглянул на внука.
- Слыхал... Это тот, который собирается воскрешать умерших? Так, что ли?
- Нет, не то, что вы говорите, а выводить из анабиоза. Это... временная смерть. Я уверен, что во льдах сохранился один из героев Арктики. Он исчез много лет назад. Я откопаю его, а профессор Бахметьев оживит. Может быть он не совсем замерз...
Дед даже отстранился от Юры, он был чрезвычайно удивлен. Юра отметил это с удовлетворением: деда Андрейчика не так легко было удивить.
- Вот тебе на! Ты про кого это говоришь?.. - спросил старик, внимательно глядя в невозмутимое лицо мальчугана.
- А вы угадайте... - тихо произнес Юра.
- Я не люблю угадывать. Говори сам.
- Амундсен...
Юра произнес это имя с таким видом, будто раскрывал деду величайшую тайну.
- Но откуда ты взял, что он не совсем замерз?
- Может быть у него была вынужденная посадка, - неуверенно произнес Юра.
- Ну и что же? - усмехнулся старик. - Ты знаешь, когда это было?
- Знаю... - угрюмо ответил Юра и тотчас же заговорил громко и убежденно: - Это не важно, сколько лет. Есть такие существа, которые тысячу лет в вечной мерзлоте лежат, а потом оживают.
- Не говори чепухи, - уже сердито сказал дед Андрейчик. То рачки, а это человек.
- А он мог предохранить себя от холода, - не сдавался Юра. - У него была кабина самолета, был спальный мешок.
Дед Андрейчик утвердительно кивнул головой, словно соглашаясь с Юрой.
- Так-так... Значит, от холода не умер.
- Нет! - твердо сказал Юра.
- А от голода? - задал дед коварный вопрос. Юра растерянно смотрел на него: голод!.. Этого он не учел... Но вдруг в его усиленно работавшем мозгу мелькнула мысль:
- А почему же медведь всю зиму в берлоге спит и не умирает от голода? - спросил Юра, вызывающе глядя на деда.
Старик удивленно пошевелил бровями:
- Так то же спячка!
Но Юра не отступал:
- А я в энциклопедии смотрел про анабиоз, там сказано: "спячка - это тоже анабиоз...".
Юный искатель приключений уже торжествующе смотрел на деда. Это рассмешило старого радиста. Юра смотрел на него с недоумением.
Насмеявшись вдоволь, старик взглянул на Юру серьезно и пытливо. В больших серых глазах мальчика он прочел живучую сказку о бессмертии гербя. Старику не хотелось разрушать эту веру в чудо. Юра явно обещал стать одним из тех, что осуществляют свою мечту, не считаясь ни с какими трудностями.
Дед Андрейчик решил все же разъяснить своему внуку его заблуждение:
- Мысль очень благородная, что и говорить. Люди никогда не забывали и не забудут героев Арктики. Но ты ошибаешься, мальчик. Об Амундсене известно, что он разбился при крушении самолета.
Юра упрямо мотнул головой:
- Такой, как Амундсен, не мог погибнуть. Он замерз не совсем. Я его найду, а профессоо Бахметьев оживит его.
