– Что-то ты слишком разумничался для артефакта. – В некотором замешательстве и легким чувством ущемленного интеллекта ответил я. Я-то всегда считал, что я понимаю как функционирует мироздание, и отчасти, сам являюсь его вершителем. А тут на тебе. То что я существую – это оказывается моя собственная выдумка.

– Ты до сих пор ничего не понял. Сейчас тобой было высказано оценочное суждение, порождённое ущемленным эго. Вместо принятия проживания бытия как такового, ты продолжаешь индульгировать в чувстве собственной важности.

Артефакт длинно и как-то прищурив глаза посмотрел на меня и продолжил: (Или же это бытие, приняв форму артефакта, длинно и как-то прищурив глаза посмотрело на собственное же отражение в форме меня и продолжило?):

– Ой, не дорос ты еще. Не дорос. Ладно. Давай, дорогой, просыпайся и забывай все что ты услышал. Рано тебе.

Какая-то сила начала выводить меня из сновидческого мира. Я, проснулся, ощущая себя осколком бытия, который намазали клеем осознания и прилепили к бытию как таковому. Я помнил все сказанное, или, вернее сказать, все сказанное помнило само себя, так как на самом деле не было того, кто бы это сказал, и не было того, кому это было сказано, и тем более не было того, кто бы мог помнить или забыть сказанное. Было лишь проживания процесса рассуждений бытия, играющего в прятки с самим собой.