— Мы вот здесь, — он ткнул пальцем в точке на карте, — необходимые позиции южнее на четыре километра, ближе незаметно высадиться бы не получилось, там постоянно патрули шастают. Поэтому и попросили с вашим дивизионом прислать серьезное прикрытие.
— Понятно. Выдвигаемся.
Больше ничего объяснять не было смысла: все и так не раз оговорено перед операцией, а действующие лица были профессионалами и прекрасно знали, что им делать.
Заурчав двигателями, вперед выдвинулись бронетранспортеры передовой разведки, выкрашенные в зимний камуфляж, где бойцы для конспирации были в немецкой форме и вооружены трофейным оружием. После того как они удалились на двести метров, пошла колонна из танков и бронетранспортеров, а уж за ними двинулись и остальные машины отряда.
Портал закрылся, и Фролов вместе со своей группой загрузил маяк в один из грузовиков, где везли боеприпасы для установок залпового огня, и присоединился к отряду, чтоб активировать установку и вызвать помощь в случае экстренной ситуации, хотя тут у Павлова было свое мнение.
Судя по некоторым недомолвкам и намекам, у Оргулова наконец-то появились тактические ядерные боеприпасы, про которые Павлов очень много читал в будущем, и, в случае попытки захвата их группы фашистами, возможно использование этого оружия. Страшно, конечно, неприятно, но пожив в том мире, Мозг понимал, что может произойти в случае, если технологии и оружие из будущего попадут в руки немцев.
Неприятные мысли об опасности попасть в руки к фашистам мягко перетекли просто на опасности последних месяцев, и перед глазами прошла вся короткая жизнь бывшего лейтенанта-артиллериста до той памятной встречи в лесу под Рославлем, когда Павлов в первый раз встретился с тогда еще майором госбезопасности Оргуловым. Выход из окружения, бои, потом расставание и новая встреча уже под Москвой, потом опять фронт и тяжелые бои под Нежиным, где снова появился Сергей Иванович, и путешествие в мир будущего. Нет, Павлов нисколько не жалел. Молодой пытливый ум только радовался тому, что он приобщился к тайне вселенского уровня, что все остальное до этого только меркло. Кто бы мог подумать, что Сережка Павлов станет путешественником во времени, прямо как у английского писателя Уэллса. Сейчас он чуть ли не главный специалист-практик СССР по артиллерийскому вооружению будущего и жалел только об одном — что из-за особого запрета нельзя пользоваться высокоточным оружием типа самонаводящихся бомб, ракет и снарядов. Умом он понимал правильность, а вот душой хотел, надеялся и желал ударить по фашистам и их приспешникам всей мощью оружия, которое потомки дали ему в руки.
Вон Шестаков, со временем ставший другом, тоже мается, что нельзя все время воевать на Т-64 или на Т-72, которые у него, как говорят потомки, подорванного танкиста, вызывали восторг и просто непонятную нежность. Танкист постоянно рвется в бой, и, когда ему дали возможность покомандовать конструкторами и укомплектовать особую роту новыми танками, так рьяно взялся за дело, что его лично вызывал товарищ Сталин и долго беседовал о его идеях. Но сейчас война, и чтоб не выдумывать что-то новое, так, чтоб могла освоить советская промышленность, за основу взяли Т-34, внесли множество изменений на основе имеющихся в наличии Т-34-85 и укомплектовали новыми прицелами, приборами ночного видения, тепловизорами, лазерными дальномерами, цифровыми радиостанциями и в особо важных местах даже поставили динамическую защиту. Стрелка-радиста в экипаже не было, так же как и пулемета — оставили только спаренный с пушкой, а на освободившееся место установили дополнительные стеллажи для снарядов. Семидесятишестимиллиметровые пушки не стали менять, считая, что пока у немцев не появятся "Тигры", и этого хватит, правда увеличили номенклатуру боеприпасов, введя в боекомплект экспериментальные подкалиберные и кумулятивные снаряды. Можно сказать, что это были танки ручной работы, тщательно вылизанные и доработанные в мастерских будущего, где над ними уже потрудились мастера, прекрасно знающие, как должны работать дизельные двигатели.
Мысли вернулись к его увлечению — артиллерии. Изучив множество систем, и даже пощупав, и постреляв из некоторых, Павлов еще больше уверился в правильности своего выбора: артиллерия — бог войны. Теперь у него под руководством мощный ударный кулак из десяти установок залпового огня и двух самоходных артиллерийских установок. Как он жалел, что всего этого у него не было, когда немцы раскатывали их дивизию под Рославлем, когда он от бессилия сжимал кулаки, оставляя позади себя разбитые во время авианалета гаубицы его батареи. Теперь он отомстит, ой как отомстит. Все это время, когда Сергей был рядом с Оргуловым, он терзался муками совести, что его друзья, подчиненные и сослуживцы остались там, в полях, а он выжил и сейчас как какой-то божок мотается по разным мирам.
Его состояние не увидел, а почувствовал Сергей Иванович и, как-то оставшись наедине, узнав, в чем проблема, просто сказал:
— Тезка, ты не о том думаешь и зря сжигаешь нервные клетки. Думаешь, я не помню, сколько своих друзей и соратников потерял? Помню. И они часто снятся…
Сделав паузу, Оргулов продолжил:
— Мы все люди, вот только не нужно рефлексировать, это сильно мешает нашему делу. Я тебе не предлагаю забыть, помни, обязательно помни, но волею случая или каких-то высших сил нам, в том числе и тебе, дан шанс отомстить, наказать, наплевав на всякое человеколюбие, толерантность и всякую остальную лабуду, что отравили людей в нашем времени. Ты артиллерист, вот и готовься, скоро твои знания и способности всем нам понадобятся, и в первую очередь твой Родине.
То ли разговор так повлиял, то ли действительно Сергей так увлекся, но жизнь продолжалась, и он действительно готовился и ждал того момента, когда сможет реально отомстить фашистам, и по нарастающему напряжению чувствовалось, что этот момент приближается. Начитавшись про системы залпового огня и особенно испробовав в боевых условиях "Град", Павлов с энтузиазмом взялся за модернизацию имеющихся в наличии у современников систем БМ-13, поставив их на шасси машин из будущего, и особенно принялся дорабатывать реактивные снаряды. Чуть ли не в кустарных условиях сумел поменять на некоторых ракетах боевую часть на заряд объемного взрыва и, испытав, к своему удовольствию, получил вполне приемлемый результат…
Под Москвой шли тяжелые бои, и немецким войскам удалось основательно продвинуться севернее столицы, но не так далеко, как это было в истории мира Оргулова, и город Клин взят не был: фашистские танки, хотя и с большим трудом, но окончательно остановили на его подступах. Сейчас, после начала крупного контрнаступления, в районе Клина шли тяжелые бои, и советские войска столкнулись с ожесточенным сопротивлением частей 3-й и 4-й танковых групп Вермахта, перешедших к обороне, являющихся одной из главных ударных сил германских сухопутных войск. Восточнее практически стертого с лица земли Волоколамска прямо в поле была построена импровизированная железнодорожная станция, через которую проходило до восьмидесяти процентов грузов, предназначенных для снабжения 3-й и 4-й танковых групп. Учитывая, что основная дорога на Смоленск перекрыта Вяземской группировкой генерала Лукина, важность этой станции для обеспечения боеспособности немецких войск была огромна.
Прекрасно понимая тяжесть сложившейся обстановки, немецкое командование, в полной мере уже ощутившее на своей шкуре прелесть ночных налетов советской авиации, максимально озаботилось защитой крупного транспортного узла. Значительно уменьшившееся количество автомобильной техники и падеж среди неприспособленных к русским холодам немецких лошадей не позволяли своевременно вывозить из-под Волоколамска военные грузы, и на станции скопилось огромное количество боеприпасов, продуктов, горючего и боевой техники.
Учитывая очень плотную систему ПВО, нанести серьезный вред советской авиации не удавалось, даже в ночное время. Бомбардировка с больших высот, где немецкие зенитные орудия не могли нанести существенного урона, должного эффекта не принесла, и командование ВВС Западного фронта, после того как при очередной штурмовке станции потеряли более десятка самолетов, отстучало в Ставку ВГК о возникшей проблеме. Оттуда уже сбросили задание Оргулову, и ввиду особой важности сложившейся ситуации и заодно, чтоб опробовать новую тактику точечного стратегического воздействия, решили использовать дивизион капитана Павлова.
