В каком-то смысле так и было, но…

– Просто я не очень понимаю. Я не хочу быть закрытой, – вздохнула она. – Но не выходит иначе, как бы я ни пыталась. И это злит всех…

Джант задумался. Огляделся. Пока ждала, Ива взглянула на костлявого полубарсука-ромпо, пытающегося её обнюхать. Улыбка вырвалась сама собой, и Ива опустилась, чтобы погладить зверька по его голове, напоминающей заячью, разве что с короткими полукруглыми ушками.

– А у тебя когда-нибудь был питомец? – спросил вдруг Джант.

– У нас не могло быть домашних животных. Папа не выносил запаха их шерсти. Чихал постоянно.

– А свою он выносил? – не понял Джант.

– У зверолюдей и у зверей немного разная шкура, наша выделяет иные вещества и пахнет совсем по-другому.

– А-а-а… – протянул он. – Знаешь, Ива, когда я сюда попал, я весь здешний зверинец считал своим.

– Правда? И тебе никто не возражал? – склонила голову Ива. Она перевела взор на Джанта, и ромпо потёрся ей щекой о руку.

– Нет, – пожал плечами Джант. – Я потом и сам понял, что зверинец здесь общий. И что у меня столько же прав на животных, сколько и у других. Но я клоню не к тому.

Он протянул Иве руку. Та, на прощание потрепав шёрстку ромпо, приняла помощь и поднялась на ноги.

– Пойдём, я познакомлю тебя кое с кем, – обернулся Джант.

Его рука было выскользнула из руки Ивы, но Ива сжала пальцы. Удивлённый Джант обернулся, наклонив голову. Его сердце заухало.

– А… тебе так удобно? – спросил он, смотря на руку.

– Угу. Веди, – кивнула Ива.

– Просто ты то лежала у меня на руках, то вздрагиваешь от прикосновений…

– Я сама не очень понимаю… Может, я ещё не до конца всё это опробовала?

– М-может… Но если тебе приятно пробовать со мной, я не против.

Он улыбнулся. Его улыбка как всегда развеяла сомнения. Ива шагнула следом за ним в тёмный коридор.

Теперь запах сочился отовсюду, и Иве становилось немного дурно. Ведь приятным отнюдь не все здешние запахи назовёшь: где-то пахло отходами, где-то – кровью. Но кровь ощущалась где-то далеко, как будто на кончике хвоста, и её железный запах постепенно удалялся.

– Кровь… Бр, – буркнула Ива.

– Фамильярологи-лекари у нас в другой стороне. Удивительно, как ты почувствовала их? Ведь они обрабатывают животный лазарет, чтобы не распространять болезни.

– Запах крови ни с чем не спутаешь. – Иву передёрнуло. – Я надышалась им, когда училась на знахарку.

– Тебе пришлось нелегко, да?

– Угу. Ненавижу кровь.

Но вскоре тяжёлый душок исчез, сменяясь мягким, нежным запахом молока.

– О, тут у нас детские, – вспомнил Джант. – Хочешь посмотреть?

Ива кивнула. Конечно же, она хотела! Детёныши – лучшая часть любого племени. Звериного тем более!

Постучав в одну из дверей, Джант просунул туда голову.

– О, Сэчико! Ты здесь!..

– Входи-и-и, мой мальчик, – протянул спокойный голос. – Давно ты не заходил. Я успела соскучиться. Тяготы поступления, да?..

– Да, но мне только в радость. Сэчико, ты не против гостей?

– Конечно, никогда не против. Кого ты привёл, мой мальчик?

– Проходи, Ив.

Джант шагнул внутрь, Ива юркнула за ним, закрывая за собой дверь. Комнатка оказалась небольшой, больше похожей на огромный шкаф. За стеклом спали или бродили совсем маленькие животные: голые желторотые птенчики, разноцветные зверята, червячки-змеята и даже крохотные яйца. Малыши освещались мягким чудесным светом, Ива будто ощущала, как её саму он гладил. Внизу расположились ящики, судя по запаху, с едой.

Около столика посреди комнаты стояла пожилая змеелюдка из племени Черепах. Черепахи – племя древнее, сохранившее прежний вид, и Иву это действительно восхищало: не каждый день увидишь следы древности в этом вечно торопящемся мире. Выглядела змеелюдка так, будто самая обычная черепаха поднялась на две ноги и отрастила пальцы на передних лапах. Она немного горбилась, её широкую спину покрывал огромный круглый панцирь с жёлто-коричневыми причудливыми пятнами. Её седо-жёлтые волосы опускались на нагрудные пластины. Ива прекрасно знала, что у Черепах слабого пола не было груди. Им она и не требовалась, ведь змеелюди откладывают яйца и не кормят детей молоком.

– О, невесту привёл, мой мальчик?

– Сэчико, ты что? Не смущай Ив, – осторожно ответил Джант.

– Меня зовут Плакучая Ива, – представилась она и низко поклонилась, как она знала, по обычаю Черепах. – Прошу, позаботьтесь обо мне.

– Как приятно, Плакучая Ива-сан! – поклонилась в ответ Черепаха. – Ты же берка, верно? Соседушка…

– Сэчико, ты не могла бы показать Ив малышей? Ей наверняка понравятся.

– О, обяза-а-ательно-о-о, – задумчиво протянула она, подходя к стене. – Не удружите старой змеелюдке? Мои помощники-фамильярологи сегодня встречают студентов, и я тут с детьми одна осталась, некому мне подсобить…

– Конечно! – воскликнула вдруг Ива. – Чем помочь?

Удивлённый Джант раскрыл глаза, но потом улыбнулся.

– Возьмите…

Ива с Джантом вместе подступили к Черепахе. Сэчико же открыла одну из дверок и достала стала по очереди доставать оттуда трёхголовых щенят – церберят. Они дружно пищали и вертели головами, отчего в сердце Ивы разлилось тепло.

– Усадите их на стол, я дам вам бутылочки, а вы их молочком попоите.

Всего щенят было трое – девять голов. Джант держал двоих, в его руках они прекрасно умещались, как в кроватке, разве что пытались его покусать. Ива же обеими руками держала одного, который с любопытством разглядывал её. Не видел Собаку, милый? Ива понимала его. Очень неожиданно встретить собрата среди совсем другого вида.

Наклонившись, Сэчико достала три подогретые бутылочки с молоком. Видимо, для церберят у них был не один сосок, а целых три. Взяв у Джанта одного из церберят, Сэчико поставила две бутылочки и протянула малышу третью. Его головы же присосались к молоку, не оторвать. Джант со знанием дела повторил за ней, обняв малыша руками так, что тот будто оказался в колыбели. Ива же осторожно, дрожащими руками взяла церберёнка и кое-как сунула ему молоко. Пара капель пролилось тому на розовый живот.

– Осторожно, Ив! Ты так всё разольёшь! – отвлёкся от кормления Джант.

– Возьми под попку и грудку, да, вот так, – мягко объяснила Сэчико. – Они не зверчата, не нужно их переворачивать. Молодец, Плакучая Ива-сан, у тебя прекрасно получается! Джант вот бутылку разлил в первый раз…

– Сэчико! – смутился Джант. – Не нужно об этом!..

– Но он быстро освоился. Что бы кто ни говорил, мой мальчик отнюдь не безнадёжный и не хулиган. Просто ему хотелось внимания…

– Сэчико-о-о…

– Ладно-ладно. Бабуля не будет позорить тебя перед милой зверицей.

Тонкие губы Сэчико медленно растянулись в улыбке. Ива заметила, что Сэчико всё делала с удивительным спокойствием. И что, похоже, хорошо знала Джанта. Интересно, почему его называли хулиганом? Разве были основания?

– О, Сэчико, это тот самый баранец, да? Плохо прижился?

– Да, опять от него отказались… Для ухода за баранцами нужен о-о-огромный запас терпения. Жаль, что мало кто им обладает.

Ива удивлённо покосилась в ту сторону, куда смотрел Джант. На углу стола ютился горшочек с мелким отросточком. На отростке красовалось круглое семечко. Внутри него явно теплилась жизнь, Ива чувствовала. Когда-нибудь из этой семечки должен был вырасти особый, чудесный барашек.

– Ив, ты же знаешь, кто такие баранцы? – спросил вдруг Джант.

– Конечно, – кивнула Ива. – Это ведь один из берских видов чудо… фамильяров.

– Отношение беров к чудесным существам, как к чудовищам, зачастую оправдано, – успокоила Иву Сэчико. – Ведь многие чудесные существа опасны, если не знаешь, как с ними обращаться. Но есть и те, кто ни за что не обидит, но их норовит обидеть каждый…

Сердце Ивы налилось печалью. Она не могла не смотреть на маленький отросток и понимать, что кто-то мог от него отказаться. Ведь баранцы растут долго, им нужен особый уход, ведь они и растения, и животные одновременно. Вот Ива бы вполне могла вынести терпеливый уход за баранцем…