– Не делайте из меня идиота! – заорал комендант, багровея всем телом и сжав кулаки. – Это все ваши штучки! Ваши!!! Это подотчетная заключенная, и не вашего ума дело, как она живет и как подыхает! Она вообще из чужого свинарника, и мне тем более начхать на ее скорбный и убогий жизненный путь! Но труп был, а после вашего посещения он исчез!!!

– Так следите лучше за своими трупами и теми, кто их охраняет. И не надо сваливать на меня свою некомпетентность и безответственность. А ваше предположение об оживлении трупа смеху подобно! Я Мамбо, а не безголовые Бокоры, которые якшаются с зомби. И если вы будете настаивать на своей бредовой версии, то я очень сильно засомневаюсь в вашем здравом рассудке, что мне, кстати говоря, не составит большого труда!

– Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне, ты, отродье эфы?!! – взвыл комендант, выхватив пистолет из кобуры. Выпученные глаза его налились кровью – казалось, он сейчас лопнет. Наставив пляшущее дуло на жрицу, он едва не сорвался на визг:

– Последний раз спрашиваю – где эта баба?!! Или сейчас тебя саму придется отпевать!!!

Вот оно, избавление, – подумала Грейс и, улыбаясь, закрыла глаза. – О, Эва! Вот оно, наконец-то…

В кафе играла музыка почти так же тихо, как Алексей и привык слушать у себя в машине, что резко поднимало в его глазах рейтинг заведения. Зал был хоть небольшой, но извилистый – пассажира своего пришлось немного поискать. Першин нашелся в самом дальнем углу, зато восседающий на мягком диванчике, а не на стульях, как остальные смертные.

Да, любит человек комфорт. Алексей подошел, пожал протянутую руку и сел напротив, на другой диванчик.

– Здравствуйте. У вас тут вип-места, оказывается?

– Здравствуйте, Алексей. Да нет, это обычные места, только до них редко кто доходит. И поэтому они часто свободны. Человек наш непритязателен, вечно спешит куда-то… Да-а, молодой человек – эк вас зацепило. На вас же лица нет. Вот, рекомендую витаминный коктейль, кстати.

– В ейном соке, хенерал, есть полезный минерал, – кисло съязвил Алексей, ерзая на диванчике. Это он с виду был мягкий, оказывается. – Признаться, я так и не понял – чем вы занимаетесь. В сети вообще никакой информации о вас нет.

– А зачем мне информация в сети? – лукаво подмигнул Першин. – Кому надо, тот легко меня находит. Я помогаю людям, Алексей. Например, таким, как вы. Но, надеюсь, мы встретились не для того, чтобы обсуждать чем я занимаюсь, что пью и соблюдаю ли сиесту по выходным?..

Подошла официантка с меню, сбив Алексея с какой-то эфемерной мысли, которая пришла на ум в самый последний момент.

– Не, не надо, – хмуро мотнул головой таксист. – Принесите, пожалуйста, кофе. Американо, большой.

– Булочки, бисквит, мороженое…

– Без никому.

– Простите?..

– Ничего не нужно, спасибо. Только кофе, зато много.

Официантка кивнула и ушла. Сергей Маркович без улыбки смотрел на Алексея. Выжидательно смотрел. Алексей шумно вздохнул, приводя мысли в порядок.

– Вы мне недавно посоветовали сон заказать.

– Угум, советовал. Что, не получается?

– Наоборот, приснился. То, что надо.

– Поздравляю. Я же говорил…

– Я самую важную часть там не помню, Сергей Маркович. А нужно вспомнить именно ее.

Сомнолог поднял брови, повнимательнее осмотрел Алексея, отметил его осунувшийся, раздраженный вид и некоторое время поизучал потолок кафе.

– Давайте так: расскажите, что вы помните.

Алексей скупо изложил все, что запомнил. Принесли кофе. Сергей Маркович барабанил по столу пальцами.

– И вы полагаете, что вам нужна суть их разговора?

– Конечно. А вы думаете, что и без нее все понятно?

– Разумеется. Абсолютно понятно! – и, увидев, как помрачнел таксист, сомнолог пояснил: – Вы не о том думаете.

– Так объясните.

Сергей Маркович крякнул и сплел пальцы на столе.

– Ну, смотрите. Если бы это был мой сон, я бы его понял так: моя мужская половина – она отвечает за логику, расчет и… тому подобное… – уже так затравила мою женскую половину… женская половина – это… интуиция… э-эм… фантазия…

– Творчество, – выдавил сквозь зубы Алексей – на него сейчас было страшно смотреть.

– Вот-вот, именно творчество… Так затравил, что моя женская половина уже смертельно устала! Она имеет великий дар и с его помощью делает какую-то важную, тяжелую – эмоционально тяжелую – работу, которую никто больше делать не хочет. Но ей – этой моей половине – она кажется чрезвычайно нужной! И похоже, что этого никто не ценит, а мужская моя логика ей еще и палки в колеса вставляет! И если я свою логику не уйму, то моя женская половина уже готова все бросить к чертовой матери, и я могу остаться без интуиции и фантазии вовсе!

Над столом повисло гнетущее молчание. Алексей смотрел на сомнолога, как кролик на удава. Действительно, с этого ракурса многое становилось понятным. Да что там многое, кардан и форсунки – все становилось ясно, как день!!! И его писательский застой, и отсутствие идей, и даже его нынешние тщетные потуги придумать хоть что-то стоящее. И сейчас он ощущал лишь одно: судьба его фантазий целиком зависит от того, что скажет сейчас вот этот человек напротив.

Сергей Маркович, видимо, прочувствовал его состояние и сбавил обороты. Кашлянул.

– Вам, Алексей, нужно понять, кто все эти замученные и убиенные, которых она чистит.

Алексей с трудом отодрал от сомнолога намертво прилипший взгляд и отрешенно отхлебнул кофе, не чувствуя ни температуры, ни вкуса.

– Что там понимать… Книги это… мои ненаписанные книги.

По комнате пролетел маленький торнадо. Маленький, но мощный – это торнадо всегда все делал бегом. Он имел кулачки, зубы и ногти, а в некоторые моменты еще полное отсутствие инстинкта самосохранения. Но торнадо еще и рычал как одержимый, поэтому комендант успел обернуться и даже выстрелить, но пуля лишь чиркнула Миа по щеке, оставив пустяковую царапину и след от ожога. Пустяк для Мамбо, и говорить не о чем.

Миа сдала свой главный экзамен, и становилась такой же Мамбо, как и Грейс. Так как поняла наконец то, что наставница талдычила ей день и ночь, год за годом: Вуду – это самопожертвование. И любовь. Так что женской тюрьме не придется больше посылать своих почивших за тридевять земель, у них будет собственная Мамбо, и она заслужила свой ассон по праву.

Грейс шагнула вперед и ткнула коменданта пальцем в хитрую точку за ухом. Тот рухнул, как подкошенный, а вот с разъяренной Миа пришлось повозиться. Этот смертоносный вихрь Грейс еле оттащила от беспомощного мужчины, у которого в глазах вместо ненависти стоял теперь лишь слепой ужас. А ведь Мамбо не зря сомневалась в его умственных способностях: какой дурак еще будет размахивать пистолетом всего в двух шагах от заветной стены Миа? Воистину, он получил то, что и заслужил – все, до чего дотянулась кекере, было изодрано в кровь. Чудо, что уцелели глаза, но уж к чудесам Грейс была привычна.

Гладя по спине вцепившуюся в нее ученицу, которая отчаянно ревела в голос, хотя за годы обучения у Миа не было замечено ни слезинки, наставница отрешенно думала, что теперь делать с комендантом. И у нее было великое множество вариантов. О, этот бедолага совершенно забыл, к кому заявился в дом качать права. Магия Вуду – магия рабов, не имевших под рукой абсолютно ничего, что можно противопоставить хозяевам. Ничего, кроме глины и бешеной ненависти. Так появилось Вуду, и жрицы его в совершенстве изучили все, что можно сделать с ненавидимым человеком…

Грейс передернуло. Какое счастье, что она не Бокор. Ненависть – их стезя, а Мамбо пусть практикуют свою. Рабы ведь еще и своих родных оберегали – и вот это как раз и привело к возникновению истинной Магии.

Миа потихоньку успокоилась. Подняла зареванное лицо, смешно шмыгая носом.

– А я думала, что мертвых вы любите больше, чем живых…

Грейс захохотала. И этого смеха стены дома не слышали отродясь. Как и не видели слез Миа – не иначе сегодня был день чудес.

– Ох, лань моя… Ты не лань, ты пантера. Иди, умойся… на кого ты похожа… стой!!! Не смей! Теперь ты – Мамбо. И больше никаких поклонов! Обряд посвящения через неделю. Все, иди с Эвой…