Вот зачем она так делает? Провоцирует и строит из себя недотрогу? А ещё хлопает своими ресницами, заставляя погрузиться в омут этих голубых глаз с головой. Такие яркие, красивые и невинные…

Я же не железный, чёрт возьми, всё это терпеть!

– Девочка, – выдыхаю, надеясь не сорваться. – С огнём играешь.

Девчонка от моих слов приоткрывает губы, которые так и приковывают к себе взгляд. Дыхание учащается, а пальчики на моей футболке чуть поджимаются, сминая белую ткань. Волнуется. Как и я, потому что боюсь, что не сдержусь.

– Не играюсь, – выдавливает она, заставляя напрячься меня ещё больше. Разве это нормально, что я так реагирую на неё? Немыслимо! – Я вообще огня боюсь.

Правильно, бойся, потому что он может обжечь и навредить. А ещё полностью накрыть с головой, сжигая до чёрной корочки.

– Юль, – произношу решительно, сам не понимая, что творю. – Прошу тебя ещё раз. Прекрати так одеваться, если не хочешь, чтобы потом случилось что-то непоправимое.

Сказав эти слова, предупредил её. Я и так долго сдерживался. Каждый долбанный раз. Все эти мимолётные и случайные касания, взгляды, обжимания тоже влияют на меня.

Она молчит несколько долгих секунд, которые держат в напряжении. Не выдерживает и опускает взгляд вниз и будто задерживает дыхание, прежде чем еле слышно сказать:

– А, может, – собирается с мыслями, нервно трогая мою майку. На мгновение замолкает, а потом тихо выдыхает: – Я хочу, чтобы это случилось?

– Смотри, какая красавица, – мама любовно провела ладонью по красному металлу, а я только и могла смотреть на это округлившимися глазами.

– Мам, скажи честно, – начала я, подходя к красной иномарке. – Почку продала? Наркобароном стала? А, может, ты в тайне меня в рабство продала?

Мама нервно засмеялась, будто я попала в самую точку.

– Да что ты такое говоришь, – махнула она рукой, потирая платочком красную поверхность. Дыхнула на неё, и после стёрла невидимое пятно. Да она даже обо мне так не заботилась никогда! – Кредит взяла.

Я выпала от слов мамы, а потом хлопнула себя по лбу.

– Заче-ем? – простонала, опираясь об эту красавицу, которая наверняка стоила дороже волос Нагиева. – Мы за дом-то еле выплачиваем. Куда ещё машина?

У моей родительницы была очень плохая привычка. Вместо того, чтобы медленно, но верно копить средства, она набирала кредиты, за которые потом не могла расплатиться. И так получалось, что вся её маленькая зарплата парикмахерши уходила на кредит за дом. А тут машину ей захотелось!

Она о детях своих вообще не думает. У неё двое маленьких карапузов, не считая меня, и на них тоже нужно тратиться. В итоге, вместо того, чтобы учиться, я прыгаю от подработки до подработки.

Но как бы мама не косячила, она всё равно оставалась моей кровиночкой и родительницей. Что же, я только уволилась с пиццерии, кажется, пора снова искать работу. Ева, хоть ты и говорила, что больше не хочешь видеть меня, нам придётся снова сделать это.

– Да всё хорошо будет, Юлёк, – заверила меня мамка, но я лишь выдохнула. – Я на курсы по ноготочкам записалась. Месяц и будем грести деньги лопатами.

Чуть не рассмеялась, но сдержалась. Человека надо поддерживать, вот и мне нужно было это сделать.

– Так, ладно, – произнесла. – Разделим траты напополам. За кредиты платишь ты, на мелких зарабатываю я. Только попробуй взять что-нибудь ещё, порву!

– Какая ты зануда, – фыркнула, отворачиваясь. Обиделась. – Вся в отца.

Да, только вот он не выдержал, а я оказалась слишком терпеливой.

Что же, в пиццерии я работала, оператором тоже, теперь очередь Макдональдса. Здравствуйте, крики «свободная касса» и запах жареных крылышек в носу.

– Ладно, поехала к Еве, может, подкинет работёнки, – сообщила матери, недовольно смотря на её «красотку». Глаза б мои её не видели.

– Уйди отсюда! – крикнула женщина, стоило мне войти в её офис.

Я осмотрелась по сторонам, пытаясь найти в комнате ещё хоть кого-то. На кого это она так орёт? По-любому дура какая-нибудь накосячила, и теперь Любински не хочет с ней связываться. Хотела бы я посмотреть на неё, ха! – Уйди, говорю!

– Да кому ты всё орёшь? – недовольно обернулась по сторонам, проходясь второй раз взглядом. Даже посмотрела вниз, вдруг карлик рядом стоит. Но в кабинете кроме нас никого не было, и я пришла к великому умозаключению. – Ты это мне что ли?

Я что, сейчас себя дурочкой назвала?

– А кому ещё! – вскрикнула, вскакивая на месте и тыкая в дверь. – Уходи, вредитель!

– Да ладно тебе, Ева, – я засмеялась от реакции женщины, проходя вперёд и плюхаясь на стул своей пятой точкой, обтянутой короткими шортами. Эх, даже в них было жарко этим знойным майским днём. – Подумаешь, не задалось на прошлой работе.

– И на позапрошлой тоже, – недовольно сказанула, а я только и смогла состроить грустную моську. – Была оператором – флиртовала с мужиками вместо того, чтобы брать заказы. В пиццерии, пока пиццу делала, ингредиенты подъедала.

Фыркаю, закидываю ногу на ногу, и скрещиваю руки на груди.

– Во-первых, – начала, чтобы разъяснить ситуацию. – Флиртовать начинали они первые, я просто поддерживала. Зато знаешь, сколько у меня теперь знакомых? Ашота знаешь около ТЦ «Алёнка»? Так он меня теперь шаурмой угощает бесплатно. Хоть каждый день ходи!

Перевела дыхание, вспоминая этот божественный вкус. Нужно будет заехать к нему на обратном пути.

– Во-вторых, о том, что подъедала сыр с колбасой, каюсь. Пожалела, когда за неделю набрала четыре кило, – вспомнила тот ад, когда пыталась скинуть их обратно. Но сильно я не расстроилась, потому что от этой работы были свои плюсы. – Зато грудь немного выросла!

– Ага, и второй подбородок, – хмыкнула Ева, садясь обратно на стул. – Ладно, иди сюда. Подыщем тебе что-нибудь. Но знай, это последний раз, когда ты косячишь.

– Да я не подведу, – сказала как ни в чём не бывало, пододвигая стул к Еве. Поудобнее уселась, смотря в монитор. – Обещаю, один косяк – и стану бревном в течении реки. Ну, сама по себе поплыву, в общем.

– Давай, смотри уже, у меня времени мало, – я уже приготовилась рассматривать вакансии, но, увидев самую первую, сразу же воскликнула. – О, смотри! Нянька за шестьдесят тысяч в месяц! Господи, кого же там нянчить надо за такие деньги?!

– Э-э, нет, – неодобрительно ответила мне Ева, а я непонимающе глянула на неё. В смысле «нет»? Да если на эту работу устроиться, мы кредит по машине в два счёта выплатим. Ну, может не в два, в десять, но быстро же. – Прости, Юль, но как бы я тебя не любила, эту работу предложить тебе не могу. Хороший друг попросил найти профессиональную няню, а у тебя ни опыта, ни образования нет…

Пф-ф, да я что с детьми какими-то не справлюсь? У меня вон двое мелких, кот и маманя, которая ребёнок ещё тот порой.

– Ева-а, пожалуйста, – простонала в мольбе, соединяя вместе ладони и делая жалобный взгляд. – Ты не представляешь, в какой я попе. Мама взяла кредит, ещё и на курсы записалась, которые тоже нужно оплачивать. В Макдональдс идти не хочу, знаешь же, что подъедать начну. Выйду оттуда стокилограммовой тётей, и что мне потом делать?

– Нет, – твёрдо ответила женщина. – Не могу. Слишком шишка важная в моей карьере. А ты ещё и несерьёзная к тому же.

Так, Любински припирается, а это плохо. Понимала, что, возможно, няня- не моё, но за такие деньги я готова на всё, кроме трассы и панели. И что она там сказала? Несерьёзная? Да я могу в ответственный момент стать такой серьёзной, что мне любой позавидует.

Что же, выбора нет, придётся идти ва-банк.

– Ева-а, – протянула игриво, пододвигаясь к ней ближе, и прислоняясь к ней своей маленькой грудью. – У меня есть майка, пропитанная запахом Дмитрия, ты же по уши в него влюблена, да?