Хозяйка маршрута «Иные миры»

Не клянись и не проси, если не готова отдать долг. Я не знала, чем обернётся моя просьба и пообещала за жизнь маленькой племянницы заплатить восторгом. Кто же знал, что «восторг» – это валюта иных миров, а мне придётся распрощаться с привычной жизнью, чтобы расплатится за услугу? Теперь я вынуждена служить хозяйкой маршрута «Иные миры» долгие десятилетия… или ускорить процесс, ввязавшись в авантюру. Может, мне удастся обвести вокруг пальца беспристрастного медиатора – межмирового посредника в решении конфликтов? Нет? А влюбить в себя и сделать мужем? Пожалуй, я попробую.

– Машина у подъезда, Дашенька, – помахала Катя телефоном, заглянув в детскую.

Сестра вызывала такси, пока я прощалась с новорождённой племянницей.

– Скажи, что уже спускаюсь, – прошептала я, боясь разбудить кроху.

Нехотя оторвалась от кроватки – малышка посапывала так сладко, что у меня слёзы на глазах наворачивались от умиления. Сморгнула их и, поднявшись, пошла в прихожую обуваться. Покидать розовое царство маленькой принцессы было тяжело, но надо.

Засуетилась, пряча от сестры мокрые глаза, подхватила с полочки сумку, уронила, подняла и всё же взглянула на Катю. Раскинула руки в приглашающем жесте – сестра улыбнулась и шагнула в мои объятья.

– Ты не представляешь, как я счастлива!.. И немного боюсь, – призналась она тихонько куда-то мне в шею.

От молодой мамочки пахло молоком и детством. Я зажмурилась и вдохнула родной запах полной грудью.

– Всё будет хорошо, вы справитесь, родная, – я погладила Катю по спине, – Маше уже ничего не угрожает, и Макс у тебя молоток!

– Да-да. Я всё понимаю, но всё равно очень переживаю за доченьку, – всхлипнула младшая и надрывно заревела мне в плечо. Гормоны у неё ещё бушевали. – До сих пор не верю, что я, наконец, стала мамой, Даш. Ты же завтра приедешь к нам, да?

Сестра так отчаянно молила, что я на миг испугалась.

– Ну конечно приеду! Как я вас оставлю? – поцеловала Катю в щёку и отстранилась. – Куда я от вас денусь? Но сейчас побегу, пока машина не уехала. До завтра, моя хорошая.

Мне не хотелось расставаться ни на миг, но всё же я понимала, что у сестры своя семья и нельзя брать на себя обязанности Макса. Пусть сразу вовлекается в процесс. В конце концов, он Машеньку тоже очень хотел и вместе с нами от начала до конца прошёл все тяготы, связанные с её рождением.

С зачатием и беременностью у моей сестрёнки были огромные сложности. Мы чуть не потеряли малышку на двадцать первой неделе. Ох, как вспомнила, аж плохо стало, и опять по щекам потекли слёзы. Что-то я совсем сегодня расчувствовалась. Сама себя не узнаю. Но чему удивляться? Мы пережили настоящий ад. И я ещё долго держалась…

Лифт доехал до первого этажа, и я принялась шарить по карманам. Выудила платок и поспешила промокнуть им глаза.

Вышла из подъезда – машина пыхтела у обочины. Я открыла дверь и села на заднее сиденье. Водитель тронулся, а адрес не уточнил, но это меня в тот момент не насторожило. Наверное, сестра указала конечный пункт маршрута, поэтому он и не спросил. Я настолько была поглощена переживаниями, что забыла о разумной бдительности и автоматом находила мысленное оправдание всяким странностям.

Я откинулась на старомодную велюровую спинку и прикрыла глаза. Всё же день сегодня выдался длинный и непростой. Сначала готовились к выписке, потом забирали девочек из роддома, потом был праздничный обед с родственниками, потом я нянчилась с Машенькой, давая сестре возможность отдохнуть…

– Пришло время расплатиться, – мужской голос прервал хоровод мелькавших кадров минувших событий.

Я поморщилась. Ему бы с такими вокальными данными не в такси работать, а в театре вселенское зло играть.

– У меня оплата с карты спишется, – ответила, не открывая глаз.

– Нет, ты не поняла, Дарья. Пришло время расплаты. Ты просила сохранить жизнь не рождённому ребёнку? – прозвучало как гром среди ясного неба.

У меня всё внутри оборвалось. Усталость прошла, как и не бывало, и я резко села, распахнув глаза.

За окнами царила кромешная темень. Ни фонаря, ни звезды. В салоне тускло светили лампочки приборной панели, и я видела только силуэт водителя. Господи! Что происходит? Сказать, что я испытала первозданный ужас – ничего не сказать. У меня волосы на голове зашевелились, руки и ноги стали ватными.

– Да-а-а, – выдохнула я не своим голосом.

Когда Катя попала в больницу с угрозой выкидыша и врач сказал, что у неё самой состояние крайне тяжёлое, я так сильно перепугалась, что готова была абсолютно на всё. Я действительно кому только чего не наобещала!

– Я исполнил свою часть сделки. Пришло время тебе исполнить свою.

Боже, о чём он?

Я в те дни и в церкви часы проводила, и к бабке-знахарке съездила, и на какого-то идола свою золотую цепочку надела – к нему меня отправила как раз та бабулька. И что делать – тоже она сказала. Ох, я ещё в момент, когда просила истукана и подносила свой дар, так сильно напугалась – померещилось, что идол моргнул и кивнул мне. Бежала я из того леса теряя тапки. Но буквально я вышла на дорогу, мне позвонил Макс и сообщил что Катя с ребёнком в порядке. Конечно, я позабыла всё на свете от радости! А сейчас как вспомнила, так и вздрогнула. Будто всё случилось только что. По спине побежал холодок, заставив поёжиться.

Лже-таксист повернулся ко мне и протянул что-то длинное и блестящее. Пригляделась – моя цепочка! Она тускло мерцала и покачивалась… в грубой деревянной руке…

Я закричала от ужаса. Передо мной сидело ожившее деревянное чудовище и сверкало красными, как кровь, глазами!

– Свят, свят, свят! – запричитала я и принялась лихорадочно креститься.

– Мать-земля! Но почему они все это делают? – спросило чудовище у пространства, а потом опять посмотрело на меня и устало внесло дельное предложение: – Дарья, давай ты закончишь истерику и просто выслушаешь меня?

Почему-то эти простые слова, произнесённые замогильным голосом, меня немного успокоили. Хотя, возможно, идол применил ко мне магию – не знаю. Но на его вопрос я кивнула и даже нашла в себе силы добавить:

– Хорошо. Я готова вас выслушать.

Деревянный водитель повернулся ко мне целиком, забыв об управлении автомобилем.

– Так вот, заключив со мной сделку на новую жизнь, ты отдала мне свою и подтвердила это, вручив в залог личную вещь…

Залог? Залог – это двадцать граммов золота? Пф-ф, ерунда!

– Ой, да забирайте себе эту цепочку с концами! – обрадовалась я. – Мне не жалко. Я согласна лишиться этого залога.

Вообще-то я с украшением ещё в лесу попрощалась, да и не очень-то дорога моему сердцу была эта цепочка. Никакая не память, просто побрякушка из драгметалла.

– Ты не дослушала, но перебиваешь, – недовольно проворчал истукан, и я притихла, затаив дыхание. А он продолжил: – Личная золотая вещь навсегда сохраняет след твоей ауры и является нерушимой печатью. То есть, вручив мне печать, ты поклялась, что отдашь долг. Разве ты не знала?

А это что ещё значит? Холодок неприятного предчувствия вернулся и опять пробежал по телу, поднимая тонкие волоски.

– А незнание освобождает от ответственности? – спросила с надеждой и для пущей верности помотала головой, сообщая, что ничегошеньки не ведала.

Конечно, я ничего не знала! Бабуська мне и слова не сказала про какие-то там долги!

– Нет, не освобождает, – отрезал истукан деревянным голосом.

Он был очень убедителен, и я прикусила щёку, чтобы не впасть в панику.

– Вы меня теперь убьёте? – прошептала онемевшими губами.

Внутри всё похолодело, и двигались они плохо. Отдать жизнь в залог – это ведь смерть, если я всё правильно понимаю. Неужели всё? Конец?

– Зачем бы мне это делать? – удивился монстр. – Я требую отдачи долга исключительно для своей выгоды, а какой мне прок с тебя мёртвой?