Дрэян с любопытством наблюдал за перестановками в обществе первых миссионеров и посмеивался: вот они, "правильные" оританяне! "Змея", то есть, жена чудовищного урода-северянина, изнывая от похоти, трется бедрами и вовсю прижимается к "непорочному и принципиальному" Алу (надо понимать, изголодалась по мужикам с нормальной внешностью), а училка, словно пятнадцатилетняя дурочка, зацепилась за этот "отброс", повисла на нем и вовсю старается быть с ним любезной. Милые порядки тут у вас, атмереро!
Но это еще не все. По окончании длинного танца эти две пары снова разъединились, а так как крутили хвостами они в разных секторах, разделенных лишь прозрачными стенами, то теперь, дабы вернуться к своему супругу, каждая из женщин должна была миновать смутно светящуюся тропинку в узком проходе между помещениями. И на этом пути одна из них неизбежно будет вынуждена уступить другой дорогу. Тут-то, Дрэян предчувствовал, произойдет самое интересное, и он не ошибся.
Откинув плечи и голову, крошка-училка с вызовом смотрела в черные глаза "змеи", а тонкие губы последней кривились от холодной усмешки превосходства. Так, девочки, а вот и не подеретесь, спорим?! В этот момент Ал оглянулся на жену и улыбнулся, но его тут же отвлек архитектор, нетвердые ноги которого носили хозяина от одной компании к другой. Однако призыв, посланный Алом, достиг Танрэй. "Змеи" для нее больше не существовало. Она сделала шаг в сторону и, пропустив ее, нетерпеливо бросилась к мужу.
В этот момент "змеюка" вдруг развернулась и схватила ее за локоть. Бедная училка по инерции пробежала по дуге и едва не упала. Тогда черноволосая южанка впилась длинными пальцами одной руки ей в затылок, а другой - в подбородок, дернула к себе и присосалась своим ртом к ее губам.
Вот это беспредел! И они - наши будущие правители?! Законодатели? Судьи! Дрэян был в восторге, ибо наконец-то понял, что легендарные миссионеры - вовсе не дяди и тети с облачка, а вполне земные и натуральные преступники, вроде него и других "габ-шостеров". Преступники - от слова "переступить": через законы предков, Природы, морали. "Габ-шостеры" рано или поздно станут среди них своими...
Тут Саткрон толкнул его носком ботинка в щиколотку и показал на ворота:
- Дрэян! Идем, ты!
- Спишь, что ли? - буркнул Хадд, которого интересовала не элита Кула-Ори, а сам народ, и пошел первым.
Дрэян не понял, и Саткрон пояснил:
- Там одна из обезьян ушла за пределы здания. Совсем одна. Понял? Ну? - он защипнул пальцами верхнее и нижнее веко.
Дрэян высоко хохотнул, изобразил некое па средней сложности и, сунув руки в карманы, завилял бедрами в направлении выхода.
Танрэй поняла, что, скорее всего, еще не проснулась, и кошмарный сон продолжается. Ядовитый язык жены Сетена дерзко скользнул ей в рот и, словно жало, впился в нёбо, а затем потянул за собой ее собственный. Танрэй беспомощно заколотилась в ее руках. Она никогда не подозревала, что Ормона столь сильна. И тогда девушка просто стиснула зубы с такой силой, что в момент ощутила, как слюна приобрела интенсивно-медный привкус. Ормона не вскрикнула, но мгновенно выдернула поврежденный язык, отпрянула и, вытирая с подбородка брызнувшую кровь, так заглянула в глаза Танрэй, что у той затряслись поджилки.
- Вкусно, сестричка? - спросила жена Сетена, провела указательными пальцами под нижней губой и, улыбнувшись, повернулась к ней спиной.
Проклятая извращенка! Танрэй проморгалась, чтобы на всякий случай удостовериться в реальности происходящего, подбежала к фонтанчику и основательно прополоскала рот. Добро же, кобра! Ты обо мне еще вспомнишь! Я уж я тебе точно этого - не забуду!..
Ал потерял ее из виду, но тут же напряг мысленный центр и прислушался к себе. Кронрэй преследовал его, отвлекая тем, что в десятый раз пересказывал какую-то историю.
Наконец клубок смятенных мыслей Танрэй зацепил его ниточку и повлек за собой. Астрофизик не на шутку встревожился, почуяв, что с женой что-то случилось, но еще не разобрав, что именно. Котел кипел так сильно, что не пускал его и не позволял оценить диапазон разброса негативной энергии... Ал встряхнулся, как это делал Нат, если на него попадала вода, и бросился навстречу немому воплю.
Танрэй сидела возле фонтанчика, неподвижная и прямая, словно статуя, с опущенными на колени ладонями и отсутствующим взглядом. В этот момент все они ощутили довольно сильный подземный толчок, и где-то в городе тоскливо взвыли многочисленные собаки.
- Ты что?! - Ал схватил жену под локти и поднял на ноги.
Танрэй даже не заметила волнений почвы.
- Ал! Мы становимся чужими друг другу, Ал! - выдавила она и расплакалась.
- О-о-о! - простонал Кронрэй, который был настроен только на положительные эмоции и бесконечное удовольствие. Закрываясь от них руками, словно Ал и Танрэй могли помешать его благополучию, созидатель отступил на три шага: - Ухожу, ухожу! Ради Природы, я ничего не слышал! Я здесь ни при чем!
Тут не пожелал б вмешиваться даже мудрый кулаптр Паском...
- Идем отсюда! - скороговоркой пробормотал Ал, подхватил ее на руки и почти бегом выскочил из амфитеатра.
Неподалеку, в зарослях парка, сверкнуло несколько двойных красноватых и зеленоватых огоньков.
Астрофизик поставил жену на слабо содрогавшуюся землю и, взяв за руку, повлек за собой.
- Куда? - хлюпая носом, пробасила уничтоженная Танрэй, но продолжала следовать за Алом, как на поводке - без желания, но и без протеста.
- На берег Кула-Шри. На наше место, там поговорим с тобой спокойно...
- Я хочу вернуться на Оритан, Ал, - сказала она тогда.
Он ничего не ответил, пока они не достигли берега. Там Ал усадил жену на затянутое лианами громадное бревно, а сам пристроился у ее ног, как это часто делал верный Натаути:
- В чем дело, малыш?
- Моих сил больше нет, Ал... Я иссякла... Видеть, как с каждым днем мы все сильнее отдаляемся друг от друга, чувствовать себя никчемным балластом, бездарем, пустышкой! Зачем я здесь нужна тебе? Я никогда не заговорю языком твоих звезд, для этого надо родиться гением... и... не женщиной, ты был прав... Не женщиной...
