Спасшаяся на второй шлюпке медсестра Е. Павлова вспоминала: «Фашисты на бреющем полете обстреляли пароход из пулеметов… На то, что пароход шел под флагом Красного Креста и мы поднимали белые простыни, атакже махали ими… фашисты не обращали внимание и продолжали обстреливать пароход. Не помню, как я оказалась в шлюпке, когда ее спустил раненный в плечо капитан-латыш… Стоял ужасный крик женщин и детей, а самолеты все время летали и обстреливали людей… пока пароход не скрылся под водой. До берега мы плыли приблизительно 2 часа. Нас было всего 3 женщины и, кажется, 10 мужчин».^[336] Когда немецкая авиация топила «Виенибу», оба торпедных катера пытались прикрыть судно огнём своих пулемётов. ТКА-27 получил множественные пробоины и затонул одновременно с «Виенибой». ТКА-37 успел снять экипаж и оружие второго катера, а затем взял курс на север.

Пароход «Виениба» (фотография периода латвийской независимости).

В немецких источниках о том, что «Виениба» была потоплена именно авиацией, документов пока не обнаружено. Однако, они есть в воспоминаниях. Скорее всего, транспорт потопили совместными усилиями авиация и артиллерия. Рассмотрим, что о потоплении судна пишется в журнале боевых действий 291-й пд: «7 ч 32 м — Сообщение летчиков: северный канал гавани просмотреть не удалось. Горят нефтебаки. Пристрелка артиллерии по большому транспорту в северной гавани. 10 ч 45 м — Бомбардировщики сегодня атакуют северную часть Либау до северо-восточней линии железной дороги. В 11 ч 28 м — От 506-го пп: в 10 ч 55 м сражались с небольшими судами, одно потоплено, видимо, суда снабжения. В 12 ч 12 м — от 506-го пп: тяжелая зенитная батарея потопила 3-4000 т сухогруз и небольшое судно снабжения»^[337]. В воздухе над Лиепаей, по документам 291-й пд, находилось звено эскадрильи ближней разведки, приданное дивизии. Таким образом, документально подтверждено, что тяжелая зенитная батарея немцев принимала участие в потоплении советского транспорта с ранеными, и прикрывавшиего их катера. Для того, чтобы оценить участие немецких бомбардировщиков или истребителей, нужны документы 1-й бомбардировочной эскадры, 54-й истребительной эскадры, 1-го авиационного корпуса или 1-го воздушного флота. К сожалению, данные документы автором пока не найдены.

После того, как основные силы гарнизона Лиепаи оставили город, часть рабочих-добровольцев разошлась по домам. Обратимся к воспоминаниям^[338] Александра Яковлевича Серафимова. Оперативным штабом завода 23 июня он был назначен старшим группы из восьми человек, в задачу которой входила охрана проходной главного входа на СРЗ. Группу вооружили новыми самозарядными винтовками и отдали приказ никого не впускать и не выпускать без разрешения оперативного штаба. Группа несла дежурство вплоть до самого прорыва. Вспоминает А. Я. Серафимов: «Тогда к воротам подъехал заводской автобус с членами оперативного штаба завода, которые сказали, что кончать дежурство, и если того желает, то может садиться в автобус, поедем в зимнюю гавань там будет катер и можно будет эвакуироваться. Я и некоторые товарищи поехали. По дороге в город наш автобус обстреливали и пулей пробили одно окно. Мы ехали согнувшись. Приехав, мы посмотрели пристань: ни судов, ни катеров не было, в море также ничего не было заметно, мы… пошли по молу в сторону моря. На город жалко было смотреть всюду горели пожары и стояли черные тучи дыма… Мы постояли, посмотрели еще раз в море, нет, наверно, катера не будет. Решили: побросать оружие в море и разойтись по сторонам. Бросил и я свой полуавтомат в море и пошел. По дороге встретил отступающую часть на автомашинах грузовых, полные, с бойцами. Я им кричу: «Братцы возьмите меня с собой», — а они размахивают руками. И пошел я с повисшей головой домой…».

В течение всего дня основные части германской 291-й пд были втянуты в ожесточенные бои на значительном пространстве, поэтому в этот день наступление на саму Лиепаю не осуществлялось. Немцы следующим образом оценивали прорыв советского гарнизона: «27 июня бои за Либау достигли апогея. Окруженные русские, собрав все силы, пытались вырваться из кольца. С большими потерями им удалось крупными силами прорваться на север к дюнам на побережье по идущей параллельно берегу дороге. При этом русские потеряли 7 танков и 43 грузовика. Другая вражеская группа прорвалась по «красной улице» (rote strasse) на северо-восток. Для восстановления фронта была привлечена артиллерия, которая местами, как например 10-я батарея оберлейтенанта Гукеля, сыграла решающую роль в бою с русской пехотой. Несмотря на временный кризис, прорыв русским удался лишь частично. Только разрозненным, лишенным общего управления группам пехоты без техники (транспорта) и тяжелого вооружения удалось вырваться в густо поросшей кустарником местности. Они были взяты в плен в следующие дни, во время боев по зачистке Курляндии».^[339]

Воспользовавшись тем, что основная часть защитников Лиепаи погибла при прорыве или вырвалась из окружения, обстановку в городе попытались взять под контроль бывшие айзсарги. Они захватили несколько точек: колокольню лютеранской церкви Святой Троицы, чердак дома на углу улицы Паста, и дом у центрального рынка, и вели оттуда огонь. Это выступление было подавлено милицией.^[340] В ночь с 27 на 28 июня, после основного прорыва, небольшой отряд курсантов и пограничников, под командованием командира из 12-го погранотряда и двух командиров из военно-морского училища ПВО (капитан В. А. Орлов и политрук А. С. Татаров), преодолев малочисленные заслоны вырвался из окружения по Гризупской дороге. «Было за полночь, когда Орлов, собрав курсантов, повел их на прорыв. Он уже знал, что в дневной атаке часть группы пробилась через вражеское кольцо, что гитлеровцы, не рассчитывая больше на новые удары защитников Лиепаи, перебросили основные силы в город, где еще не затихал бой».^[341]

Из вечернего доклада штаба немецкой дивизии по итогам дня в штаб армии: «Сильный враг, усиленный войсками, привезенными на пароходах и вооруженными гражданскими, прорвался на север, северо-восток и восток из Либау… Боеспособность 506-го пп снизилась. Намерение командования: прикрытие фронта на линии оз. Дурбе — оз. Ташу — дорога Таси, Либау (новая дорога), оборона на восточном фронте Либау. Сбор и приведение в порядок подразделений».^[342] Свои потери в этот день немцы полностью подать не смогли. Некоторые батальоны потеряли связь со штабами полков и дивизии. Поэтому точно сказать, какие именно потери они понесли 27, 28 и 29 июня (приложение 2) невозможно.

В течение ночи немецкое командование, по данным журнала^[343] боевых действий 291-й пд, выводило потрепанные батальоны 506-го пп за линию обороны 504-го пп, в район 5 км юго-западнее Дурбе. 3-й батальон оставался в окружении в районе Циравы. Ночью севернее Гробини немецкие подразделения были атакованы советскими бронеавтомобилями. Они могли принадлежать разведывательному батальону 67-й сд Один бронеавтомобиль был подбит 1-я батареей 31-го зенитного батальона. В связи собострением ситуации под Лиепаей 28 июня, 291-й пд была поставлена следующая задача: продолжать отбивать атаки из города и готовиться к наступлению. В 10 ч утра группа Хипплера была расформирована, ее командир снова возглавил 504-й пп, а части подчинены командиру 505-го пп. В 12 ч 5 м, возможно, прояснилась судьба полковника Бобовича. Из 506-го пп пришло следующее сообщение: «Командир русской 67-й дивизии у южного края озера Ташу застрелен (расстрелян) с двумя офицерами, бумаги в пути». Возможно, речь идет о ком-то из временно исполняющих обязанности командира дивизии: полковнике Бобович или майоре Меденцове. Среди бумаг убитых были найдены документы довоенных учений — вводная о готовящейся высадке немцев 16 июня в районе Павилоста. Из этого был сделан вывод, что основные силы 67-й сд находились на учениях севернее Лиепаи и поэтому вовремя не смогли противостоять частям 291-й пд.