Виктор опустил пистолет и не двигался, будто окаменел. Стоял и отрешенно смотрел на сидящую у стены Юлию, на кровь, темнеющую на стене… Жизнь стремительно покидала девушку, и ничего нельзя было с этим поделать. Никакая медицина не сможет заставить биться разбитое пулей сердце. Внезапно Юлия выгнулась, вскинула голову, губы ее зашевелились, выталкивая кровавую пену. Взгляд на мгновение стал сосредоточенным, осмысленным, проникающим в самую душу. Девушка попыталась что-то сказать, но сил не хватило.

Виктор безучастно наблюдал, как в отсек вбегают члены команды в рабочих скафандрах. Как держат хранителей, прижимая их головы к полу, пока врач вкалывает всей троице солидные дозы снотворного. Вот женщина кинулась к Юлии, но почти сразу медленно поднялась на ноги и растеряно посмотрела на Виктора. В глазах медика блестели слезы.

– Так было необходимо?

Его сил хватило только на то, чтобы кивнуть.

Въехал медицинский транспортер, члены экипажа «Вектора» осторожно уложили тело Юлии на белоснежную простыню и закрыли непрозрачным пологом. Транспортер, сопровождаемый врачом, отправился в медотсек.

Все было кончено. Виктор швырнул невероятно тяжелый пистолет в угол отсека и пошатываясь побрел в свою каюту. Инспектора никто не окликнул, не пытался остановить. В коридоре было пусто, в мире было пусто, во вселенной инспектора ОЗ не осталось ни единой живой души. Только сейчас он понял, что хотела сказать девушка, осознал это, прочувствовал. И одними губами повторил ее приговор:

– Храни…