- Мне очень жаль, господа, но мое решение остается неизменным. "Мэри-Джо" отплывает завтра на рассвете.
- Минуточку, - остановил я его. - "Мэри-Джо" отходит завтра, но у нас остается еще сегодняшний день. Вы пойдете первыми. - повернулся я к Барри и Хендрику. - Сосредоточьтесь на склоне, который граничит с утесом. Про остальное забудьте. У нас нет времени, чтобы проверить все. Конечно, это лотерея, но, в отличие от Лукаса, я верю в возможность выигрыша без единого козыря на руках.
И вновь вода сомкнулась над нами, знакомая и прохладная. Суорт заскользил в сторону рифа, а я устроился у насоса. Это было привычным делом, и я работал машинально. Однако мысль об обреченности наших усилий приводила меня в ярость. Я с силой вонзил трубку насоса в песчаную массу. Конечно, этого делать не стоило, но я словно забыл об осторожности. Песок дрогнул и потек, заскользил вниз. Я отпрянул, освобождая ему дорогу. И вот на самом верху от утеса отделился десятифутовый пласт и, рассыпаясь, рухнул на дно.
В оголившемся куске скалы было что-то необычное. Я подплыл поближе и увидел, что гладкая поверхность подводного утеса была нарушена слегка выдававшимся вперед округлым массивом кладки из камней.
И тогда догадка ослепила меня подобно молнии. Это - туннель, старый заброшенный туннель!
Первый булыжник, извлеченный мной, полетел вниз. Потом я вытащил несколько камешков поменьше. Меня охватило возбуждение. Я потянулся за ножом, и спустя две минуты от скалы отделился внушительный кусок с футбольный мяч...
Трудно сказать, что в этот момент заставило меня обернуться - легкое колебание воды или мелькнувшая тень. Но это спасло мне жизнь. Обернувшись, я увидел Суорта, который целился в меня из ружья для подводной охоты.
Я даже не сразу испугался, лишь на мгновение замер, не веря своим глазам. Потом рванулся вправо, как раз в тот момент, когда Суорт нажал на спусковой крючок. "Да он просто спятил!" Это было первое, что пришло мне в голову, но я тут же отказался от подобной мысли. Нет, передо мной был не сумасшедший. Передо мной был человек, который хотел помешать мне открыть вход в туннель. Помешать любой ценой!
Должно быть, страх прочищает мозги - внезапно все для меня встало на свои места. Я вспомнил смерть Гарри Проктора...
Гарпун вонзился в трещину скалы и намертво застрял там. Тогда Суорт отбросил ружье и потянулся за ножом.
И вот мы осторожно кружим в воде. Никто не решается напасть первым. Когда безмолвная схватка слишком затянулась, Суорт решил сменить тактику. Делая в мою сторону выпады ножом, он стал прижимать меня к скале. Наконец ему удалось нанести удар. Его нож, к счастью, не задел меня. И тут же я схватил его за запястье.
Мы сцепились как звери в смертельной схватке. Я изо всех сил стал толкать Суорта туда, где торчал гарпун. Поняв это, он попытался вырваться и случайно задел острую кромку скалы. Рана на его руке открылась, и вода обагрилась кровью. Я попытался зажать его воздушный шланг, но Суорт с силой отбил мою руку, и нас разбросало в разные стороны.
И тут рядом возникла серая тень. Я скорее почувствовал, чем увидел акулу...
В несколько мгновений все было кончено: видимо, привлеченная запахом крови акула набросилась на Суорта и потащила его наверх.
Вынырнув на поверхность, я услышал громкий, пронзительный крик Карен. И хриплые крики мужчин на "Мэри-Джо".
"Озорница" подошла ко мне в считанные секунды, хотя мне показалось, что прошла целая вечность. Я помню протянутые ко мне руки, побелевшее лицо Карен, ее широко раскрытые глаза. Помню, как мы обнимали друг друга.
Наконец, словно издалека, я услышал голос доктора Инглби.
- Оставь его, Карен, - сказал он ласково. - Молодому человеку необходимо отдохнуть.
16
Кажется, нет ничего более жуткого и отвратительного, чем умереть в пасти акулы. Гибель Суорта подействовала на всех одинаково: мы были подавлены, и уверения доктора Инглби, что он умер быстро, без мук, не принесли облегчения.
Я все никак не мог прийти в себя от потрясения и был даже рад, что "Мэри-Джо" вошла в гавань на полчаса позже "Озорницы": у меня было время взять себя в руки. Когда Ривельд и другие дошли до лагеря, я был уже готов к любым вопросам. И, подавив закипающий гнев, скрыл истинную картину того, что произошло под водой.
- Не знаю, как это случилось, - сказал я. - Я находился на дне котлована, а когда взглянул наверх, все было уже кончено. У Суорта имелось ружье, но вряд ли он сумел им воспользоваться. Возможно, акула напала на него сзади...
Лицо Лукаса исказила гримаса отвращения:
- Какая ужасная... и, что еще хуже, какая бессмысленная смерть. Если бы вы не настояли на продолжении работ...
Карен вскочила, губы ее побелели, и она крикнула:
- Как вы смеете так говорить! Как вы смеете упрекать Грега! Разве это его вина? Такое могло случиться в любую минуту с каждым. И с Грегом прежде всего: вспомните, сколько дней он работал под водой один. И если кто и виноват в случившемся, так это сам Суорт. Он должен был быть начеку! Ведь это он обеспечивал безопасность работающего у насоса!
Ривельду пришлось проглотить эту пилюлю.
- Мы сейчас же уезжаем, - заявил он. - Как только Барри и Хендрик упакуют вещи, мы едем. Нет смысла ждать до завтра. Надо сообщить полиции и известить вдову Суорта.
- Вы, полагаю, тоже уезжаете. - Он посмотрел на меня.
Я устало кивнул.
- Да. Но нам, вероятно, придется здесь переночевать. Уже вечер, и доктор Инглби вряд ли захочет ехать ночью. Мы свернем палатки и уедем рано утром.
Я взошел на утес, чтобы посмотреть, как они уходят. И наконец "Мэри-Джо" исчезла за горизонтом.
Вопрос, который задала мне Карен, когда я вернулся, застиг меня врасплох.
- Грег, что же все-таки произошло под водой? - тихо спросила она. - Я хочу знать, что там случилось на самом деле. Теперь-то ты можешь нам рассказать?
Наступила тишина, и три пары глаз выжидающе смотрели на меня. Тогда я решил, что пришло время выложить карты на стол.
- А почему ты думаешь, что я рассказал не все? - спросил я Карен.
Карен испытующе посмотрела на меня:
- Я хорошо помню, что ты сказал, когда мы втащили тебя на "Озорницу". Ты сказал тогда: "О боже, ведь он хотел меня убить!" Я была так потрясена увиденным, что сначала не задумалась над твоими словами. Но ведь ты говорил не об акуле?
