Сильвии стало интересно, ей он это сказал или всё-таки себе. Она и так знала, для чего существуют врачи. Значит…

– Тогда у вас со мной нет работы, доктор Лосано. Я здорова.

Он кивнул и снова вышел.

Его кивки начинали раздражать. Даже упрямство не раздражало так, как эти постоянные кивки в ответ почти что на каждый вопрос. Она ему не мать, чтобы он мирился с её решениями. Сильвия вздохнула. По крайней мере, она добилась от доктора того, чего хотела. Но это бесило, а не приносило облегчение.

Вдох, выдох. Сильвия чувствовала, как по телу потёк адреналин, но сейчас она не могла этого допустить. Теперь, когда цель была так близко, она просто не имела права помешать ей эмоциями. Вдох. Выдох. Нужно было загнать их как можно глубже. Стать Диланом за работой. Сосредоточенной. Бессердечной. Невидящей преград на своем пути. Хладнокровной, как змея.

Сильвия закрыла глаза и с каждым вдохом расслабляла тело все сильнее, запирая гнев внутри, не давая ему разливаться по телу. Потом она выпустит его. Когда-нибудь потом.

Когда Сильвия увидела доктора в следующий раз, в его руках был бумажный пакет.

– Ваше счастье, мисс Чемберз, что на вас в больнице все еще не завели документы. Можете уходить прямо сейчас.

– Простите… А куда?

– Это уже решать вам.

– Я надеялась, что вы проводите меня к госпоже Селесте.

Взгляд доктора заставил Сильвию замолчать. Такой же был у Дилана, когда Сильвии удавалось вывести его из себя. И ничего хорошего он не предвещал. Молчание затянулось. Сильвия хотела было что-то сказать, открывала рот и сразу же его закрывала, не сумев найти подходящих слов. В конце концов она просто повернулась к доктору спиной и переоделась. Мужская одежда впору села на Сильвию только в бедрах. Футболка висела, как на вешалке, и только сейчас Сильвия поняла, насколько у доктора широкие плечи.

Когда она обернулась, он все еще стоял у дверей. Взгляд он отвел, но Сильвия не могла сказать, до того, как она разделась, или после. Одно точно: эта выходка выбила из него весь гнев.

– Я, наверное, подожду вас. Вряд ли мадам Селесте будет рада услышать, что вы не дали нам с ней встретиться еще разок.

Он снова лишь кивнул и жестом позвал Сильвию за собой. Она послушно вышла, и почти сразу же в палату перевели другого человека.

Доктор Лосано освободился через полчаса. Никто из врачей или хотя бы медсестер кроме него самого больше не выходил из больницы, хотя Сильвии казалось, что в больницах смены сменяются точно так же, как и в отелях – люди массово приходят и массово уходят.

– Вы отпросились?

Доктор кивнул. Сильвия глубоко вздохнула и задержала дыхание, а потом громко выдохнула. Город был настолько шумным, что сама Сильвия этого и не расслышала бы, но доктор уловил её недовольство.

– Вам что-то не нравится, мисс Чемберз?

– Шумно, – соврала она.

– А чего вы хотели от Гаваны?

Гавана. Раньше это название Сильвия слышала разве что в песнях и по телевизору. Иногда во Французском квартале, когда какой-то заядлый путешественник рассказывал местным о том, как хорошо им было бы побывать на Кубе, ведь нравы так похожи.

– Значит, я в Гаване.

– Значит, да.

– Значит, вечером вы вытащите меня на танцы.

– Кто сказал?

– Я сказала. Я пережила достаточно, чтобы получить предложение потанцевать перед отъездом в опасное путешествие.

– Возможно, вы и правы. А может и нет.

– Скорее да, чем нет.

– А мне кажется, скорее нет, чем да.

– Почему?

– Просто так.

На том разговор и закончился. Уже вечерело, и вокруг и вправду собирались компании, кто-то уже танцевал. Кажется, этот танец назывался бачата. Как-то тетушка Джули пыталась вытащить её вместе с кузенами на конкурс по нему, но Сильвия наотрез отказалась. Тогда ей было не больше двенадцати, и танец она посчитала ужасно пошлым. Сейчас ей хотелось, чтобы рядом был Дилан. Выйти с ним к танцующим, отвлечь его от вечной работы, почувствовать его тело рядом со своим. Она так давно не чувствовала его объятий.

– Мы пришли.

– Так быстро? – Сильвия не успела сообразить, что ляпнула. Она так загляделась на танцоров и утонула в воспоминаниях, что совсем забыла, с кем и зачем идет.

– К сожалению, у меня слишком хороший заработок, чтобы жить на окраине.

Доктор Лосано открывал дверь за дверью, пропускал Сильвию вперед, пока они наконец не оказались в коридоре, пропахшем благовониями. В голове сразу возник пейзаж Французского квартала. Последователи Вуду, каждый из которых кровь из носу уверял, что именно он – прямой потом Мари Лаво, а все остальные – шарлатаны. Площадь Джексона, где концентрация колдунов на метр превышала все допустимые значения. Бусы на проводах, на фонарях, на любых выступах зданий. Марди Гра. Шум, гам и веселье круглые сутки.

Селесте уже ждала их, и едва Сильвия с доктором Лосано появились на пороге, она выставила на стол всё, что приготовила к их приходу. На фоне тихо бормотал телевизор. Вся комната, куда Сильвию завела Селесте, была настолько красной, что становилось не по себе. Даже еда, казалось, отдавала красным. Сильвии вдруг подумалось, что перца Селесте не пожалела.

– Сильвия, солнце мое, я так рада, что пришла! – Селесте улыбалась во все свои отсутствующие тридцать два. – Проходи, садись, хоть настоящую еду поешь, а не эти больничные помои.

Среди картошки и бобов Сильвия разглядела аккуратно сложенные кусочки яблочного пирога, прямо как у тетушки Джули. Рядом стояло самое настоящее гамбо, такое же на вид, какое она брала в ресторане в «Модести». Сильвия удивилась так, что Селесте рассмеялась. Даже доктор Лосано улыбнулся, хотя Сильвия уже приняла его холодное к себе отношение как данность.

– Но… Селесте, как?

– У нас есть свои секретики, милочка, – Селесте подмигнула ей. – Слышала, ты из Нового Орлеана. Отличное место, почти как Гавана. Я там работала, пока была возможность.

– Правда? – Вот и нашлось объяснение хорошему английскому. – А как вернулись?

– Спокойно, девочка моя. Когда у тебя есть мозг, язык и деньги, не остается ничего невозможного.

Разговор продолжился только через полчаса, когда Сильвия попробовала всё, что было на столе, и налегла на гамбо. Суп был очень похож на луизианский, за небольшим исключением, Селесте явно импровизировала, и получалось у неё неплохо.

– Итак, деточка. Ты у нас, выходит, русалка, – сказала старушка, откладывая тарелку в сторону. Доктор Лосано отправился на кухню, не то не любил грязные тарелки, не то не горел желанием выслушивать разговор о невозможном.

– Была ей, – Сильвия кивнула.

– Русалки никогда не бывают бывшими, – сказала Селесте с долей грусти в голосе. – Никто и ничто не отдаст то, что уже ему принадлежит.

– Вы много о них знаете? – Сильвия почувствовала, как кровь по телу побежала быстрее.

– Знала некоторых, – уклончиво ответила Селесте. – И они мне рассказали, что могли. Потом их достали – даже на земле их достали! – и уничтожили. Одна растворилась в воздухе прямо у меня на глазах.

Сильвия кивнула и отвела взгляд. Перед глазами вновь вспыхнули моменты, когда ей самой пришлось проделывать с русалками то же самое. Руки похолодели, когда мозг решил напомнить, как хорошо гарпун пронзает русалочьи тела. Вот бы сердце могло похолодеть так же и не болеть от одних только воспоминаний.

– Я понимаю, о чем вы, – тихо сказала Сильвия. Селесте кивнула ей с ободряющей улыбкой.

– Ты отличаешься от тех, что я знала. Они холодные были – жуть. А ты ничего, теплая, румяная. Даже приборы пульс показывали.

– Это так. Я не умерла до конца и все равно каким-то образом попала на дно.

– Интересная ты девочка.

– Очень, – Сильвия едва улыбнулась.

– Хочешь, брата поищем?

Сильвия застыла. Неужели всё было так просто? Какая-то часть подсознания кричала, что не надо этого делать, но Сильвия смогла заставить её замолчать.

– Конечно, Селесте. Что я должна делать?

Старушка поднялась из-за стола и позвала гостью за собой. Из дверного проема с кухни за ними следил доктор Лосано. Сильвия поймала его взгляд и за попыткой нахмуриться в негодовании она заметила то, что так часто замечала в глазах Эллиота. Беспокойство. За бабушку или за пациентку?