Не говоря уже о том, что у нее было кольцо на пальце. Не говоря уже о том, что я провел четыре года, любя ее, заботясь о ней — я переехал в этот кишащий деревенщинами колледж третьего уровня РАДИ НЕЕ. А теперь она ведет себя так, будто я виноват в том, что предположил, что мы не собираемся спать с другими людьми.

Это были ее точные слова: «Ты не говорил, что хочешь, чтобы это было закрыто. Так откуда мне было знать?».

О, она знала. Она чертовски хорошо знала, что я чувствую. А теперь я позабочусь о том, чтобы она никогда этого не забыла. Я собираюсь очень ясно дать ей понять, что она облажалась. Я сотру Мэдисон Винсент с лица земли. У нее не будет разрешения ходить в продуктовый магазин к тому времени, когда я закончу с ее учетной записью АВА, не говоря уже о полномочиях, чтобы остаться в школе. Словно ее никогда и не было…

— Эй! Ты все еще здесь?

Мэтт уже почти час горбился над своим столом, его пухлое лицо сморщилось от усилий, которые потребовались, чтобы изложить свое эссе словами, понятными доктору МакГиллу.

Его сосед по комнате, Шон, только что вернулся из продуктового магазина. Красно-белые сумки были разбросаны по шестистам квадратным футам, которые они называли своим домом. Пакеты «SuperCrisps», тюбики «SuperSweets» и банки с ультраэнергетической пеной «SuperBoost» валялись на кровати Мэтта.

— Убери свое дерьмо с моих одеял, — прорычал Мэтт.

Шон на мгновение замолк, не сняв до конца пальто. Он сбросил его и швырнул поверх клетчатой ​​подушки Мэтта.

— Неа. Ты все равно собираешься уходить, а Тревор еще больше испортит эти одеяла, пока тебя нет, — добавляет он с ухмылкой.

Лицо Мэтта из бледного стало багровым.

— Он не использует мою кровать.

— Конечно, использует. Что ты собираешься с этим делать, а? — Шон усмехнулся. — Ты собираешься сложить матрац и засунуть его в свой чемодан, Мэтти? Давай.

Мэтт ничего не сказал. Он посмотрел на свои руки, пока Шон скакал по комнате.

Огромный электронный экран закрывал северную стену их общежития. Сейчас он находился в режиме общего доступа: анимированная полоса делила экран на две половины, по одной для каждого из их столов. Экран Мэтта сверху донизу был заполнен гневными словами из его эссе, в то время как экран Шона был полон чертежей и обучающих видео — экран такой же беспорядочный, как и его половина комнаты.

— АВА: избавься от этого школьного хлама и переключись на игровой режим. У меня перерыв, — крикнул Шон.

Из динамиков над его экраном раздался женский голос:

— Конечно, Шон. Счастливого Дня благодарения!

Его школьная работа перевернулась, как страница книги, исчезла за анимированной кирпичной стеной. Слова пожалуйста, подключите ZOOT или ZOOT-mini, чтобы продолжить крутились на стене жирным шрифтом.

— Эй, ты знаешь Рашида? Тот высокий парень? Думаю, он живет дальше по коридору, — крикнул Шон откуда-то из глубины своего туалета.

Все вешалки были пустыми, косыми, потому что с них в спешке сорвали одежду. Шон уже несколько месяцев ничего не вешал: какое-то время он носил свою одежду, а затем бросал ее на пол в шкафу, где она гнила огромной кучей, пока он снова не был готов ее использовать.

— Да, я знаю Рашида, — мрачно сказал Мэтт. — Он раздражает…

— Он классный, — вмешивается Шон. — Он сделал эту игру для старшего проекта — бегаешь по старым зданиям и бросаешь лазеры в этих монстров, чтобы заработать очки. Но пойми вот что: команда бросить лазер это… — Шон показывает указательным пальцем и поднимает большой палец, — все равно, что стрелять из пистолета. Он называет это шутер.

— Глупо, — сказал Мэтт, качая головой. — Фильтры АВА отключат его.

— Ну да, в конце концов. Но у него так много кода, что ей, вероятно, понадобится неделя, чтобы найти его, — Шон вытащил из кучи черную футболку и с опаской понюхал ее. — Фу. В любом случае, мне нужно, чтобы ты вышел из системы, прежде чем уйти — мы с Тревом собираемся играть весь перерыв, и нам нужен полный экран.

Мэтт фыркнул.

— Почему я должен делать тебе какие-то одолжения?

— Потому что, если ты этого не сделаешь, я пошлю доктору Макгиллу снимок этого эссе. Я уже его получил, — добавил он, когда Мэтт попытался закрыть страницу. Шон высунулся из шкафа и прижал палец к виску, удерживая его до тех пор, пока его экран не издал звуковой сигнал опознания. — Загрузи последнюю фотографию, которую я сделал, в папку «Мэтт страдает» АВА.

— Конечно, Шон. И да, он страдает, — прочирикала АВА.

— Не могу поверить, что ты доплатил за то, чтобы ее личность включилась, — буркнул Мэтт.

— Это стоит денег, — со смехом сказал Шон. Он пристально смотрел на лицо Мэтта в течение секунды, прежде чем снова нажать на висок. Звук, похожий на звук затвора фотоаппарата, прошел сквозь его череп. — Загрузи последнюю картинку в папку «Мэтт жирный», АВА.

— Конечно, Шон. Сколько подбородков у него на этот раз?

Шон рассмеялся.

Мэтт сжал кулак и крепко втиснул его под челюстью.

— Этот имплант нужен для работы в школе. Я буду смеяться, когда тебя исключат за злоупотребление им.

Шон закатил глаза.

— Иди ты. Ты просто злишься, потому что юниоры их не получают. Придется ждать еще целый год, Мэтти.

Два студента были противоположными. Мэтт — программист; Шон — механик. Университет намеренно размещал их вместе — без сомнения, надеясь, что их дополняющие друг друга навыки приведут к созданию изобретения, которое в конечном итоге станет значительным вкладом выпускников.

Но вероятность того, что Мэтт и Шон когда-либо будут работать вместе над чем-то более сложным, чем разделение работы по дому, была близка к нулю. Они были слишком разными, разными во многих отношениях, что было трудно понять, как они не убивали друг друга ежедневно.

Мэтт был невысоким и слегка пухлым, с длинной рыжеватой шевелюрой. Его кожа была гладкой и мягкой, без физических следов долгих часов, которые он проводил за изучением сценариев и написанием кода, за исключением сутулости. Он был тихим.

Шон, с другой стороны, никогда не молчал. Он был крикливым южанином, ростом шесть футов два дюйма. Голова была бритой, и у него было больше шрамов, чем кожи. Не проходило и недели, чтобы в его коллекции не было нового пореза. На этой неделе был особенно неприятный: чистый порез от локтя до перепонки пальцев.

— Мне повезло, что у этой штуки было тупое лезвие. В противном случае я мог бы потерять руку, — Шон стянул рубашку и повернул руку. Его мускулы сжались при движении. После беглого осмотра он цокнул. — Опять кровотечение. Чертовы боты. Ошибка с одним болтом, и штука летит вперед, а не назад. Я должен убрать это.

Шон ушел в ванную, оставив Мэтта одного.

Он смотрел на свой экран мгновение. Ничего особенного не происходило с его выражением лица. Его руки свисали по бокам, а рот был приоткрыт между сморщенными щеками. Но с его глазами многое происходило — много напряжения, много мерцания.

Они прочитали эссе в три раза быстрее, чем Шон мог надеяться. Затем они остановились с холодным, мертвым сосредоточением на одной строке:

Мэдисон Винсент.

Звуковое оповещение донеслось от обоих экранов, и окно открыло разделительную полосу между ними.

— Внимание, Мэтт и Шон: друг запрашивает вход, — сказала АВА.

— Привет! Привет! Кто-нибудь дома?

Мэтт моргал, но холод не покинул его взгляда.

В новом окне появилось видео, транслируемое с камеры за пределами их здания. Звуковая панель потрескивала, когда Тревор нетерпеливо застучал по объективу. Щеки и кончик носа были красными. На уши была натянута черная вязаная шапка.

Его социальный профиль АВА крутился под видео: Тревор Мендес. Первокурсник. Механик. Любит собак.

Тревор и Шон были двоюродными братьями. Но если бы у них не было общей фамилии, никто бы не смог ее догадаться: Тревор был меньше и стройнее Шона, и было трудно поверить, что они — родственники.

Мэтт одинаково не любил их. Он наблюдал секунду, ухмыляясь, пока Тревор подпрыгивал с ноги на ногу.