Что ж, на самом деле это была неплохая идея.

— Вам лучше остановиться, шериф, — сказала я.

Она вздохнула.

— Шарлиз, просто…

— Нет. Вам лучше остановиться, иначе я вскрою батарею.

Кляйн замерла на полушаге.

— Не надо, — прошептала она. И впервые за все годы, что я знала ее, она звучала испуганно.

У нее была веская причина. Солнечные батареи работали по тому, что Ральф называл принципом контролируемого горения: они были полезны, пока находились в корпусе, но смертельны, как только их вытащить. Внутри каждой солнечной батареи находился какой-то кристалл. Я не знала, откуда взялись эти кристаллы или кто решил напихать их во все подряд. Все, что я знала, это то, что они довольно бурно реагировали на солнце.

Даже что-то с небольшим кристаллом низкого качества могло взорваться с достаточным количеством тепла, чтобы вызвать пожар — например, фонарик. Открутите отражающий колпачок, чтобы обнажить лампочку, затем отойдите и бросайте камни в лампочку, пока она не разобьется.

Бум.

Кристалл внутри фонарика был размером примерно с кончик моего мизинца. Этот кристалл грузовика размером с фут мог бы, вероятно, уничтожить всю штаб-квартиру.

Кляйн, должно быть, тоже сообразила, потому что она приказала своим людям развернуться и бежать к Граниту.

— Не останавливайтесь, пока не доберетесь до лаборатории. Скажите Блэкстоуну, что один из его подданных сошел с ума.

— Или ты могла бы просто покончить со всем этим сейчас, — сказала я, ища защелку, которая откроет аккумулятор. — Убей меня, и все будет кончено.

— Я не могу убить тебя! Офицер может применить смертоносную силу только для предотвращения насильственного преступления…

— О, я думаю, это будет довольно жестоко. Им придется собирать нас граблями.

Вот оно. Защелка была хорошо спрятана под край окошка индикации. Каждая батарея имела небольшую стеклянную полоску сбоку, которая показывала, сколько в ней осталось заряда. С ружьями это называлось патронником. Но везде это было окно индикации.

В стекле было какое-то химическое вещество, которое отфильтровывало то, что заставляло кристаллы реагировать на солнце, сказал мне однажды Ральф, но я не могла вспомнить всех подробностей. Батарея Билла была заряжена на три четверти. Хватит на один взрыв.

Я должна была бояться, но я не боялась. Мои пальцы покалывало от маленьких искорок возбуждения. Я слышала, как кровь гудела в ушах. Это будет самый большой взрыв в истории Далласа. Может, даже в мировой истории.

И я сожалела только о том, что не переживу его.

Я сунула палец под защелку и сделала глубокий вдох. Я была удивлена тем, насколько устойчива была моя рука, насколько легко это будет. Все скоро кончится…

Вспышка света, боль настолько сильная, что у меня перехватило дыхание.

А потом все стало черным.

ГЛАВА 7

Я думала, что умерла.

Воздух был прохладен и сладок. Откуда-то дул легкий ветерок. Я чувствовала, как он обвивает мой затылок, дергает свободные концы моей косы. Я глубоко вдохнула, ветер танцевал на моем лице.

Вот он снова — тот аромат, тот запах. Так далеко и все же так знакомо. Он согревал мою кровь и заставлял пальцы ног сжиматься в траве. Я стояла босиком на коротко подстриженном и зеленом поле, чувствовала ветер на тех частях себя, которые никогда раньше не чувствовали его.

На мне было… платье. Я видела платья на других женщинах, но сама никогда их не надевала. Я никогда не хотела носить его. Но теперь, когда я знала, каково это носить платье, как оно заставляет меня чувствовать себя такой легкой, чистой и красивой, я не думала, что когда-нибудь буду носить что-то еще.

Я никогда не покину это поле. Я лягу на траву, закрою глаза и позволю этому запаху унести меня в мои сны…

Хлоп!

Тяжелая дверь с силой врезалась в металлический каркас, разбивая мою мечту. Я слишком хорошо знала этот звук. Я знала, не открывая глаз, что я снова была в лаборатории. Я знала, что Говард только что пришел.

И я точно знала, что он был недоволен.

— Не могу поверить, что ты еще жива. Как раз тогда, когда я думал, что этот день не мог быть лучше…

Я открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Говард швырнул свою шляпу в угол комнаты. Даже не на стойку — просто на пол.

— Что случилось? — хрипло сказала я.

— Что случилось? — Говард обернулся, и я увидела, что он довольно убедительно изображал злость.

Гнев всегда был самой простой эмоцией для Говарда. Я не знала почему, но его лицо, казалось, было настроено так, что он выглядел сердито. Иногда это было настолько реально, что я почти верила, что он действительно это чувствовал. Но это был не один из тех случаев.

На этот раз, впервые за все годы, что я его знала, Говард вряд ли вел себя так, будто он злился, чтобы донести свою мысль. Я считала, что он действительно злился.

— Ты не помнишь, что ты сделала? — Говард был в ярости. Его лицо окаменело, а золото в глазах расплавилось. Это был самый ужасающий взгляд, который когда-либо давал мне Нормал. — Что произошло, так это то, что ты угнала грузовик, пригнала его к штаб-квартире полиции, а затем попыталась взорвать всю эту чертову штуку.

— Да, я помню эту часть. Но что было потом?

— Ну, тебя застрелили. Шериф Кляйн выпустила пулю тебе прямо между плеч. И, судя по глубине ожога, она, должно быть, нажимала на курок пару секунд — но недостаточно долго, — фыркая, добавил Говард, — потому что каким-то образом ты выжила.

Теперь, когда он это сказал, я ощутила некоторую боль в спине. Жгло сверху и пульсировало снизу. Я потянулась туда и поняла, что мои руки были связаны ремнями. Как и мои лодыжки и талия. Я не была в кровати, а лежала лицом вниз на холодной металлической скамье. Мои ноги свисали с конца, болтаясь на открытом воздухе.

Я ощущала холод на тех частях тела, которые должны быть скрыты.

— Ч-что это за комната?

Говард не ответил. Он все еще разглагольствовал:

— Кляйн выстрелила в тебя, и, конечно же, начался ад, потому что это уже вторая непротокольная стрельба в этом месяце — и полиция просто не может с этим справиться. Они вызвали медика, а он ничего не понимал. Он ввел тебе Перезагрузку и бум! — Говард хлопнул в ладоши. — Твое сердце перестало биться. Полная остановка сердца, прямо на дороге. Ничего никто не мог сделать. Мертва. Это лучшее, что могло со мной случиться, когда ты умерла. Мертвецы не доставляют хлопот. Мертвые не должны обращаться в суд. Нет причин беспокоить мэрию, когда преступник мертв, верно? Так что я решил, что это был мой счастливый день, — Говард провел рукой по густым черным волосам, волны торчали, как рога. Его рот расплылся в улыбке, которая почему-то беспокоила больше, чем глаза. — Мы объявили тебя мертвой, доставили тебя сюда и запустили руки. И я клянусь, что лезвие находилось в двух дюймах от твоего затылка, и ты начала смеяться.