Борец хлопнул глазами раз-второй, после чего, словно очнувшись от коматоза, вздрогнул, сдвинулся с места и направился к куче колотых фрагментов кирпичной стены. Подойдя, схватил самый большой обломок, не целясь, перекинул его через зубцы и наклонился за следующим.

Понятно. Целился за него кто-то другой – и я даже догадываюсь кто. Причем целился результативно. Снизу раздался глухой удар в мягкое – и сразу за ним истошный, жалобный вопль, который может издавать лишь живое существо, умирающее плохо и больно.

Рут посмотрела на меня. В ее глазах стояли слезы. И это тоже понятно – как-никак, внизу пытаются штурмовать стену замка ее родичи. Причем наверняка она узнала голос того, кто сейчас раздавленный корчился внизу… Потом ее взгляд скользнул вниз и остановился на моем пальце. Реакция оказалась более неожиданной и гораздо более бурной, чем можно было ожидать. Вот уж не думал, что мой выбитый из сустава палец будет для нее важнее погибшего сородича.

Лохматенькая реально залилась слезами. Думаю, все-таки дело не в пальце – просто действие спирта закончилось, и нервное напряжение отпустило девчонку.

– Тебе больно?!

Вместо ответа я взялся за поврежденный палец, рванул его от себя на выдохе – и невольно скривился. Не фатально конечно, но приятного мало. Хотя травма привычная, сколько раз на тренировках пальцы выбивал. Главное, тут же вправить вывих, чтоб отека не было. Дальше ерунда. Поболит да перестанет.

– Переживу, – хмыкнул я. – Пойдем.

И, взяв юную нео за лапу, направился к выходу.

Круглая верхняя площадка башни представляла собой невысокий конус, крытый бронированным листом и огражденный двадцатью семью зубцами. Через каждые девять зубцов – широкий просвет для установки орудия. Правда, вместо трех стояла здесь лишь одна-единственная древняя чугунная пушка, да и то вряд ли действующая. Покрытый лоскутами мха лафет рассохся и потрескался, и ни ядер, ни коробов с порохом рядом не наблюдалось.

Зато наблюдался остроконечный двускатный навес над узким прямоугольником входа, не имеющего даже намека на дверь. Интересно, как сумоист протискивает меж косяков свои телеса? Или он живет здесь? Судя по бадье, наполовину заполненной испражнениями, вполне может статься.

Кстати, последнее, что я видел перед тем, как покинуть крышу башни, была картина маслом – сумоист, выливающий содержимое бадьи предположительно на головы нео, беснующихся возле стены. Странно. Вряд ли такой вариант контратаки мог серьезно повредить мутантам, разве что штурм отсрочит ненадолго, пока лохматые будут вытирать морды, залепленные чужими какашками.

«Тут неподалеку котях живет, – пояснил голос у меня в голове. – Мы его не убили, а приучили два раза в день за жратвой приползать, на запах испражнений кормовых. Вонь жуткая, зато польза очевидная. Нео котяхов побаиваются, так что сейчас свалят как пить дать».

Хммм, а похоже, несладко здесь приходится моим дружкам, если они всерьез занимаются дрессировкой живого дерьма, вместо того чтоб героически отстреливать вражью силу.

«Выйдешь наружу – сразу налево за угол и в подъезд. Третий этаж».

Судя по недовольному голосу Фыфа, насчет дрессировки я попал в точку.

…Во внутреннем дворе замка не было ничего интересного. Кучи хлама и мусора, разбросанные повсюду, мрачные стены тюремных корпусов, заслоняющие небо, залитая кровью широкая деревянная плаха, возле которой валялась чья-то сгнившая рука. Про себя я отметил, что кровь еще свежая. Получается, пораженная гангреной мясистая конечность вполне могла принадлежать родственнику нелетучего Карлсона, живущего на крыше башни.

«Вот только зачем несчастному дауну руку отрубили? – размышлял я, войдя в указанный Фыфом подъезд и поднимаясь по грязной, разбитой лестнице. – Первую помощь оказывали или…»

– Или, – произнес скрипучий голос. – Выбросили то, что нельзя сожрать. На то они и кормовые.

На третьем этаже были сломаны все перегородки. Лишь обшарпанные колонны подпирали потолок огромного пустого помещения. Пол, засыпанный слежавшимся от времени мусором, стены с чудом сохранившимися следами декоративной отделки и единственный огромный стол в центре зала.

Фыф сидел на столе, поджав под себя ноги в позе буддистского монаха. Вид его мне не очень понравился. В прошлый раз мутант выглядел куда лучше, хотя и тогда ему пришлось несладко. За то время, пока мы не виделись, он похудел, осунулся, щеки ввалились, под пустыми глазницами синяки, какие у людей случаются от хронического недосыпа. Лишь единственное око в середине лба горело неестественным, лихорадочным огнем.

– Это вы, что ль, тут людей откармливаете, а потом хомячите? – поинтересовался я.

– Не люди это, – буркнул мутант. – Оказывается, Бутырка уже много лет не что иное, как база для выведения мясных пород кормовых. Безотходное производство, налаженное нео. Хворых забивают и скармливают тем же кормовым, здоровых сами жрут. Не такие уж они идиоты, как кажется на первый взгляд. Правда, глазастая?

Высунувшаяся было из-за моей спины Рут тут же юркнула обратно. Глазищи по пятаку, видать, впервые живого шама увидела. Согласен, по первости зрелище не для слабонервных.

– Ты-то здесь какими судьбами? – осведомился Фыф, похоже, предпочитавший живую беседу ментальному общению. А может, так просто усилий меньше тратится? Помнится, трехголовый Мутант тоже был большим любителем языком почесать, хотя и мысленно мог общаться запросто.

– На ПМЖ, – коротко ответил я.

– Не лучшее место для эмиграции, – качнул головой мутант, отчего поникшие глазные отростки слегка шлепнули его по щекам.

– А ты чего здесь делаешь? – в свою очередь осведомился я. – И где Данила с Настей? Кстати, в прошлый раз чем дело кончилось?

– Нормально кончилось, – криво усмехнулся Фыф безгубым ртом. – После того как ты в свой мир ушел, мы танк угнали и Кремль спасли. А нас кремлевские чуть в расход не списали. Потом, правда, одумались, но было поздно[5]. Мы гордо свалили оттуда и сами себе крепость захватили.

– Это да, – кивнул я, – Только что-то по этому поводу радости особой я у тебя на лице не вижу.

Мутант вздохнул.

– Это, знаешь, как с любой мечтой. Всю жизнь хотел иметь собственный замок, чтоб никакой козел был мне не указ. Ну вот он, замок. Сижу на столе, мысленно управляю кормовыми на стенах, чтоб они отгоняли нео кирпичами да выломанными прутьями из решеток. Смотрю их глазами на все это дерьмо вокруг замка и прикидываю, сколько еще выдержу. Третью ночь не сплю, пока сладкая парочка кладку долбит.

– В смысле? – не понял я.

– Да я тут наспех стены и фундамент просканировал. Так в одном из карцеров за стеной еще одно помещение имеется, замурованное. Судя по кладке, еще при Екатерине схрон делали. В пять кирпичей толщиной и раствор какой-то зверский. Данила со своей железной леди уже два дня стену ковыряют, и пока конца не видно.

– А ты уверен, что оно того стоит? Там, поди, за столько лет все уже в труху превратилось.

– Уверен, – упрямо поджал губы Фыф, – Иначе я бы тут не сидел и давно б уже свалил отсюда. И хрен с ней, с мечтой, и с замком этим, обошелся бы как-нибудь.

– И где этот карцер? – поинтересовался я.

– Повидаться решил с кентами? – хмыкнул мутант, – Ну сходи, поручкайся. Проведу мысленно.

– Совсем ты блатной стал, Фыф, – покачал я головой. – Тюрьма, что ли, действует или в прошлый раз больно много лишней инфы из Квантового Накопителя качнул?

– Нормально качнул, – сварливо произнес мутант. – И тебе бы не помешало. И некоторым, которые сейчас в карцере кирками машут. Кстати, ты там девчонку-то свою спас?

– Спас, – коротко бросил я. – Ты вроде обещал меня в карцер проводить.

– Было такое. Иди, – безразлично сказал Фыф, после чего завел лапку за спину и, достав оттуда автомат «Кедр», принялся с ним возиться, показывая всем своим видом, что разговор окончен.

Я мысленно пожал плечами. Что-то совсем у него характер испортился. Хотя, если я не посплю три дня, ко мне тоже лучше не подходить на расстояние прицельной дальности любого оружия, которое подвернется под руку.