Самая разношерстная публика собиралась в кают-компании для офицеров на главной палубе. Расположенная почти на противоположном от императорской палубы конце корабля, эта смесь великосветского клуба с космопортовым баром была многообещающим местом для наших планов. С одной стороны в кают-компании могли одновременно с комфортом отдыхать и развлекаться более двух сотен посетителей. С другой стороны — сюда не могли попасть нижние чины, как военные, так и гражданской администрации.

Атмосфера в кают-компании царила специфическая. Посетители — офицеры космодесанта, флота и прочих силовых ведомств, а так же гражданские чиновники. Все эти, без сомнения достойные люди, продолжительное время находятся в космосе и лишены привычной возможности расслабиться и отдохнуть от тягот дальнего похода и военной службы. Миловидные стюардессы подавали спиртное и легкие закуски. Имелась прекрасная возможность поиграть в некоторые, не противоречащие атмосфере столь презентабельного заведения, игры. Но, нельзя забывать о том, что мы находимся на борту не круизного лайнера, а имперского флагмана. Офицеры флота и космодесанта, по понятным причинам, были скованны рамками устава. Работники военной прокуратуры, находясь в обществе старших по званию офицеров, могли вести себя с известной долей свободы. Чиновники были почти независимы, и отдыхали с привычной непринужденностью завсегдатаев гарнизонных баров. Я, находясь вне какой-либо вертикали командования, был предоставлен собственному пониманию рамок дозволенного.

Мне понадобилось пару визитов в описанное злачное место, что бы первый шаг нашего плана был реализован. Парой ничего не значащих разговоров завел несколько шапочных знакомств. Разглядев за столом с шахматами руководителя военной прокуратуры я, естественно через его адъютанта, представился. Старый генерал прервал партию, но я предельно вежливо и корректно засвидетельствовал свое уважение и заверил его о готовности к сотрудничеству, в случае появления необходимости в таковом. Сказать, что он удивился, значит ничего не сказать. Как именно Инквизиция влезла раскаленными баграми всюду, в том числе и в неприкасаемую ранее военную прокуратуру, знали все. Пока я наблюдал за продолжившейся партией в шахматы, ко мне подошел полковник космодесанта. Неожиданно.

— Здравия желаю, Виталий Викторович! — я был искренне рад видеть своего первого командира.

— Рад тебя видеть, студент! — столь фамильярное обращение было замечено некоторыми из стоящих рядом офицеров, но полковник Колодин не обращал на них внимания. — Есть минута, или занят?

— Для Вас всегда, перекусим?

Мы выбрали столик в дальнем углу зала, рядом были свободные места. Идея вписать в нашу оперативную комбинацию старшего офицера из штаба космодесанта была очевидной. Играть полковника Колодина втемную я не хотел из личного уважения. Я в общих чертах обрисовал ему ситуацию, в которой оказался. О положении дел на Чайном Саде он был информирован неплохо, но без значимых подробностей. Когда я показал ему список фигурантов моего расследования, до которых я не успел добраться, и которые сейчас были на борту императорского флагмана, Колодин присвистнул:

— Вместо карцера на БДК — каюты премиум-класса под боком императора? Не узнаю имперскую службу безопасности.

— Вот и у меня руки чешутся. Нужно выйти на конкретного фигуранта, причём быстро. Счёт идёт на сутки-двое.

— Ты еще на флагмане императора предателей поищи! — Было видно, что шутливый тон прикрывает внутреннюю борьбу полковника с самим собой. Оно и понятно — на самом охраняемом объекте во время войны, где собран цвет военного командования, просто так не мог оказаться никто. Любой человек был проверен и перепроверен. Тем более в нашем случае. За это отвечала имперская безопасность, а так же флотская контрразведка, военная прокуратура и военная полиция.

— У меня на Чайном Саде остались всего двое из всей команды. Погибло больше, чем в моём первом взводе всего бойцов было… Ничего — ни родителей, ни родного мира, ни друзей… Всё погибло. Я буду копать, пока не исполню всех виновных.

***

На следующий день, по корабельному времени, естественно, я уже готовился к первому этапу оперативной комбинации.

— Ты должен соответствовать образу, держи себя в руках. — Синий продолжал меня наставлять до самого последнего момента. — Связь односторонняя, мы слышим, что происходит вокруг тебя, но не более. Команды помнишь? Где маячки? Не прое…

— Зануда? Кто из нас двоих инквизитор? Ты или я?!

— Если провалимся, такая самодеятельность на императорском флагмане, даже для инквизитора, будет стоить дорого. — Ромул вставил свои пять копеек. — Загонят до пенсии в захолустье с двойным тяготением…

— Отставить нытье. Работаем. — Я одернул китель, бросил взгляд в зеркало и вышел из своего кабинета.

В нужную компанию я влился благодаря Колодину. Намек на совместную службу с ним в прошлом — и меня уже принимают не как экзотического персонажа. А, спустя несколько часов активных возлияний легковоспламеняющихся жидкостей, я был уже почти свой. Зная допуски участников застолья, я позволил себе рассказать историю с первым объектом Евгения, захваченным в ходе боевых действий. Немного юмора и самоиронии сдобрили скучную засаду и довели её до вкуса. Это добавило мне характеристику «свой, космодесантник». Все остальное время я старался слушать, задавать наводящие вопросы и подпускать жалости о гибели Чайного Сада к месту и не к месту. В конечном итоге, когда к компании присоединились интересующие меня персоны, часть офицеров были убеждены, что я слишком переживаю из-за гибели этого заштатного мирка и успокаивала меня, а другая часть пыталась разгадать, что я, все-таки, затеял. Но крайне глубокая степень алкогольного опьянения не позволяла никому за нашим столом добиться результатов.

— Я рад, что мне представилась возможность познакомиться с Вами в неформальной обстановке, Клим Александрович. — Это был исполняющий обязанности планетарного губернатора, назначенный имперским кабинетом в самом начале моего расследования. Мы с ним пересекались несколько раз, мельком, и я собирался разрабатывать его в более спокойной обстановке без цейтнота и помех. Сейчас же времени на реверансы не было.

— Мое почтение, Ренат Константинович. Помянем наш мир… — я протянул свой бокал и, пока он не успел отреагировать, тут же выпил его залпом.

Новый собеседник был удивлен, но молча выпил, шумно выдохнул и заговорил с одним из своих спутников о чём-то постороннем. Я продолжал пьяную беседу с двумя прайм-капитанами, которые пытались вывести меня на чистую воду, но я постоянно сворачивал разговор на гибель Чайного Сада и свое горе. Колодин мне подыгрывал и утешал меня, создавая нужное впечатление обо мне — раскис юнец. Наконец, экс-губернатор не выдержал.

— Вы зря так убиваетесь, вряд ли в сложившейся ситуации можно было что-либо изменить.

— Всегда можно… Столько жертв! А мы даже не знаем кто… — Я опять выпил, якобы проговорился. Мой визави заглотил наживку. Алкоголь не делает людей умнее.

— Гражданские волнения не первый раз приводят отдаленные колонии к гибели. — В голосе экс-губернатора было достаточно удовлетворенности, что бы я прямо здесь исполнил его приговор.

Часть офицеров стали прислушиваться к нашему разговору. Музыка и стюардессы продолжали поддерживать непринужденную обстановку загородного клуба. А за нашим столом атмосфера стала напоминать знойный воздух Марсианских полигонов.

— Почему никто не хотел договориться? — Я уставился на экс-губернатора с максимально вопросительным выражением на лице, пытаясь выглядеть при этом как можно пьянее. Видимо мне удалось убедить его в нужной версии об истинной подоплеке событий на мертвом теперь мире.

— Как договориться с фанатиками? Призывы к независимости всегда были сильны на Чайном Саде. Это я говорю Вам, как человек, двадцать лет прослуживший на благо общества.

После этой фразы я почувствовал легкую головную боль и еле удержался от немедленной реакции. Вместо этого я расслабился и на пару мгновений закрыл глаза. Когда я вновь посмотрел на своего собеседника, боль усилилась. Я откинулся на спинку кресла: