И ушла подальше, на самый край нашей земли, чтобы справиться с эмоциями. Здесь в этом мире, мне, нет нам, придется столкнуться с новыми трудностями.

Но я уверена, что справимся с ними. У нас не было иного пути. Пока что не было.

Следующие дни я ругалась на Рруха, чтобы он ничего не делал, пока не пройдут ожоги. Он беззлобно рычал.

***

Мы строили наш мир медленно, но он расширялся с каждым новым днем. Теперь у нас была каменная посуда, сделанная Ррухом и огонь, тоже благодаря ему. Я начала создавать маленьких животных и птичек, что потянуло за собой другую заботу. Пришлось изучать наш животный мир и создавать для них новую среду обитания, чтобы они могли сами себя кормить.

А самое главное- мы начали строить наш дом.

Утром мы расходились по своим делам, а вечером встречались у огня.

Спустя какое-то время, я заметила, что Ррух мрачнел, он мало разговаривал со мной. Я наблюдала за ним, прежде чем приступила к разговору.

— Тебя что-то тревожит?

Он ответил тихим рычанием.

— Ты о Нуваш думаешь? Получилось ли у нее увидеться с семьей?

Не знаю Ррух, но все что могли, мы для нее сделали, правда? Могли бы сделать больше, то обязательно помогли. Да?

Он лишь кивал головой.

— Не забывай, что это был ее выбор. Я бы тоже очень хотела, чтобы она сейчас была рядом с нами. Чтобы мы вместе строили дом, она бы ругалась, какие мы косорукие, что не правильно строим. Неправильно готовим. Я тоже скучаю о ней, Ррух. И давай впредь разговаривать друг с другом, а? Не держать свои мысли, эмоции при себе. Посмотри на меня. Хорошо, Ррух? Меня тоже одолевают разные мысли, я тоже тоскую и злюсь. Но если мы будем хотя бы делиться этим друг с другом, то будет легче переживать эти моменты.

Он кивнул.

— Скажи об этом, а не кивай головой. Скажи, что думаешь о том, что я сейчас сказала, пожалуйста.

Он медленно вдохнул и произнес:

— Хорошо. Будем разговаривать.

— Будем. Я вот еще о чем думаю. Почему я никак не могу отрегулировать температуру по ночам? Почему по-прежнему так холодно? Мечтаю лечь спокойно в постель, откинуть одеяло, которого у нас нет, и поспать. Кстати, мы скоро вообще без одежды останемся. Я могу создать все то, что мы сейчас видим, но вот одежду я создавать не могу. Значит, нужно создать то, из чего можно создать одежду- сделать лён, хлопок и… думай, Шила, думай. Мне очень нужны знания моего прежнего мира.

Я хлопнула себя по лбу:

— Ну, конечно же. Да здравствует всемирная паутина! Паутина. бррр, нет, уж обойдемся как-нибудь. Конопля еще есть. Хорошо, что ты, Ррух, еще не знаешь что это такое. Подожди-ка… — я замерла на месте.

— Ррух, я ненормальная..

— Знаю.

— Да я знаю, что ты знаешь. Я создавала зелень лишь из твоего мира! А сейчас вспомнила о растениях своего прежнего мира. Там же столько всего. Ураа-а-а-а — я вскочила и побежала претворять свою задумку в жизнь.

А что? Хочу в ближайшее время поесть огурцов и помидоров, и морковки погрызть, и картошечки. Надоело есть траву из прежнего мира.

Вечером я еле дошла до костра и рухнула, как подкошенная, и отключилась. А когда пришла в себя, обнаружила, что уже ночь и нахожусь под боком у Рруха. Он еще не спал, а когда заметил, что я очнулась, тихо рыкнул.

— Скажи словами. Что я ненормальная, зачем так себя изматываю, до потери сознания. Что волнуешься за меня. Да?

— Да.

Я вздохнула.

— Хочу все успеть. Быстро и все сразу. А с другой стороны, если я все сделаю сразу, то буду делать потом? Мы тут от тоски сдохнем с тобой.

Я перевернулась на другой бок, уткнувшись в его живот.

— Ты воняешь. Я тоже? Значит, завтра утром помывочный и постирочный день.

***

В один из похожих друг на друга дней, я проснулась в плохом настроении. Меня всё раздражало, особенно Ррух, монотонно стучавший по бревну. Чтобы успокоиться, я ушла к самой дальней границе нашего мира. Села, обхватила колени, и просто тупо смотрела в землю. Но мой гнев не уходил, внутри бушевала буря. Мне нужно хоть как- то выплеснуть это, иначе я лопну. Я вернулась к дому и начала наводить порядок. Опилки в костер, бревна передвинуть как мне нужно. Здесь тоже мне не нравится. И никому до этого нет дела! Никому! Почему никто этого не видит, кроме меня? Почему?

— Оставь дерево, я сам перенесу.

Но я уже пыхтела, толкала и перекатывала большое бревно. Приподняв один его конец, я, наконец, «взорвалась»:

— Так почему раньше не убрал? Почему ты не видишь, какой здесь бардак? И никому до этого нет дела. Ни-ко-му.

Ррух, удивленно приподнял брови, и оглянулся по сторонам. Меня же уже несло…

— Да в конце концов, когда это прекратиться, а? — я со всей дури бухнула бревно о землю.

Ррух молча подошел ко мне, указал на свой живот и произнес:

— Бей.

Я словно очнулась на мгновение.

— Что? Зачем?

— Бей- кивнул он.

— Да не хочу я никого бить. Я просто зла.

И тут он сделал то, от чего я просто «лопнула». Он легонько ударил меня по левому предплечью, потом по правому. А потом повторил свои действия.

И тут меня прорвало:

— А ты сволочь безрогая. Да как у тебя рука поднялась… да я тебя сейчас по стенке размажу- я лупила его кулаками в живот, приговаривая.

Видимо, когда мой пыл немного остыл, он схватил меня за талию и понёс. Я выворачивалась, молотя руками и ногами и кричала. И замолчала, лишь с головой погрузившись в воду.

— Ты. Ты… Ты чего? Вот блин, я теперь насквозь мокрая. Не успеет же высохнуть. Слушай, а чего это вода такая вонючая? Фууу.

Ррух снова схватил меня за талию, перекинул через плечо и понес.

Теперь я не орала, а просто висела.

— Так, а что ты хочешь, вода же стоячая. Тебе нужно что-то другое придумать, чтобы вода текла. Вот только откуда и куда?

Донеся меня к костру, он снял с меня одежду, хорошенько отжал её, встряхнул и повесил ближе к костру для просушки.

На меня же накинул парочку веток с большими листьями, чтобы прикрыть мою наготу.

Я сидела молча, смотря на потрескивающий огонь. Теперь я была опустошена, не хотелось ни ругаться, ни кричать.

— Спасибо, Ррух.

— Угу. Туда посмотри.

— Куда?

Я подняла голову, и обвела взглядом. Поваленные деревья, пожухлая трава, с корнями вырванные растения, с такой любовью мной «сделанные».

— А…Как….

— Вот так. Ты себя не контролировала, потому так и вышло.

Я застонала, обхватив голову руками.

— Ненормальная. Не понимаю, что со мной случилось.

— Так бывает. Даже со мной.

Я резко подняла голову:

— Слушай, а когда тебя заклинит, я что буду делать? Прятаться? А где здесь спрячешься? Слушай, давай для такого случая «сделаю» для тебя отдельное пространство, а? Чуть почувствуешь, что злишься, и сразу туда. Давай? Ты же если разок по мне попадешь, от меня же мокрого места не останется..

Ррух тяжело вздохнул и кивнул.

— Давай. Да только если ты разок махнешь, от меня тоже мало что останется. Хорошо, что ты сейчас думала и действовала, как человек. А если вспомнишь, что в тебе есть и ливейлы? А место сделай. Пригодится.

— Вот блин. Ты прав. Нужно контролировать свой гнев. И с водой надо что-то придумать. И вообще у нас еще много работы. И разговаривать нужно, Ррух, разговаривать. Сегодня лишь первые признаки были.

***

Теперь каждый вечер, собираясь возле костра, мы разговаривали. Обо всём. Что раньше было, что есть сейчас. И о том, что будет. Естественно, болтала больше я, Ррух молчал и слушал. Хотя, иногда мне казалось, что он не слушает меня, а уходит в какие-то свои мысли. Тогда в следующий вечер я предоставляла слово ему, иногда задавая наводящие вопросы.

Мы учились жить и существовать бок о бок. Ведь прекрасно понимали, что другого нам пока не светит. И смирились с этим фактом.

Однажды, когда наш ритуал «разговоров» был закончен, я вздохнула.

— Ррух, есть ещё кое-что, о чем нам следовало бы поговорить.

— Ммммм?