-Ненавижу.

Глаза полные боли следили за удаляющейся по коридору спиной. По щекам уже не текли слезы, они давно иссохли. После ухода человека с масляной лампой воцарилась сплошная тьма, казавшаяся первые месяцы нахождения в этом страшном месте подвижной и пугающей, но сейчас она скрывала под своим пологом и облегчала страдания не хуже родной матери. Единственная заключенная попыталась сесть на холодном полу, но боль между ног заставила бессильно заскулить и спешно вернуться в прошлое положение

–Ненавижу – снова произнес слабый голос

Первые пару месяцев заключения Афирия часто думала о словах покойной сестры. Какой же она была? Золотистые волосы и бездонные голубые глаза, походящие на пару озер, но что еще? Девочку затрясло от осознания, что лицо любимого человека никак не всплывает в голове, будто оно уже забылось, будто было совсем неважно. Почему весь облик проклятого Зирифа, от мерзкой бородатой морды до тошнотворного запаха немытого тела, остающегося на коже юной девушки вспоминается так ярко, а сестра…Афирия заплакала без слез, просто тихо хныча, свернувшись клубком на холодных камнях, не в силах даже доползти до мешка с соломой, который заменил бесправной рабыне кровать .

"Если все обернулось против тебя, если кажется, что шансов нет, а сердце запомнила тьма, оставь там и маленький светлый уголок для надежды и она обязательно разрастется"-мелодичный голос будто раздавался прямо в сырой камере, но его обладательница была мертва уже много месяцев, кормила своим трупом бродячих собак

–Надежда?– закричала девочка, не боясь, что охрана обратит внимание, они уже давно поняли, что у личной игрушки коменданта случилось помутнение рассудка-я даже не помню твоего имени, сестра, а ты говоришь мне о надежде-маленький кулак с содранными ногтями врезался в пол- на что мне надеяться сидя в темноте пока меня трахают, я больше не стану тебя слушать.

Афирия пересилила боль, встав на ноги и в очередной раз попыталась протиснуться сквозь ржавые прутья и как во все прошлые разы бесполезно. Девочка ударилась головой о холодный металл и почувствовала как горячая кровь льется по лицу, капая на голые ступни

–Прости меня.

Она внезапно дернулась, едва не упав, поскользнувшись на влажных камнях-прости, только не бросай меня, я не хочу оставаться одна.

Заключенная пошатываясь направилась в угол камеры и молча рухнула на мешок с соломой в котором сразу же завозились многочисленные жуки, иногда оставляющие на белой коже красные вздутые волдыри. Будь здесь сестра все бы было иначе, она нашла бы способ договориться с охраной, смогла бы сбежать от Зирифа или выкупиться у него, но она мертва. Афирия всеми силами отгоняла из себя картины почти годовалой давности, но они были юркими и склизкими, норовили проникнуть в самые глубины сознания чтобы прорасти там очередным кошмаром от которого девочка кричала почти каждую ночь.

"В комнате было светло и сухо, на маленьком круглом столике из покрытого лаком дуба стоял графин с гранатовым соком, кислым, но неимоверно вкусным. Такой хотелось пить и пить, не обращая внимания на сведенные скулы. Рядом на кровати лежит светловолосая девушка, отделяющая шарики винограда от кисти и протягивающая их в руки своей маленькой сестре, возящейся рядом. Маленькие пальчики мгновенно бросали ягоды в рот, а открытые и добрые глаза с любовью смотрели на старшую. В одно мгновение картина изменилась, теперь было темно, лишь всполохи огня, беснующегося во дворе освещали комнату, придавая вещам длинные жуткие тени. Светловолосая красавица, которую так любила Афирия сейчас лежала на полу и без конца кричала, моля о пощаде нависшего над ней солдата, спешно стягивающего штаны. "

–Ненавижу.

В очередной раз разрезал ночную тишину крик, заставивший стражу, спокойно играющую в шашки за большим столом на первом этаже вздрогнуть-будьте все прокляты, я убью вас всех, клянусь жизнью, я убью вас-силы покинули девочку и она было подорвавшись, вновь упала на мешок, закрыв лицо руками. Так и пролежала до утра, когда из маленькой щели под потолком забрезжил свет. Время в этом месте было пластичным или в этом были виновато само сознание. Ночь могла пройти тут всего за минуту, а приходы Зирифа длились целую вечность, обычно заканчиваясь беспамятством. Афирия бы давно прервала свою жизнь, но боялась, сама не зная чего, то ли небесной кары за такой жуткий грех то ли того, что у нее ничего не получится и она опять будет избита комендантом в приступе ярости, а потом тот все равно сделает то, ради чего приходит почти каждый вечер. А может где-то в глубине сердца, как и говорила сестра, забитая и затравленная теплилась надежда, ждущая своего часа. Раздался грохот открываемой двери и девочка вжалась в солому, ожидая очередные измывательства, которые всегда следовали после этого звука, но на этот раз открылась не ее камера, а соседняя. Двое стражников забросили туда не подающее признаки жизни тело и заперли ее на ключ

–Поздравляю, малая, теперь у тебя появился сосед-хохотнул усатый мужчина с коротким мечом на поясе

–Правда он не особо разговорчив, так что о любви с ним поговорить не получится, для этого тебе придется дождаться Зирифа-вторил второй и оба гнусно заржали, заставляя девочку сжать кулаки

Вскоре дверь в коридор закрылась и Афирия осталась наедине с так и не двинувшимся незнакомцем. Даже в разгар дня соседняя камера находилась во тьме и разглядеть можно было лишь то, что узник был очень высок, его ноги были у одной стены, а голова у другой. Попытка прикинуть расстояние завершилась провалом, девочка попросту не умела выполнять такие сложные вычисления. Внезапно человек зашевелился и сел , неуклюже сложив ноги, прислонив сведенные колени к груди. Он пробыл в таком положении довольно много времени, а потом резко встал и начал ходить по камере взад-вперед, будто не понимая почему находится тут и пытаясь догадаться как покинуть странное место

–Ээй— тихо прошептала Афирия и узник остановился, повернув голову в сторону соседней камеры. Ее "хозяйка" непроизвольно поежилась, ей казалось, что незнакомец смотрит прямо на нее невзирая на полумрак, угнездившийся в подземной тюрьме-ты умеешь говорить?-повторила попытку наладить контакт девочка, но человек молчал, просто смотря в ее сторону. Так прошло еще немало времени и когда надежда услышать хоть что-то от странного узника угасла, прозвучал странный, какой-то дребезжащий как старая телега голос

–Умеешь…говорить…умею

Человек замолчал и кажется вообще потерял какой либо интерес к своей соседке, опять принявшись бесцельно нарезать круги по камере, будто собираясь найти там ранее не обнаруженный выход.

–Кто ты такой?– спросила Афирия и тот снова замер, на этот раз сев около решетки

–Не знаю

Эти слова не отражали абсолютно ничего, в них не было интонации. Девочка вообще никогда раньше не слышала чтобы кто-то говорил так, даже у умирающих от чумы больных в голосе звучало гораздо больше жизни и чувств.

–А откуда ты здесь взялся?

–Пришел-немедля ответил незнакомец и добавил-шел по песку, шел по траве, по камням и теперь здесь

Он замер, всматриваясь в угол камеры и спустя мгновение стало понятно, что это самая обычная крыса, коих здесь было бесчисленное количество. Но узник увлекся маленьким грызуном, приблизился к нему, тщательно разглядывая и Афирия почему-то представила как странный человек сейчас схватит и сожрет крысу, но он лишь проводил ее, убегающую прочь от камер взглядом и вновь посмотрел на свою соседку

–Как тебя зовут?

Собеседник был странным, нелюдимым если не сказать больше, но девочке после многих месяцев одиночного заточения даже такой разговор приносил беспричинную радость

–Меня…никак

–Тебе не дали имени родители?– удивилась она— меня вот назвали Афирия, но можешь звать как сестра, Афи