217. СТИХИ {*}

НА ПОБЕДУ ГРАФА СУВОРОВА-РЫМНИКСКОГО, ОДЕРЖАННУЮ НАД ПОЛЬСКИМИ ВОЙСКАМИ, КОГДА ОН В ТРИ ДНЯ ПЕРЕШЕЛ СЕДМЬСОТ ВЕРСТ

Не твоего ль, Израиль, сына

Чудесно видим между нас?

Течет шагами исполина

И к солнцу простирает глас:

«Стой, солнце!» — и остановляет!

Три нощи в нощь совокупляет

И оным чудом из чудес

Связует мышцы вознесенны,

Ломает сабли изощренны

И копий сокрушает лес!

Се ты, о Навин, наш Суворов!

Предмет всеобщих днесь похвал,

Благословений, разговоров!

Се тако ты, герой, летал

На крылиях бессмертной славы

И сонмы буйные, лукавы,

Сынов Моссоховых громил;

Блеснул мечом — и сонмы пали,

Другие в бегстве восклицали:

Притек, узрел и победил!

   1794

218. СТИХИ {*}

ГРАФУ СУВОРОВУ-РЫМНИКСКОМУ, НА СЛУЧАЙ ПОКОРЕНИЯ ВАРШАВЫ

Кто росс — и ныне не восплещет,

От радости не вострепещет,

Сердечных чувств не пролиет

И не сплетет венка герою?

Еще, еще гремим тобою,

О друг и славы, и побед!

О старец, к вечности идущий

Всяк миг путем полубогов,

Благоговение влекущий

И чад России и врагов!

Еще, еще пред целым светом

Востек ты орлием полетом,

Востек — и молнию пустил!

Стократ, о узы Филарета,

Звучавшие толь многи лета,

Стократ Суворов вас отмстил!

И ты, прах Шуйского священный,

Вкушай, прах царский, днесь покой,

Уже тебя иноплеменный

Не станет попирать ногой.

«Карай!» — рекла императрица —

И се... се польская столица

Тобой, Алкид, сокрушена,

Тобой, невинных мститель стона!

«О, горе мне! — валясь со трона,

Вопила в ярости она, —

Навек попранна я колоссом!

Но кий народ, какая власть

Не будет одоленна россом?

Греметь, карать — его есть часть!

Ударь в него, стократ отгрянет!

Низвергни в бездну, он восстанет

Еще ужаснее, сильней!

И кто их вождь?.. Дрожи вселенна!»

Но, граф, душа твоя смиренна

Хвалой смущается моей,

Ты кротким мне вещаешь взором:

«Восторг певцов меня не льстит,

Ни самый Феб с священным хором

Хвалой меня не ослепит».

Так, вождь! Твой лавр: быть церкви сыном,

Усердным, верным гражданином,

Готовым прать ехидн, химер,

Лишь праздности страшиться ига.

Вся жизнь твоя — разверста книга,

Могуща подавать пример,

Как в мире чтить себя заставить,

Не предками — собой блистать,

Отечество, себя прославить

И в род и род не умирать.

   1794

219. ЭПИГРАММА{*}

Коль разум чтить должны мы в образе Шатрова,

Нас, боже, упаси от разума такова.

   1794

220. НА НОВЫЙ 1795 ГОД{*}

«Будь счастливей в твоем теченьи! —

Так брату сын Сатурнов рек, —

В каком, о брат мой, огорченьи

И сколь медлительно я тек!

Увы, что видел ежечасно,

То вспомнить горько и ужасно!

Весь мир, всех бедствий в океан

Низвержен, плавает и тонет;

Здесь сын природы в узах стонет

Пришельца из дальнейших стран;

А там, где с велелепна трона

Под меч влечен был полубог,

Кто прежде оком без закона

Владеть судьбой народов мог,

Там самые сии народы,

Не внемля гласу днесь природы,

Отвергнув и ее творца,

Разбили оного скрижали

И смерть, ужасну смерть, избрали

На место нежного отца.

Она их бог, пред ней дымится

Вседневно кровь невинных жертв;

Друг друга, родший чад страшится,

Кто ныне жив, тот завтра мертв.

Там фурии трясут змеями,

И смертны проливать ручьями

Взаимно кровь устремлены;

Валятся грозны исполины,

Падут полки, горят долины,

И гибнут целые страны.

Се образ страждущего мира!»