— «Жена красавица». — «И у другого тоже».

— «Короче, тот рогат, которого ищу».

— «Какой же случай!.. я молчу».

   <1803>

286. БЫЛЬ{*}

Даруй мне, муза, тон согласный

С унынием души моей,

А ты, о добрый иль несчастный,

Склони свой слух и пожалей!

Дамон недавно был душою,

Утехой в дружеских пирах,

Резов был, как зефир весною,

Пригож, как роза на лугах.

Он взором гнал печаль и скуку,

Устами радость сообщал.

Друзьям своим давая руку,

Тогда ж и сердце отдавал.

Вчера, при месячном сиянье,

Друзьям, прощаясь, говорил:

«Как грустно с вами расставанье!»

И взор на них остановил.

Бьет час, потом — и весть несется,

Печальна весть: Дамона нет!

В Дамоне сердце уж не бьется,

Исчезнул вмиг весенний цвет!

Тут в первый раз еще познали

Дамона к Лизе жарку страсть:

Он таял, но, увы, к печали!

Душ прямо нежных это часть!

Их слезы издают на камедь.

Дамон, не могши потушить

Снедавший сердце лютый пламень,

Решился сам себя убить.

   <1803>

287. К МАШЕ{*}

Я не архангел Гавриил,

Но, воспоен пермесским током,

От Аполлона быть пророком

Сыздетства право получил.

Итак, внимай, новорожденна,

К чему ты здесь определенна:

Ты будешь маменьке с отцом

Отрадой, счастьем, утешеньем,

Любезна пола украшеньем

И в добронравьи образцом;

Ты будешь без красы приятна,

Без блеска острых слов умна,

Без педантизма учена,

Почтенна и без рода знатна,

И без кокетства всем мила,

Какою маменька была, —

Вот мой урок и похвала,

Едва ли не впоследни пета!..

Когда ты, Маша, расцветешь,

Вступая в юношески лета,

Быть может, что стихи найдешь —

Конечно, спрятанны ошибкой, —

Прочтешь их с милою улыбкой

И спросишь: «Где же мой поэт?

В нем дарования приметны».

Услышишь, милая, в ответ:

«Несчастные недолголетны;

Его уж нет!»

   <1803>

288. К <А. Г. СЕВЕРИНОЙ> {*}

ПРИ СООБЩЕНИИ ЕЙ ДРУГИХ СТИХОВ

Дельфира! вот стихи, которых ты желала!

Но боле от меня вперед не ожидай,

Ты знаешь, я попал в поэты невзначай

С тех пор, как ты меня узнала.

Тогда я молод был, притворствовать не знал,

Ты показалась мне мила и добродушна,

Такою я тебя в стихах и называл,

И лира завсегда была тебе послушна.

Увы, как худо знал тогда я нравы, свет!

Я думал, что везде — в Аркадии поэт;

Я думал, как пчела сбирать в собраньях соты,

Учиться ловкости, свой разум украшать,

Давать красивые языку обороты,

Чтоб более потом в стихах моих блистать;

Но что же я нашел?.. Прощайте, лестны виды!

Все стихотворчески мечты!

Прощайте, грации, и сильфы, и сильфиды!

Что вместо их, поэт, увидел в свете ты?

Там к дарованиям холодность иль презренье;

Тут осторожность, подозренье.

К кому пристать и чем начать свой разговор?

Там целый день молчат, потупя в карты взор;

Здесь заняло умы вчерашне производство;

Там хвалят бархатов московских превосходство

Иль мысль свою кладут на именинный пир;

А там один с другим в пресильном жарком споре.

Что новый старого красивее мундир!

Певец от скуки, в горе

Переменяет круг, имея только дар

Живее чувствовать прекраснейшего цену;

Поет он Делию, иль Дафну, иль Климену,

Поет их острый ум, любезность, милый нрав,

Нимало не искав

Другого награжденья,

Как только с ними обхожденья,

Приятных для него в их обществе минут,

Но что ж его хвалы и здесь произведут?

Муж, видя мадригал супруге, ужаснется

И всем рассказывать знакомым понесется,

Что наш питомец муз пленен его женой,