И нити клуб волокнистый —

Воздушней, чем может спрясти

Луна из мглы волнистой, —

Дала и шепнула: «Прости!

До тесной прости колыбели,

До тесного в дугах двора, —

Прости до заветной цели,

Прости до всего, что — вчера»...

6 В ОБЛАКАХ

Ночь пряжу прядет из волокон

Пронизанной светом волны.

И в кружево облачных окон

Глядят голубые сны.

И в трещинах куполов тлеет

Зенит надлунных слав;

И в тусклых колодцах белеет

Глубоких морей расплав.

В даль тихо плывущих чертогов

Уводит светлая нить —

Та нить, что у тайных порогов

Сестра мне дала хранить.

Как звон струны заунывной,

В затвор из затвора ведет,

Мерцая, луч прерывный, —

И пряха Ночь прядет.

 И, рея в призраках зданий,

Кочует душа, чутка

К призывам сквозящих свиданий,

За нитью живой мотка.

Кочует средь кладбищ сонных

И реет под сень и столпы,

Где жатвы коленопреклонных,

Где пляска свивает толпы, —

На овчие паствы безбрежиий

И в шаткий под инеем лес,

Сплетеньем разостланных мрежей,

По замкам глухим небес.

И путь окрыленный долог:

Но Тайной — мне ль изменить?

Из полога в облачный полог

Бежит, мелькая, нить...

И вдруг из глуби черной

Зигзаг ледяной возник:

Увижу ль с кручи горной

Разоблаченный лик?

Сугробы последней поляны

Алмазный застлали восклон...

Сквозят и тают туманы —

И тает, сквозя, мой сон...

ПОВЕЧЕРИЕ{*}

† Л. Д. Зиновьевой-Аннибал

(Загорье, Могил. г., 1907, июнь — октябрь)

206. ЗАГОРЬЕ

Здесь тихая душа затаена в дубравах

И зыблет колыбель растительного сна,

Льнет лаской золота к волне зеленой льна

И ленью смольного в медвяных льется травах.

И в грустную лазурь глядит, осветлена, —

И медлит день тонуть в сияющих расплавах,

И медлит ворожить на дремлющих купавах

Над отуманенной зеркальностью луна.

Здесь дышится легко, и чается спокойно,

И ясно грезится, и всё что в быстрине

Мятущейся мечты нестрого и нестройно,

Трезвится, умирясь в душевной глубине,

И, как молчальник-лес под лиственною схимой,

Безмолвствует с душой земли моей родимой.

207. НИВА{*}

В поле гостьей запоздалой,

Как Церера в ризе алой,

Ты сбираешь васильки;

С их душою одичалой

Говоришь душой усталой;

Вяжешь детские венки.

 Вязью темно-голубою

С поздней, огненной судьбою

Золотые вяжешь дни;

И над бездной роковою

Этой жертвой полевою

Оживляются они, —

Дни, когда в душе проснулось

Всё, в чем сердце обманулось,

Что вернулось сердцу вновь...

Всё, в чем сердце обманулось,

Ярче сердцу улыбнулось —

Небо, нива и любовь.

И над щедрою могилой

Не Церерою унылой

Ты о дочери грустишь:

День исходит алой силой,

Весть любви в лазури милой,

Золотая в ниве тишь.

208. КРИНИЦА{*}

Чисты воды ключевые,

Родники — струи живые;

В темном лесе — студенец.

В тихой сеннице прохлада;

Над криницею лампада

Золотит Христов венец.

В райском поле — огородец,

Цвет лазоревый — колодец.

Говорит с душой Христос:

«Наклонися у криницы,

Зачерпни Моей водицы