Причина провала разъяснилась лишь после революции. Среди привлеченных к разработке плана размена был большевик Житомирский (Отцов), доверенный человек Ленина по делам большевистских групп в эмиграции с 1903-04 годов, являвшийся одновременно главным осведомителем заграничного филиала Охранного отделения в Париже. Через Житомирского Департамент полиции был в курсе всех приготовлений Красина к размену и заблаговременно снесся с полициями европейских государств.
В 1906 году большевики в Петербурге и Москве разрабатывали план выпуска фальшивых денег. К этому проекту Красин вернулся в 1907 г. и заказал в Германии бумагу с водяными знаками для печатания фальшивых трехрублевок. Однако об этих планах стало известно. В Берлине были произведены аресты, закупленная бумага конфискована и проект этот, как вспоминал затем Богданов, "не осуществился лишь по случайным и чисто техническим причинам"(3).
Политическим следствием провалившегося плана выпуска фальшивых русских денег и неудавшихся попыток размена пятисотрублевок следует считать разрыв Ленина с Красиным и Богдановым. Ленин, раньше относившийся к Красину с большим уважением, теперь уже называл его "мастером посулы давать и очки втирать"(4), а несколько позже обвинил Красина в том, что тот присвоил 140 тыс. руб. фракционных денег, полученных от тифлисской экспроприации (т.е. почти все деньги, кроме 500-рублевок, переданные Камо в Куоккала членам "коллегии трех" в июле-августе 1907 г.). Становилось ясно, что конфликт Ленина с Красиным и Богдановым произошел вовсе не из-за политических разногласий, а по финансовому вопросу. Что же произошло в первой половине 1908 года кроме неудачного размена злополучных 500-рублевок? Дело в том, что в это самое время Ленин получил известие об успешном завершении еще одной операции, дающей в кассу БЦ большие деньги. Настолько большие, что стало выгодно не делиться ими со старыми соратниками -- Красиным и Богдановым, а поссориться с ними, обвинив их в присвоении денег от тифлисской экспроприации, а новые деньги забрать себе. Это были деньги мебельного фабриканта Н. П. Шмидта (Шмита), племянника текстильного фабриканта С. Т. Морозова.
О помогавшем революции Морозове писалось достаточно много как о человеке "противоречивом", под конец жизни во всем разочаровавшемся, и то ли заболевшем душевно и умершем, то ли покончившем с собой. Попытки объяснить поведение Морозова делались неоднократно. Вот что писала об этом осводомленный очевидец тех событий сестра меньшевика Л. Мартова и жена Федора Дана Лидия Осиповна Дан:
"Большевикам давали и очень богатые люди, например, Савва Морозов -этот по линии масонов. Давали и другие масоны. Денежные источники никогда выяснить не удастся, в подполье это по необходимости было засекречено и это никогда узнать не удастся, уже почти не остается людей, которые это знали и помнят"(5).
В книге В. Валентинова "Малознакомый Ленин" финансовой помощи большевикам уделено две главы. Валентинов, в частности, пишет:
"С фальшивым паспортом, нелегально, Ленин из Женевы приехал в Петербург 20 ноября 1905 года и на следующий день уже заседал в редакции газеты ,,Новая жизнь''. [...] Официальным издателем [была] М. Ф. Андреева, жена в то время М. Горького. В одном из примечаний к 10-му тому 4-го, ,,очищенного'', издания сочинений Ленина, на странице 479-й, указывается, что газете ,,большую материальную помощь'' оказал М. Горький. Из собственного кошелька Горький, кажется, ничего не вложил в газету. Он был только влиятельным посредником. Он привлек для поддержки газеты купца Савву Морозова и Шмидта [...]. Большевики оказались великими мастерами извлекать с помощью сочувствующих им литераторов, артистов, инженеров, адвокатов -деньги из буржуазных карманов [...]. Большим ходоком по этой части был член большевистского Центрального комитета инженер Л. Б. Красин, и еще более замечательным ловцом купеческих и банковских бабочек, летевших на большевистский огонь, был М. Горький, умевший вытягивать деньги и на "Новую жизнь", и на вооружение, и на всякие другие предприятия"(6).
Оставалось только дивиться щедрости Морозова и Шмидта.
В 1990 году, во время одного из моих первых, после эмиграции, визитов в Москву, я брал интервью у внучатой племянницы Саввы Морозова. С ее разрешения интервью записывалось на пленку. Именно во время этого интервью мне было рассказано семейное предание о смерти Морозова. Приведу наиболее яркие выдержки из этого крайне важного для историков документа:
"Савва Тимофеевич со многими революционерами имел контакт. [...] В 1905 году С. Т. с [женой] Зинаидой Григорьевной уехали в Канны. Но до этого, по всей вероятности, у него был роман с Марьей Федоровной Андреевой, женой Горького, ибо полис, он застраховался на 100.000, был на имя Горького. [...] Страховка была оформлена на Горького, чтобы не компрометировать даму. Даму нельзя было компрометировать. [...] И как это ни странно, Красин сейчас же оказался в тех же Каннах, куда отправился С. Т. [...] Мама сказала такую фразу: "Его надо было убрать, потому что больше дать [революционерам] он ничего не мог. А он потребовал, чтобы его ввели к курс их дел". [...] Он считал, что он что-то должен сделать для людей [...]. А дальше, когда он столкнулся, как раз, может быть, со всякими проявлениями терроризма, то тут-то он и начал, может быть, спрашивать, а что, собственно говоря, почему и зачем? Может быть на этом он споткнулся.
[...] Что до нас дошло о последних обстоятельствах. Зинаида Григорьевна собиралась ехать с Рябушинским на пролетке куда-то там кататься. Она одевала перед зеркалом шляпу. И в это время в зеркале она увидела, как приоткрылась дверь и показалась голова рыжего человека. Зинаида Григорьевна спросила: "Кто это?" С. Т. суетливо ответил: "Никто, никто". Она уехала. Когда она вернулась, то С. Т. лежал на постели, рука вниз свешивалась, и там лежал пистолет.
[...] Геня, мой двоюродный брат, сказал: "Да нет, его убили совсем не дома. Его просто положили и все. Была полная инсценировка проведена". Полиция, которая была вызвана, сказала, что пуля, которую извлекли, не соответствола револьверу, который валялся. Это раз. Во-вторых, в истории самоубийств нет случаев, чтоб самоубийца стрелял в себя лежа на постели. Такого не бывает. И в-третьих, рыжий человек, говорят, практиковал эти занятия. Но она [жена Саввы] его [Красина] не знала. Рыжий человек был Красин. [...] Так что, понимаете, все вот так вот сходится.
