– Сегодня наряжают ёлку на площади, – сообщила мама, когда с кашей было покончено. – Мы все едем. Карл, ты позаботился о лошадях?

– Да, дорогая, – отозвался господин Бреннар, не отрываясь от газеты.

Инара мысленно застонала. Ехать на площадь с родителями не хотелось, но и отговориться от семейного выезда не было никакой возможности. Если мама сказала, а папа уже нанял коляску – значит, дело решённое.

– Ты правда на меня не сердишься? – Лилиана догнала её в дверях столовой. Она снова как щеночек пыталась заглянуть в лицо сестре.

– Нет, – ответила Инара, обернувшись. Папа шёл сразу за ними. И слышать подробности ему вовсе не обязательно. – Идём ко мне в комнату.

Лили оглянулась, увидела отца и кивнула. Похоже, подумала том же.

– Девочки, через час мы выезжаем. Поторопитесь! – догнал их мамин голос. Не сговариваясь, сёстры и отец прибавили шаг.

Инара закрыла дверь своей комнаты. Дождалась, когда сестра опустится на краешек кровати, и села рядом.

– Расскажи мне, как всё произошло, – мягко попросила она.

Лили не стала отнекиваться. После того, как Ина закрыла её собой от страшной иглы в руках не менее страшной старухи, всё начало видеться в ином свете. И смелый поступок сестры, и её мягкость, отсутствие ругани, которую Лили, несомненно, заслужила.

Сейчас всё стало так же, как и прежде. И девушка недоумевала, откуда у неё появились тёмные мысли насчёт Ины? Ведь они растаяли без следа.

Поэтому Лилиана рассказала всё. Как Агата подошла улице на следующий день после катания на санках. И в этот раз она была очень мила. Да и сама Лили неожиданно начала испытывать к ней необъяснимую симпатию, поэтому охотно остановилась и поболтала. Потом Агата пригласила её на каток вместе с ними, после – на посиделки в дом Вейлы. А там уже девушки рассказали, что собираются поучаствовать в ритуале, и позвали её с собой.

– Почему ты согласилась?

– Не знаю… – Лили смутилась. – Мне казалось, ты совсем обо мне не думаешь, а они были такими милыми… Прости, что я наговорила тебе гадостей. Ты вовсе не эгоистка. Даже не знаю, почему я так сказала. Я тебя очень люблю, Ина.

– Я тоже тебя люблю, Лили, – Инара промедлила лишь мгновение, а потом раскрыла объятия, и младшая сестра с готовностью прижалась к ней.

– Пообещай мне, что ты будешь держаться подальше от Агаты, – попросила Ина.

– Обещаю, – торжественно произнесла Лилиана, абсолютно веря в свои слова.

Мама спустилась вниз спустя два часа. Дочери и муж терпеливо ждали её в гостиной.

– Вы уже готовы? – Августа Бреннер окинула всех троих критическим взглядом и, кажется, осталась довольна. Но всё же не удержалась от замечания: – Поехали, мы уже опаздываем.

Инара и Лилиана переглянулись с отцом. Карл Бреннар им подмигнул. Отчего девушки тихонько захихикали.

Две серые в яблоках лошадки всхрапывали и переступали с ноги на ногу, взрыхляя снег. Из ноздрей в морозный воздух поднимались облачка пара. Возница сидел на облучке. Судя по красному носу, он порядком подмёрз, пока ждал клиентов. Но ничего не сказал, только коснулся края надвинутой на лоб меховой шапки, приветствуя Бреннаров.

Сани были выкрашены в синий цвет. С морозным орнаментом, белыми снежинками и волнами, похожими на завихрения ледяного ветра. Августа одобрительно глянула и позволила мужу усадить себя, укрыв ноги мягкой пушистой шкурой.

Девочки сами забрались, заняли скамейку напротив. В этот раз посадка обошлась без происшествий, как в прошлом году. Тогда матери не понравился слишком красный, вызывающий цвет саней. Она наотрез отказалась ехать в них. Пришлось идти пешком, что, разумеется, не соответствовало их статусу. А отец всю дорогу до площади слушал, какой он невнимательный и совсем не любит свою жену.

Зачем вообще нужны сани, если площадь находилась в десяти минутах ходу от их дома, Инара не понимала. Но матери возражать было непринято. Раз она сказала, что статус Бреннаров требует саней, значит, ей виднее. Тут спорить себе дороже.

По пути девочки привычно выслушали краткие наставления. Инара перевязала платок. А Лилиана разгладила мех на шубке. Воротник мужу госпожа Агата расправила сама.

И тут, к счастью, они приехали.

Ина и Лили выскочили из саней, как только те остановились.

– Девочки, подождите, – велела мама строгим голосом. Попытка к бегству была пресечена на корню. – Идёмте сначала на ярмарку. Ёлку мы ещё успеем увидеть.

Каждый год повторялось одно и то же. Мама позволяла выбирать им подарки на ярмарке, а потом покупала то, что считала нужным. В детстве как-то Лили попыталась возразить, что она хотела совсем другое. Мама потом месяц переживала из-за неблагодарных детей, которые совсем не ценят её заботы. Но следующей зимой всё в точности повторилось.

И всё равно Инара любила предновогодние ярмарки. Большие, многолюдные, украшенные ветками ароматной хвои и красными ягодами падуба. Они были наполнены духом нового года, радостным смехом и улыбками.

Одно удовольствие бродить меж рядов, рассматривая всякие мелочи и угощения, слушая комплименты от бородатых продавцов и уверения, что именно их товар самый лучший.

Инара заметила, каким взглядом сестра посмотрела на вышитый пояс, и подошла к прилавку. Купец тут же оживился, подскочил, показывая, предлагая.

Лили улыбнулась, сестра правильно поймала сигнал, и прошла чуть дальше, высматривая подарок для Ины. Но тут услышала позади недовольный мамин голос.

– Ну что за ерунду ты смотришь? Это настоящая безвкусица. Вот я в вашем возрасте…

Лилиана грустно вздохнула. Не видать ей вышитого пояса с ярким бисером и мелким речным жемчугом. Но сестра подошла, сжала руку, поддерживая. Мол, не переживай, будет у тебя пояс. Настроение тут же вернулось. Ина всегда знала, что ей нужно, умела поддержать, как никто другой.

Лили не могла понять, почему ещё вчера ей казалось, что сестра её больше не любит. Инара была самым чутким и отзывчивым человеком, если и не во всём мире, то уж в Синичьих горах точно.

Наконец мама выбрала правильные подарки для всей семьи. И папа отнёс их в ожидавшие сани.

– Ну а теперь согреемся глинтвейном и посмотрим наконец на ёлку! – госпожа Бреннар с трудом дождалась мужа, ухватила его под руку и почти потащила к стоявшему на площади трактиру.

В дни новогодней ярмарки все желающие не помещались внутри, и хозяин устанавливал на улице столы, лавки и просто пеньки. Несмотря на морозец, почти все места под открытым небом были заняты.

Госпожа Бреннар велела мужу сделать заказ, а они с девочками пока найдут свободный стол. Принимать пищу стоя Августа категорически отказывалась.

К счастью, сидевшая неподалёку компания начала подниматься. Мужчины хлопали друг друга по плечам и громко прощались. Госпожа Бреннар дождалась, когда подавальщица уберёт посуду и протрёт столешницу, а затем аккуратно присела на одну из лавок. Дочери разместились напротив неё.

Инара уже подмерзала и предпочла бы поискать стол внутри трактира, но спорить с матерью не стала. У той было прекрасное настроение. Новогодние ярмарки словно бы возвращали госпожу Бреннар в детство. На её лице появлялась мечтательная улыбка, просто грешно было бы портить маме праздник.

Тем более что отец уже нёс поднос с четырьмя глиняными кружками и шоколадными кексами – неизменная ярмарочная трапеза.

Ина взяла предложенную ей кружку и обхватила руками. В первую секунду замёрзшие ладони обожгло, почти заставив девушку вскрикнуть. Но жар тут же стал приемлемым. Инара грела озябшие пальцы, а потом сделала глоток. Горячее вино, приправленное мёдом и специями, отлично согревало в морозный день. И девушка потянулась за вторым глотком.

Голова закружилась. В груди что-то сжалось в тугой узел, не позволяя сделать вдох. А потом пронзило резкой болью. Не удержавшись, Ина застонала.

– Что с тобой, доченька? – мама вскочила, разглядев её белое, как снег, лицо. – Карл, ей плохо. Сделай что-нибудь!

Суетясь вокруг старшей дочери и призывая врача, Августа Бреннар даже не заметила, как смахнула со стола глиняную кружку с глинтвейном. Вино брызнуло на снег, окропляя его, словно свежепролитая кровь.