Имея червонцы и запас спирта, Троцкий привлек для организации побега местного крестьянина Бонифатия Батмашева по прозвищу Козья Ножка. Тот в свою очередь подобрал оленевода, зырянина по национальности, запойного пьяницу, но отчаянного человека. Именно он выдал властям Батмашева, которого сурово наказали. После Октября Батмашев узнал, что благодаря ему Троцкий сумел бежать. В 1923 г. он приезжал к Троцкому в Москву, был им обласкан и чрезвычайно довольный, в новом красноармейском обмундировании вернулся домой.

С зырянином по лютому февральскому морозу на оленях Троцкий проехал за неделю свыше 700 километров до Урала, там сел на поезд и вскоре оказался в Петербурге. Сохранился документ Березовского полицейского управления Тобольской губернии, в котором сообщалось: "Февраля 21 дня 1907 г. В ночь с 19 на 20-е сего февраля скрылся находившийся на излечении в Березовской инородческой больнице важный государственный преступник ссыльнопоселенец Лейба Давидов Бронштейн (он же Троцкий). По полученным сведениям означенный ссыльный выбыл из города Березова с крестьянином Бонифатием Батмашевым".

Если до Березова ссыльные добирались в течение месяца, то обратный путь Троцкий проделал за 11 дней. Именно в стремительности предприятия и заключался его благополучный исход. Из Петербурга Троцкий сразу выехал в Финляндию - ближнюю эмиграцию, там уже находились Ленин и Мартов. Ленин проживал в Куоккале на известной для многих партийцев даче "Ваза", ставшей своего рода большевистским штабом. Беглец посетил Ленина и Мартова. Имел с ними продолжительные беседы. Владимир Ильич дал ему явки в Гельсингфорс (Хельсинки), которые очень помогли Троцкому в устройстве в небольшом местечке Огльбю. Троцкий описал свой побег в книжке "Туда и обратно". На полученный гонорар через Стокгольм выехал в Западную Европу. 30 апреля уже присутствовал на V лондонском съезде РСДРП.

Популярность его быстро росла. Некоторые делегаты, в особенности из провинции, так же как и "публика" в Петербурге зимой 1907 г., шли "смотреть Троцкого".

В период революционной деятельности появилось обвинения в адрес Троцкого о его сотрудничестве с царской охранкой. Об этом говорилось в статье Бурцева в журнале "Общее дело" № 370 за 1921 г. Бурцев писал: "Троцкий, в особенности в начале своей предательской карьеры, был совсем мелким полицейским агентом... В Вену Троцкий прибыл в феврале 1911 года. Дела его в то время были совершенно плохи. Он занимал с женою маленькую комнатку и жил впроголодь. В то время Троцкий через немца Брандта, владельца книжного магазина "Либрэри де Пепль", агента австрийской политической полиции, сошелся с заведовавшим в то время полицией неким Шлеймером. Этот Шлеймер ангажировал нынешнего Главковерха Красной Армии к себе на службу за 300 крон в месяц".

Имеются и другие письменные свидетельства сотрудничества Троцкого с охранными службами. В одном из них говорится: "Справка 19 октября 1916 года. Бронштейн-Троцкий был агентом Австрии под руководством Раковского, начальника австрийского шпионажа на Балканах". И еще: "Лозанна. Подлинным письмом венской полиции лейтенант Элейшкери подтверждает, что Лев Давидов Бронштейн, известный как Троцкий, служил в австрийской политической полиции. Представлено было начальником внешнего наблюдения заграничной агентуры Департамента полиции Анри Багио директору Департамента полиции в Петрограде и освещено в делопроизводстве Департамента за 1916 год".

Знала ли жена Троцкого Седова о его связях с охранкой? Вероятно, да. Она очень редко писала своим подругам, но в одном из её писем можно было прочесть:

"Случается у нас в жизни всякое... Но я за своим Левой иду в огонь и в воду, люблю его безоглядно. Да, и куда огладываться? Жизнь одна, и я хочу всю её прожить вместе с ним...".

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОССИЮ

После посещения Троцким русского консула в Нью-Йорке с заявлением об отъезде в Россию он и члены его семьи получили необходимые документы. Отъезд был согласован и с британским консулом. 27 марта 1917 г. Троцкий и Седова с сыновьями, а также ещё пятеро подданных России - Чудновский, Мельничанский, Фишелов, Мухин и Романченко - отбыли из Нью-Йорка на норвежском пароходе. Однако поездка их затянулась.

Как писал Троцкий в письме на имя министра иностранных дел Российской Республики П. Н. Милюкова (5 мая, Петроград), по прибытии в канадский порт Галифакс на борт парохода, подвергшегося досмотру английскими военно-морскими властями, поднялась группа офицеров в сопровождении вооруженных матросов. От имени местного адмирала они потребовали, чтобы Троцкий с семьей и пятеро русских пассажиров покинули пароход. Троцкий воспротивился. Тогда матросы под крики возмущенных пассажиров "Позор!" снесли всех на руках на военный катер и доставили пленных в Галифакс. "Когда матросы держали меня на руках, мой старший мальчик Лев, подбежал ко мне на помощь и крикнул: "Ударить его, папа?", - писал Троцкий в письме Милюкову. - Ему 11 лет, господин министр, и я думаю, что у него на всю жизнь сохранится яркое представление о некоторых особенностях правящей английской демократии и англо-русского союза".

В Галифаксе без объяснения мотивов задержки всю группу по железной дороге доставили в местечко Амхерст и поместили в лагерь для немецких военнопленных. После протеста Троцкого и Седову с детьми удалось из лагеря переместить на квартиру местного жителя. Все попытки связаться с Россией оказались тщетными. Правда, удалось дать знать об аресте в редакцию "Нового мира". Газета 10 апреля сообщила об этом факте. В социал-демократической печати, в том числе и в России, началась кампания по освобождению Троцкого.

В ответ британское посольство в Петрограде разослало редакциям всех влиятельных в России газет официальное уведомление, что подвергнутые в Канаде аресту российские подданные ехали "с субсидией от германского посольства для низвержения Временного правительства". Ряд газет и в их числе большевистская "Правда" выступили с опровержением этой клеветы.

К кампании подключился Петербургский Совет. Исполком принял обращение-протест против действий английского правительства. Его содержание сообщили британским властям, английским газетам, а также Милюкову. Он обратился к британскому послу Бьюкенену, тот снесся со своим правительством и 27 апреля сообщил, что британские власти задержали Троцкого и других исключительно по "необходимости обменяться телеграммами с правительством Ее Величества" по данному вопросу".

29 апреля Троцкий и его компаньоны были освобождены. На датском пароходе "Гелиг Олаф" они продолжили свой путь в Россию через Швецию, Финляндию - на Петроград.

* * *

После октябрьского переворота его руководители разместились в Смольном дворце в Петербурге.

В Смольном кабинеты Троцкого и Ленина находились на противоположных концах длинного коридора, но это не мешало их тесному сотрудничеству.

Само название Советского правительства - Совет Народных Комиссаров принадлежит Троцкому.

В своей книге "Моя жизни" он вспоминал о первых шагах после захвата власти: "Надо формировать правительство. Нас несколько членов центрального комитета. Летучее заседание в углу комнаты.

- Как назвать? - рассуждает вслух Ленин. - Только не министрами: гнусное, истрепанное название.

- Можно бы комиссарами, - предлагал я, - но только теперь слишком много комиссаров. Может быть, верховные комиссары?.. Нет, "верховные" звучит плохо. Нельзя ли "народные"?

- Народные комиссары? Что ж, это, пожалуй, подойдет, - соглашается Ленин. - А правительство в целом?

- Совет, конечно, совет... Совет народных комиссаров, а?

- Совет народных комиссаров? - подхватывает Ленин, - это превосходно: ужасно пахнет революцией!.."

В "Моей жизни" Троцкий утверждал, что Ленин предложил ему возглавить Совнарком: "Я привскочил с места с протестом - до такой степени это предложение показалось мне неожиданным и неуместным. "Почему же?" настаивал Ленин. - Вы стояли во главе Петроградского Совета, который взял власть". Я предложил отвергнуть предложение без прений. Так и сделали".