– Началась война, – тихо продолжила Гранд Принцесса, укоризненно взглянув на мужа. – Тут я вынуждена пояснить. Война шла на уничтожение, и все применяли всё. Вирусы, клоны, роботы, огромные уничтожители, калечащие время и пространство. Канон оказался под угрозой. Особенно из-за некомпетентности пары последних правителей теят: брата и сестры. Отбить атаку Врана удалось, но началась гражданская война. Канон удержать стало невозможным: поднялся разрушительный Северный ветер, океаны выходили из берегов, планету сотрясали землетрясения. Без канона планета умирала, выведенная из равновесия, отголоски доходили до Врана, – Диана прекрасно понимала, что в учебниках Врана и Альянса такого описано не было.
– Тут Дукай подсуетили договор с Враном. Теят и вранцы выступили гарантом образования галактического союза, разработав хартию Альянса, – закончил папа, подкинув ветку в костер, и пламя осветило его задумчивое лицо. Диана с любовью посмотрела на его волевое лицо с орлиным носом, жесткие карие глаза, тонкие губы и непокорные кудри. Как снова захотелось закопаться у него на груди, – папа был таким же дрыщом, как все в семье, но он прекрасно умел успокаивать. А еще он рассказывал все подряд: удивительные истории, оживающие по мановению колдовского, глубокого голоса. Не зря он всегда был основным ведущим в многочисленных шоу, – Диана обняла папу, зарываясь в его майку и отталкивая брата от другого папиного плеча.
– Золотой храм – дом теят, потому что он отмечает путь к родной планете. Она сейчас не пригодна для жизни, но когда-нибудь это изменится, – мягко продолжила Гранд Принцесса. – Это наша мечта. И наконец, можно будет перестать перекраивать меры, пространство и время. Хаос придет к канону.
– Па, нам обязательно завтра надо пройти десять километров?– Валя зевнул, явно не проникнувшись историей. Он вообще никогда и ничем не проникался с виду. Любил только прыгать и читать стихи.
– Посмотрим по трассе, – папин взгляд продолжал блуждать где-то вдали, будто нащупывая что-то. – Ну что, легенды Старого мира способствуют улучшению сна? Дикари, спать! – наконец-то он улыбнулся детям, и от всего его лица исходило тепло и уверенность в завтрашнем дне. Как будто на их заводе не начались протесты, и им не заблокировали на нее доступ.
– У них опять будут кошмары после твоих рассказов, – покачала головой мама, помогая детям подняться. Им самим было пока трудно устраиваться на ночлег в палатке, – Диана ощутила, как привычно полоснули по щеке сначала мамины, потом папины губы, желая спокойной ночи. Она захотела потянуться к такому далекому теплу.
Диана внезапно почувствовала огромное давление на грудь. Такое знакомое ощущение: много лет назад, она как-то нырнула в Чарном море, и ей не хватило сил выплыть. Тогда ее вытащил брат, которому тогда запрещали плавать из-за слабого здоровья. Она помнила, как пропал свет и над ней сомкнулась толща воды. Потом голову обожгло болью, когда брат бесцеремонно потащил ее за волосы наверх. Дедушка тогда очень сильно на них орал и уволил четвертую няню. За ними никто не мог уследить. Перед глазами встал этот пляж в Джюльбере. Побег брата от няни тогда спас ей жизнь, однако даже в каверзах он всегда был вторым после нее, – девочка вдруг начала сомневаться: если она умерла, почему чувствуется давление. Как она читала, когда умираешь, уже ничего не чувствуешь, даже при копировании данных Архитектор разума ограждает мозг от тревоги, отключая эти связи. Ее предупреждали, что будут считывать чип, поэтому необходимо дополнительно зашифровать сигнал. Однако, это очень отрицательно и неприятно, неужели она не умерла, а кто-то хочет, чтобы ей так казалось? – грудь сдавило теснее, и обруч сомкнулся на груди, когда она попыталась сделать вдох. Резинки впились к привязанным рукам, не давая освободиться. Диана услышала щелчок и почувствовала лед металлического обода на лбу. Она пыталась сосредоточиться на чем-то своем, важном только для нее: на первых соревнованиях, на покупке кота, но перед сомкнутыми глазами полыхнуло синее пламя, безжалостно разрывая ее виртуальность и вытаскивая необходимую для себя информацию. Она снова откатилась назад в своих воспоминаниях.
Диана снова сидела с родителями и братом на Стане. Они вместе обедали в ресторане с панорамным видом на Золотой храм. Папа успешно провел переговоры с подрядчиками, но что-то не складывалось с проектом. Вранский “Шляд” был вынужден начать расследование в свежекупленной компании. Папа прилетел оценить предварительные результаты. Диана обратила внимание на легкую тревожность, залегшую в глубине его всегда жизнерадостных глаз. Валя отдыхал после чемпионата и операции на спине, а мама вместе с ними решила поддержать ее на этом проходящем турнире. Так редко и мало они собирались вместе.
– Дикари, продолжаем заниматься вашим образованием, – папа с интересом взглянул на остатки стейка в тарелке жены. Она молча протянула ему тарелку, а он, как всегда, правильно истолковал ее намерения:
– Ни махуна подобного. Я снова рассказываю. Ты тогда вмешивалась в мой рассказ, – картинно возмутился папа. Гранд Принцесса снова беспомощно закатила глаза, подавляя возмущение.
– В городе теят свирепствовала чума. На улицах валялись трупы вперемешку с живыми. Власти не справлялись, а потом и вовсе сбежали из города. Смерть пожинала жатву без устали, прогуливаясь по переполненному мертвыми и умирающими городу. В одном из приречных кварталах, в крошечном покосившемся деревянном домике жила девочка со своей семьей. Отец был мастеровым, мать помогала в соседней рыбацкой таверне. Первой заразилась она. Отец отправил дочь на чердак, а сам не расставался с женой, ухаживая за ней. С трудом он наскреб денег на визит лекаря, который лишь подтвердил его худшие опасения. Девочка постоянно жила на чердаке, а отец поднимал ей еду. После двух дней, проведенных в ожидании еды, она осторожно спустилась с чердака и увидела два трупа. Девочка в страхе кинулась обратно, понимая, что сейчас приедет труповозка: тела заберут, дом сожгут, а её кинут к ним. По крышам она вылезла из обреченного дома; она видела, как тела ее родителей стражники кинули на переполненную трупами телегу, и тайком последовала за ней к очередному оврагу, в который теперь сбрасывали тела. Без погребения, – папа покосился, проверяя и реакцию и тарелки слушателей, с разочарованием выяснив, что все съедено, он был вынужден продолжить рассказ:
– Она шла по улицам, спотыкаясь о трупы, голодная, грязная, оборванная, никому не нужная. Люди вокруг неё танцевали, пели и веселились, желая забыться, хотя их тела сгнивали заживо. Её хватали умирающие, кричали на неё, дышали своим зловонием, желая обречь её на ту же судьбу. Кто-то подкармливал… Начался тот пожар, сжегший Этиль. На неё обрушились балки, и она не смогла выйти. Горели целые кварталы. Смерть пришла за ней в тот день, но она выжила. Спустя сутки девушку вытащили из-под завала, и добрый человек взял её к себе. Она жила с ним, исцеляя людей, услышавших о её даре. Но вскоре и его унесла чума. София решила предать его тело реке, согласно его воле, но власти запретили подобный вид захоронения. После службы в Золотом храме она всё-таки выполнила последнюю волю архитектора. Она руководила реконструкцией Этиля, заменив его. Девушка почитается как защитница от чумы, архитектор и создатель новой жизни. Смерть снова пришла за ней, проверяя её бессмертие, Дева стала его обратной стороной, слившимся с ним отражением.
– Здесь тоже есть другая версия, – не выдержала мама. – Дева разгневалась на Смерть и ограничила его силу. Мольба людей, гибнущих от болезней, войн и несчастных случаев пробудила в Её сердце безграничное сострадание к несчастному и обреченному на Смерть человечеству. Она спустилась в его Царство и пожертвовала собой, чтобы человечество могло жить дольше сорока лет. Смерти пришлось уступить Деве и отпустить Её. Тогда он нашёл отмеченную Её волей девушку – Софию, решив поставить её на своё место. Это была месть за унижение, которое ему пришлось претерпеть, ограничив своё могущество, но девушка устояла против него, – вступила в разговор, молчавшая до этого мама. – Дети, это так называемый догмат «Смерти Старого мира», пункт, в котором мы расходимся с вранцами. Согласно нашей версии, Дева уснула вечным сном, тем самым запечатав Смерть в Его Царстве, но обратно она не вернулась, теперь служа лишь посмертным утешением страждущих, – мама завершила рассказ на свой манер. На папином лице отразились мучительные попытки не комментировать. – Боги спят и видят наш мир во сне. Люди приходят и уходят, как нити на старом выцветшем гобелене. Если его надо подлатать, мы же меняем части полотна, верно? Как вы там на вранском говорите: цо вибры розмовят с настинных картин?
