Несколько минут капитан «Декстроуса» Макдональд сквозь пелену дождя и летевшую по воздуху пену, срезанную ветром с верхушки волн, видел силуэт линкора и его ходовые огни, тускло горевшие на мачте. Видимость была меньше мили. Потом огни исчезли, и силуэт, словно призрак, растаял во мраке штормовой ноябрьской ночи.

Тщетно пытался Эдам определить на экране своего радиолокатора эхо — сигнал от «Сан-Паоло»: на индикаторе лишь мерцали мелкие точки — отражения от волн. Среди них ярче вспыхивала лишь одна. Но капитан «Бастлера» знал, что это эхо — сигнал от второго буксира. Напрасно оба капитана вызывали Пэйнтера по радио, чтобы сообщить ему, что они рядом. Всего каких-нибудь двадцать минут назад они оба отчетливо слышали озабоченный голос директора «Энсн риггинг компани»: «Я сейчас осмотрел корабль… Вода поступает через забитые бортовые пушечные порты. Кое-что мы недосмотрели в Рио…»

Но сейчас Пэйнтер молчал. В эфире лишь слышны были помехи от грозовых разрядов да голоса других радиотелефонных станций судов, которые находились поблизости.

Эдам передал по радио сигнал срочности и затем дал «SOS», сообщив о случившемся.

На сигнал бедствия откликнулось много судов. Все они приняли участие в поисках исчезнувшего линкора. Через несколько часов, когда шторм начал понемногу стихать, над океаном послышался гул авиационных моторов. Это американские и французские военные самолеты прилетели с ближайших военных баз в районе Гибралтара. С аэродрома на Азорских островах в воздух поднялись португальские самолеты. Со всех сторон к месту разыгравшейся трагедии спешили торговые суда различных стран.

Новые хозяева «Сан-Паоло», еще не веря в его гибель и надеясь продолжить буксировку, обратились за помощью к своему соседу и конкуренту по промыслу металлолома — «Оверсиз Тоуидж энд Сэлведж компани». Эта фирма, обрадовавшись неожиданной сделке, выслала из Фальмута свой самый мощный корабль — океанский спасатель «Тормойл». На полном, 16-узловом ходу он ринулся в сторону Азорских островов.

Поиски «Сан-Паоло» продолжались с 7 по 10 ноября. Самолеты и суда обследовали район Северной Атлантики площадью 140 тысяч квадратных миль. Но все было напрасно — на поверхности угрюмого океана не нашли ни перевернутой шлюпки, ни плавающего спасательного нагрудника: «Сан-Паоло» — «старый ободранный лев» бразильского флота — исчез.

Спустя несколько месяцев, как заведено в Англии в таких случаях, в Лондоне началось судебное разбирательство этого дела. Ведь на борту линкора находились люди — восемь шотландцев. Вдовы и дети моряков требовали ответов на вопросы: «Где наши мужья и отцы?», «Почему пропал корабль?», «Чья это вина?»

Назначенная Британским министерством транспорта комиссия по расследованию причин гибели «Сан-Паоло» приступила к работе. Долго изучались чертежи линкора, обсуждался его проект, пересчитывалась его остойчивость, уточнялись метеорологические сведения близ Азорских островов на день происшествия, анализировался метод буксировки, проверялись мощности буксиров. Много было собрано сведений, чертежей и карт. Не хватало только живых свидетелей, тех, кто мог бы рассказать комиссии, как проходила подготовка «Сан-Паоло» к переходу через океан.

На «Бастлере» команда уже сменилась, и показания давал один лишь Эдам. Экипаж «Декстроуса» вместе со своим судном, поврежденным штормом, застрял на ремонте в Понта-Делгада.

В ходе дела выяснился целый ряд немаловажных деталей. Комиссии, например, не было ничего известно, как были установлены на линкоре спасательные шлюпки, были ли исправны ракетницы и, самое главное, был ли «Сан-Паоло» мореходным кораблем. Расследование затянулось.

Председатель комиссии через британского посла в Рио-де-Жанейро запросил командование военно-морского флота Бразилии о возможности получения необходимых данных по подготовке линкора к океанской буксировке. Вместо ответа в Лондон прилетел представитель французского «Бюро веритас», тот самый, который выдал Пэйнтеру сертификат — удостоверение на годность к плаванию. Он заявил комиссии, что, по его мнению, корабль находился в превосходном состоянии, был вполне мореходным и отвечал всем требованиям французского классификационного общества. Одним словом, этот человек своей убедительной речью в суде здорово убыстрил дело.

Следствие близилось к концу. Уже печатались заключительные протоколы, в которых осадка, крен, дифферент, объем водяного балласта линкора, его мореходные качества признавались комиссией нормальными. Мощность бункеров была признана вполне достаточной. Действия обоих капитанов были оправданы. Все чаще и чаще встречались такие традиционные для подобных ситуаций выражения, как «непредвиденные на море случайности» и «непреодолимые силы стихии».

Как-то вскользь было упомянуто то обстоятельство, что «Бритиш айрон энд стил корпорейшн» не учла тяжелых условий плавания в зимней Северной Атлантике, ведь буксировка была начата очень поздно.

По всем признакам дело должно было закончиться вполне миролюбиво, с ссылками на «волю всевышнего».

Но произошло так, что в суде под присягой была произнесена еще одна речь, которая не только пролила свет на странное исчезновение в океане «Сан-Паоло», но и дала законное право истории вписать этот случай как позорную страницу в летопись капиталистического судоходства. За несколько дней до прекращения дела по «Сан-Паоло» выступил член бригады такелажников фирмы «Энсн риггинг компани» — Эдвард де Фос, получивший ранение и положенный в госпиталь за день до начала буксировки линкора в Англию. Он рассказал, что уже более двадцати лет плавал матросом первого класса в составе перегонных команд фирмы. На «Сан-Паоло» ему надлежало отвечать за состояние буксирного устройства во время перегона. Из его рассказа комиссия узнала, в какой спешке проходила подготовка корабля к этому рейсу и в каком состоянии был линкор. Он заявил, что в трюмах корабля было почти полметра воды, что линкор перед выходом в море имел крен в 5 градусов на правый борт. Зал суда с негодованием услышал, что около тридцати отверстий в бортах и на нижней палубе «Сан-Паоло» оставались до выхода в море незаделанными (их намеревались заделать во время буксировки). Поведал де Фос и о том, каким способом, «на живую нитку», Пэйнтер заделывал другие отверстия, включая двери и бортовые пушечные порты…

Старый моряк публично обвинял представителя «Бюро веритас» в злоупотреблении своим правом выдавать сертификат:

«Название вашего регистра в переводе с французского означает «бюро истины»… Истина ушла на дно Атлантики вместе с этим бронированным гробом «Сан-Паоло», который унес на дно океана моих товарищей. Вас, как и моих семерых друзей, купил пройдоха Пэйнтер. Он хорошо изучил колебание курса металлолома на верфях Европы. Алчность не позволила ему отложить буксировку до весны. Пэйнтер знал, что на следующий год цены на лом могут упасть».

Молчание царило в эти минуты под сводами здания «Карлтон-хауз» в Вест-энде Лондона, где проходил суд. Председатель комиссии взялся уже было за звонок, но тихо опустил его: он, старый моряк, знал, что де Фос говорил правду.

«Когда мы все отказались от перегона, — продолжал матрос, — Пэйнтер сказал нам: «Что вы волнуетесь, все в порядке, нас поведут лучшие в мире буксиры!» Всех успокоили деньги и то, что он сам должен был быть на этом проклятом корабле…»

После полной гнева и горечи речи слова попросили представитель «Бюро веритас» и глава фирмы «Бритиш айрон энд стил корпорейшн (Сэлведж)». Оба они убеждали суд не учитывать показания выступившего перед ними свидетеля.

Суд удалился на совещание. Через сорок минут председатель объявил решение: «Причины гибели линейного корабля «Сан-Паоло» останутся предметом догадок и предположений. Живых свидетелей катастрофы нет. Показания косвенных свидетелей противоречивы. Наиболее вероятной причиной гибели корабля, по мнению просвещенных судей, могли быть недостаточно прочные деревянные закрытия бортовых пушечных портов и дверей открытых палуб. Суд предполагает, что корабль затонул вскоре после обрыва буксирных концов. Почему и каким образом затонул означенный выше корабль, суду неизвестно.