– Хей, Мира… Смотри! – вдруг сквозь стук зубов произнесла она.

Схватив меня за руку, она повела меня к камням. Она права: между ними есть щель, которая ведёт в обход войска!

– Гили, ты молодец! Давай, бежим, – юркнула в укрытие я, даже не представляя, что меня ждёт дальше.

Свет. Отовсюду. Мы тихо двигались по коридору из огней, слепивших чуткий звериный глаз. На корточках проползая всё дальше и дальше, я ощущала себя мышью в подполе.

Гили ползла за мной. Мы старались не издавать звуков – только хвост Гили слегка шуршал по снегу. Тем временем мы подглядывали сквозь проёмы между камней за тем, что происходило снаружи.

Войско выстроилось так, словно и впрямь шло на войну. Ровными рядами – от беров такой слаженности вряд ли можно добиться. Хотя они никогда и не бились против столь сильного противника – собственных предков, вил, которых тут кличут нимфами.

– Воины, построиться! – донёсся до меня голос Олава, голос точно незнакомого мне человека. – Церемония начинается!

Наконец мы добрались до передних рядов. Там, конечно же, стояли и Захария, и придворный маг Локи, и верховный ярл Брюнхильда. И конунг Олав.

И Феникс. Я шумно выдохнула, осмотрев его: даже издалека я видела, как статно и прямо он стоял, смотря в глаза своим страшнейшим врагам. Способным потушить его огонь.

– Ну, что? Что делаем? – слегка толкнула меня плечом в плечо Гили. – Не представляю, кто из них может нам помочь.

– Главное, что я представляю, – кивнула я, размышляя.

И надо думать быстрее. Нимфы уже скапливались рядом, тянули морозные, ледяные руки к Олаву. Один шаг – и он в ловушке…

– Склонитесь перед своими матерями, воины! – продолжал Олав не своим голосом. – Сегодня мы раз и навсегда помиримся с ними, нашими древнейшими предками. Благодаря им мы выживаем на этой суровой земле. Благодаря им мы связаны с Богиней, как никто другой. Так склонитесь перед ними, уважьте своих матерей!

И войско склонилось. На колено, опустив взгляды, закрыв глаза. Будто вверяя себя чужой власти. А Олав тем временем высоко поднимал посох. Вокруг драгоценного камня вились остатки бури.

Надо как-то остановить его. Но если я нападу на беззащитных воинов, то на нас нападут и нимфы. Если же наоборот – на нас нападут воины. Необходимо сделать так, чтобы не случилось ни того, ни другого…

Что же… Видимо, надо всё-таки воспользоваться тем, что мне дали. Несмотря на то, какой слабой я покажусь: это не так важно, когда на кону стоят жизни.

– Гили, сейчас мы вместе прыгнем туда. Ты – отвлечёшь Локи и Брюнхильду, я – пойду вперёд, к Олаву. Поняла?

– Да как я… – замерла было она, но вовремя очнулась. – Ладно, подожди, а с Фениксом и Захарией что делать?

– Захария ничего не сделает, а Феникс… С ним я разберусь.

Гили вновь задала какой-то вопрос, но я уже не слышала: поздно. Олав выступил вперёд, к нимфам.

– Сейчас?! – воскликнула Гили, порываясь.

– Постой, – вдруг сказала я, послушавшись предчувствия. – Я скажу когда.

Рядом, слегка позади юного конунга, вышел придворный маг Локи. Стоявшая рядом с ним Брюнхильда не двигалась, но руки её, скрещённые сзади, что-то сжимали.

– Позвольте представить, древние матери: перед вами ваш сын и властитель – Олав Фрост, потомок королей Фростонии и конунгов Ледяного Севера, – представил его придворный маг Локи. – Мы пришли сюда, чтобы принять ваше предложение об обмене.

В это время Олав опёрся на посох и вытянулся. Несмотря на боль, он выполнял свой долг как правитель. Неблагодарный долг, ведь никто не знает наверняка, что творится в его душе. Да и вряд ли кто-нибудь ценит.

– Матери, я вверяю свою душу в ваше подчинение, – продолжил за магом Олав. – Равная цена: всё, что есть у меня, за всё то, что есть у вас, – за вашу свободу. Согласны ли вы заключить мир сейчас, под взглядом вашей матери и нашей Богини?

Буря, шуршавшая ветром, на этот раз наполнилась шёпотами. Мороз пробегался по коже, а шерсть вставала дыбом от их едва разбираемых речей.

«Смерть, проклятие, жизнь, возмездие»… Всё смешалось в одно, и я застыла, завороженная тем, как тепло отзывался диковинными словами мой амулет. Древние языки поглотили меня.

Но одно слово заставило меня очнуться. «Свобода». Удивительно знакомое слово, казалось бы, так давно всплывавшее в моих воспоминаниях…

Однако нельзя медлить. Олав выступил вперёд. Я подтолкнула застывшую, как и я мгновение назад, Гили.

– Сейчас!

Я спрыгнула, потянув за собой следом Гили.

Это мгновение погрузилось в речи нимф и будто продлилось вечно. Мой взгляд успел уловить всё. Недоумение Брюнхильды. Недовольство Локи. Удивление Захарии.

Завороженный взор Олава и – неожиданно – полный надежды взгляд Феникса.

– Приди ко мне, Молот Тоура!

Я вытянула руку, и словно молнии пронеслись по небосклону, даруя мне силу. Пускай не мою, пускай подаренную… Но гордыня не повод подводить тех, кто во мне нуждается.

Я закрыла глаза. Подождала – всего мгновение, продлившееся невероятно долго. Но я ощутила холод железа.

Приземлившись, я подняла голову. Молот! Он пришёл ко мне! Не медля ни мгновения, я сделала то, чего очень хотела с самого начала. Я ударила им землю и расколола её пополам.

С оглушительным, словно гром, грохотом гора раскололась между войском Брюнхильды и бурей из нимф. Олав оказался по ту сторону, но – слава Матушке – землетрясение отвлекло его, и он обернулся, удивлённо схватившись за посох.

Краем глаза я увидела: выпрыгнувшая Гили с силой толкнула ногами Захарию, отчего тот отлетел прямиком в сторону Локи и Брюнхильды, которые, удивлённые и потерявшие равновесие из-за землетрясения, cвалились под ним. Да! Отлично!

Моя очередь выступать. Сорвавшись с места, я закинула молот за спину и понеслась вперёд. Пока мгновение длится… Пока никто ничего не понял… Помоги мне, сила, какой бы ты ни была!

– Феникс!

Я закричала, наверное, из последних сил. Из последней надежды. Пускай я ничего не могу противопоставить сама. Пускай я слабая. Пускай мне приходится на кого-то полагаться. Но я способна на слабость ради других. А Феникс, как бы глупо это ни звучало, – одна из моих любимых слабостей.

– Помоги, прошу!

Оказавшись рядом с Олавом, я вытянула вперёд Молот Тоура. Вряд ли он способен помочь. Вряд ли способен хоть что-то сделать. Но больше у меня ничего нет, чтобы его защитить.

Но я знаю того, у кого есть. И он – тот самый, кто призван спасти – закрыл нас с Олавом своей спиной. Огненные крылья раскрылись над нами, принимая на себя огромной силы удар. Снежинки тёплой водой коснулись лица, и с ними пришло осознание того, какой мощи пламя на самом деле нас защитило. Какой силой Феникс преградил путь врагу – матерям-нимфам.

Я улыбнулась. И наконец собралась с силами, чтобы взглянуть в глаза тому, кого вновь вынудила за себя вступиться. В этих глазах плясали искорки.

– Мира… – произнёс Феникс, падая на колено передо мной.

Из его рта вырвался пар – такой горячий, что жар опалил моё лицо. Я опустилась рядом с ним, отставив Молот. Руки невольно схватили Феникса за плечи, и тот опёрся на них, полагаясь на меня.

– Иногда ты делаешь… поистине безумные вещи, – выдохнул Феникс. – И мне бы очень, очень хотелось тебя понять…

– Всё просто. Я делаю твою работу, – усмехнулась я, хотя сердце колотилось.

Наверное, шутки не очень-то убедительно прятали мою благодарность. Но тем не менее.

– Я не понимаю…

Феникс тяжело дышал. На его лбу выступила испарина.

– Что… Мира, ч-что ты делаешь?!

На этот раз голос принадлежал Олаву. Я обернулась, всё ещё поддерживая плечом Феникса – его горячее дыхание опаляло шею, по которой бежали приятные мурашки.

– Мира, ты… Я должен был спасти свой народ! – всплеснул руками Олав.

– Не ценой твоей души, Олав, – покачала головой я. – Может быть, ты убеждён, что другого пути нет. Но я знаю: его не может не быть.