— У тебя должен быть выходной, — запротестовала Мэрайя.

— Все в порядке. Малдост хочет проведать одного из робедос, который приболел.

Афбер усмехнулся и быстро поцеловал свою пару.

— Я вернусь как раз к ужину.

— Я буду ждать, — пообещала она.

Мэрайя проводила его взглядом. Он чувствовал себя здесь, как дома, как будто родился на этой планете.

— Ты не против? — спросила она Деводжи.

— Против чего?

— Что он постоянно пропадает по делам ранчо?

— Почему должна быть против? У меня есть своя работа.

Деводжи принялась обжаривать овощи в чистой кастрюле. Мэрайя могла поклясться, что делала то же самое, но запах от этого блюда исходил гораздо лучше, чем от ее стараний.

— Удалось подобрать хорошее место для дома?

Девушка пожала плечами.

— Пока нет. Мы не хотим забираться слишком далеко, но нам нужен водопровод и достаточно ровный участок. А потом, конечно, нужно строить. Не думаю, что мы сможем провести брачную церемонию до весны.

— Вы же знаете, что можете остаться здесь.

— Я знаю и благодарна вам. Но Малдост хочет, чтобы у нас был свой дом. — Она покраснела.

— Я могу это понять, — с сочувствием согласилась она. Это был еще один из недостатков ранчо — между постоянными делами по управлению ранчо и количеством занятых у них рабочих казалось, что люди постоянно приходят и уходят.

«Прекрати, — твердила она себе. — Это же наследство Джудит и Братана».

Кестов появился в дверном проеме кухни, и ее сердце сделало свое обычное сальто. Он был той частью новой жизни, о которой она никогда не жалела.

— Папа, — завопил Чарли и бросился через всю комнату. Кестов легко поймал его, и она улыбнулась, когда большая зеленая голова и маленькая белокурая коснулись лбами. Клэр пискнула в колыбели, ее кулачки вздрогнули. Кестов подхватил и ее, а затем прошел через кухню, чтобы поцеловать Мэрайю.

— Здравствуй, моя мири.

— Ты рано вернулся.

— Кто-то из рабочих сказал мне, что сегодня ночью все четыре луны выстроятся в одну линию, и я подумал, что было бы неплохо поделиться этим с детьми. И с тобой, конечно.

Хвост обвил ее талию и притянул ближе.

— Может быть, мы сможем посмотреть на них наедине, когда дети уснут, — прошептал он.

Дрожь прошла по ее позвоночнику, соски уже напряглись в предвкушении.

— Звучит замечательно. Когда все начнется?

— Перед самыми сумерками. Мы успеем поесть немного раньше?

— Поскольку Деводжи взяла на себя обязанности, я уверена, что это не будет проблемой, — сухо заметила она. — Ты не против, Деводжи?

— Конечно. Я подам ужин на стол через несколько минут, — весело отозвалась та.

Мэрайя благодарно улыбнулась, но не смогла не почувствовать укол зависти. Если бы только Деводжи не была столь работоспособна, и если бы только она не так плохо справлялась с ролью помощницы хозяина ранчо.

— Все в порядке, Мэрайя? — тихо спросил Кестов.

Она заставила себя улыбнуться.

— В полном порядке. Давай соберем всех.

Когда с наступлением ночи они собрались на дальнем пастбище, Кестов не мог не бросить тоскливый взгляд на место, где стоял его корабль. Пловак и Сэрвиза доставили его в большой порт в центральной части континента, чтобы обменять оставшийся груз. Как только трюм опустеет, ему придется подумать о его продаже. Ему была неприятна эта мысль, но теперь он хозяин ранчо, а хозяину ранчо не нужен корабль.

— Тебе грустно, папа? — спросил Чарли.

— Возможно, немного. Я думал о «Страннике».

— Улетел к звездам?

Нет, только в порт Луку.

— Хочу к звездам, — твердо заявил Чарли.

— И однажды это случится. Но тебе ведь нравится ранчо?

Чарли пожал плечами, его взгляд по-прежнему был устремлен в небо. Как парадоксально, что сын его брата, похоже, жаждал путешествовать так же сильно, как когда-то Кестов. Он всего лишь маленький мальчик, напомнил он себе. Возможно, он передумает. И все же, когда луны начали сходиться, он взял Чарли за руку и пошел вверх по небольшому холму, чтобы они могли видеть все небо, бесконечную галактику, ожидающую их. Две большие луны висели высоко над головой, а две маленькие двигались вдоль их края. Чарли смотрел, широко раскрыв глаза от удивления.

— Ты знаешь, что в древние времена моряки определяли свой путь по луне и звездам? — спросил он, все еще вспоминая свой корабль.

— Моряки? Как в маминой песне?

— Да, именно так.

Кестов подумал о секстанте — их семейной реликвии — в кабинете Братана.

— Я покажу тебе, как это делается. Хочешь?

— Да, — отозвался Чарли, и они молча смотрели, как танцуют небеса.

Когда представление закончилось, он отнес сонного Чарли в кровать. Поменял Клэр подгузник и передал ее Мэрайе для последнего кормления, а сам пошел искать секстант. Он снял футляр с полки и достал прибор. При этом послышался шелест бумаги. Он поднял подкладку и увидел лист старинной бумаги, исписанный знакомым почерком его брата. Улыбка от воспоминаний тронула его губы. Братан всегда любил ощущение бумаги и чернил. Кестов развернул лист, и сердце его учащенно забилось. Это было письмо, адресованное ему.

«Дорогой Кестов,

Прости меня за то, что я так долго ждал, прежде чем связаться с тобой. Сначала был слишком обижен и зол, но по прошествии времени понял, что виноват не меньше. Я должен был остаться, должен был объяснить тебе, как много для меня значит идея создания семьи. Но даже тогда, в своей упрямой гордости, я твердо решил подождать, пока не смогу показать тебе, что это возможно.

Признаюсь, я уже начал терять надежду, но потом наткнулся на подпольный рынок и одного из этих презренных ведекианцев. Он пытался продать женщину и ребенка. Как ты можешь себе представить, меня охватил ужас, и я вмешался, не думая ни о чем, кроме как о том, чтобы предотвратить такую трагедию. Но потом… Кестов, отец был совершенно и абсолютно неправ. Она — моя пара, и я принял ее сына как своего собственного. Она не цире, но она красивая, милая, веселая, любящая и… ну, ты понимаешь.

Хотя она и любит меня, в то же время тоскует по планете, которую оставила, и еще больше по сестре, которую любит, но я не знаю, где найти эту планету. Мне стыдно признаться, что мне не пришло в голову задавать вопросы ведекианцам, пока не стало слишком поздно. Я не могу стереть эту ошибку, но твердо намерен обеспечить ей дом, и поэтому мы поселились на Гранике. Это мирная планета, и я надеюсь, что ты прилетишь к нам в гости.

Отец ошибался и в другом. Мы с моей парой были благословлены ребенком. Прекрасная, совершенная дочь, которая воплощает нашу любовь. Она должна встретиться со своим дядей, и ты должен знать, что это возможно. Вероятно, ты не хочешь этого, но я подозреваю, что, не взирая на твои резкие слова, ты был бы очень рад обрести такое же благословение.

Я отправлю это письмо в следующий раз, когда межзвездный торговец прибудет в наш городок, и надеюсь, что оно быстро найдет тебя. Я отправлю его вместе с секстантом в надежде, что он подскажет тебе путь. И надеюсь, что этот путь приведет тебя к нам. Возможно, ты не останешься, возможно, не одобришь жизнь, которую я выбрал, но надеюсь, что связи между нами могут быть восстановлены.

Я очень сожалею о том, что произошло между нами, брат мой, но все же часто думаю о тебе.

С любовью,

Братан».

Мэрайя нашла его все еще смотрящим на письмо.

— Что-то случилось? Я думала, ты идешь спать.

— Я нашел письмо. От моего брата.

— О. — Она подошла и села к нему на колени, обвив руками шею. — Это хорошее письмо?

— Очень хорошее. — Он протянул его ей. — Ты можешь это прочитать?

— Думаю, да. Устройство для чтения, которое вы мне дали, многому меня научило.

Закончив, ее глаза были мокрыми от слез.