Остальные в Большом Зале были менее чувствительны к восприятию опасности или, скорее, в большей степени заняты своими кознями и заговорами. Почти наступая Ранду на пятки, Перрин прошел около трети длинного центрального прохода, прежде чем по залу, точно ветер, промчалась волна изумленных вздохов. Бледные кайриэнские лорды с цветными нашивками на груди темных шелковых кафтанов, кое-кто с выбритыми спереди волосами и напудренными головами; кайриэнские леди в платьях с такими же нашивками, как у мужчин, с воротом под самый подбородок и кружевами, почти закрывающими руки, с прическами, представляющими собой сложные башни из волос иногда в добрый фут высотой. Тайренские Благородные Лорды и Лорды Страны с напомаженными бородками клинышком, в бархатных шляпах и кафтанах красного, голубого и всяких других цветов, с пышными рукавами, отделанными атласными вставками; тайренские леди в еще более ярких платьях с широкими кружевными рюшами и в плотно прилегающих к голове шляпках, усыпанных жемчугами и лунниками, огневиками и рубинами. Они узнавали Перрина, Добрэйна и даже Хавьена и Мин, но, что было гораздо важнее, они узнавали Ранда. Рябь узнавания катилась по залу вслед за идущими. Глаза широко распахивались, челюсти отвисали, люди замирали, почти одеревенев. У Перрина даже возникла мысль, что, может быть, Аша’маны связали их точно так же, как они это сделали со стражниками во дворе. В зале, в этом море духов и притираний, ощутимо запахло соленым потом – и дрожью страха.

Однако все внимание Перрина тут же сосредоточилось на дальнем конце зала, на низком помосте из темно-синего мрамора, где стоял Солнечный Трон, сияя, точно светило, в честь которого он был назван, с изображением испускающего волнообразные лучи золотого Восходящего Солнца в верхней части высокой спинки. Колавир медленно поднялась, пристально глядя поверх головы Ранда. На ее темном, почти черном платье не было ни одной цветной полоски, свидетельствующей о принадлежности к благородному семейству, но огромную массу локонов на голове украшала корона в виде золотого Восходящего Солнца, усыпанная желтыми бриллиантами. Позади Солнечного Трона стояли семь молодых женщин в платьях с темными корсажами, с кружевами под самый подбородок и юбками из вертикальных полос цветов Колавир – желтыми, красными и серебряными. По-видимому, кайриэнская мода предписывала королеве и ее фрейлинам одеваться в прямо противоположном стиле.

Еле заметное движение позади трона указало на то, что женщин на помосте восемь, а не семь, как показалось сначала, но Перрина не волновала ни Колавир, ни кто-либо еще. За исключением женщины, стоявшей справа от королевы, – Фэйли. Взгляд ее слегка раскосых глаз, похожих на влажные темные луны, остановился на Перрине, но спокойное, приличествующее случаю выражение лица ни на йоту не изменилось. Разве что это лицо стало чуть более замкнутым. Он попытался определить, чем от нее пахнет, но запах духов и страха со всех сторон был слишком силен. У нее имелась причина оказаться здесь, на помосте, очень веская причина. Должна была быть.

Ранд прикоснулся к рукаву Сулин.

– Ждите здесь, – сказал он.

Сулин нахмурилась, шрам на ее морщинистом лице проступил заметнее. Она внимательно вгляделась в его лицо и с явной неохотой кивнула. Свободной рукой она сделала еле уловимый жест, и еще одна волна изумления пробежала по залу, когда Девы подняли вуали. Это было почти забавно. Восемь мужчин в черных мундирах, стреляющие взглядами по сторонам, запросто могли убить всех собравшихся здесь, прежде чем первая Дева успела бы метнуть копье, но никто из присутствующих понятия не имел, кем или чем они являются. Никто не взглянул на них дважды, для всех они были лишь горсткой мужчин с мечами в ножнах. Все смотрели только на Дев. И на Ранда. Неужели никто не заметил, что ни один из этих мужчин не вспотел, так же как и Ранд? Перрину, по крайней мере, казалось, что он плавает в поту.

Оставив позади Дев, Ранд вместе с Мин двинулся вперед и остановился около Перрина. Добрэйн и Хавьен тут же присоединились к ним. И Айрам, конечно, точно тень Перрина. Ранд внимательно вглядывался поочередно в их лица, медленно кивая каждому. Перрина он разглядывал дольше других, и прошло больше всего времени, прежде чем он кивнул. У обоих воинов – седовласого кайриэнца и молодого майенца – лица смертельно побледнели. Перрин понятия не имел, как выглядит он сам, чувствовал лишь, что челюсти у него плотно стиснуты. Никто не причинит вреда Фэйли, неважно, что она сделала и почему. Неважно, на что ему придется пойти, чтобы помешать этому.

Они двинулись к трону по полу, выложенному плитками и украшенному мозаикой в виде золотого Восходящего Солнца на голубом фоне, их шаги очень громко прозвучали в полной тишине. Подхватив руками юбки, Колавир несколько раз облизнула губы, взгляд ее метался между Рандом и дверями позади него.

– Ждешь, когда появятся Айз Седай? – Голос Ранда отозвался эхом. Он улыбнулся кривой, неприятной улыбкой. – Я отправил их в лагерь к айильцам. Если айильцы не смогут научить их хорошим манерам, то никто не сможет.

Прошелестело, постепенно затихая, изумленное бормотание. Нос Перрина ощутил, что запах страха усилился.

Колавир вздрогнула:

– Зачем мне?.. – Глубоко вздохнув, она собрала все свое достоинство. Очень красивая женщина, даром что уже средних лет, без единой серебряной нити в темных волосах. Ее отличала королевская осанка, независимо от того, была у нее на голове корона или нет. Она родилась на свет, чтобы приказывать; чтобы править, так она считала. В глазах, все взвешивающих и оценивающих, светился незаурядный ум. – Милорд Дракон, – сказала Колавир, присев так низко, что это выглядело почти насмешкой. – Я приветствую ваше возвращение. Кайриэн приветствует ваше возвращение.

Она произнесла это таким тоном, что создавалось впечатление, будто она отождествляет себя с великим городом.

Ранд медленно поднялся на помост. Мин сначала хотела было последовать за ним, но потом остановилась, сложив руки. Перрин присоединился к Ранду, чтобы оказаться поближе к Фэйли, но прошел лишь часть пути. Его остановил взгляд жены. Взгляд, который выдавал ее желание понять, что происходит, почти такое же сильное, как у Колавир. Устремленный на него точно с таким же выражением, как и на Ранда. Хотелось бы Перрину ощутить ее запах. Даже не для того, чтобы попытаться разобраться в ее чувствах, а просто потому, что это ее запах. Однако вонь страха со всех сторон по-прежнему была слишком сильна. Почему Фейли молчит? Почему не подойдет к нему? Не улыбнется? Почему хотя бы просто не улыбнется?

Колавир в какой-то степени удалось собрать остатки своего достоинства, но не более того. Ее голова находилась на уровне груди Ранда, хотя башня из волос создавала впечатление, что они одного роста. Взгляд Ранда скользнул по лицам женщин, выстроившихся по обеим сторонам трона. Возможно, задержавшись на Фэйли. Перрин не был в этом уверен.

Ранд положил руку на один из тяжелых подлокотников Солнечного Трона.

– Тебе известно, что я предназначал этот трон для Илэйн Траканд. – Его голос не выражал никаких эмоций.

– Милорд Дракон, – спокойно ответила Колавир, – в Кайриэне слишком долго не было правителя. Кайриэнского правителя. Вы сами говорили, что лично вас не интересует Солнечный Трон. Илэйн Траканд могла бы претендовать на трон, – еле заметный быстрый жест словно отбросил саму эту возможность, – если бы была жива. Прошел слух, что она мертва, как и ее мать. – Было рискованно с ее стороны напоминать об этом. Многие слухи утверждали, что именно Ранд убил обеих, и мать, и дочь. Однако Колавир была не из трусливых.

– Илэйн жива. – Голос Ранда по-прежнему ничего не выражал, но в глазах вспыхнул огонь. Перрин не ощущал его запаха по той же причине, по какой не мог почувствовать запах Фэйли, но ему не требовался нос, чтобы распознать загнанный в бутылку гнев. – Она получит обе короны, андорскую и кайриэнскую.

– Милорд Дракон, что сделано, то сделано. Если вы чем-то недовольны...