Далее следует отметить находки грузил или отвесов различных типов, глиняных и каменных. Из них некоторые, особенно каменные, представляют скорее всего рыболовные грузила, другие естественнее считать пряслицами, отвесами прядильных станков. Выяснение назначения всех этих «грузил» и «пряслиц», в большом количестве находимых при раскопках всех поселений северного Причерноморья, — один из важнейших очередных вопросов; до такой специальной работы, пока еще проделанной только в известной части[249], было бы преждевременно делать на основании такого рода находок какие бы то ни было заключения о существовании и распространенности на месте этих находок текстильного или еще какого-нибудь производства.

Предметов украшения экспедиция 1928 г. нашла мало, и сводится весь материал данной категории к 15 отдельным бусам и подвескам из стекла или стеклянной пасты, найденным в разных местах раскопок, по одной — по две. Большая часть их представляет бусы из одноцветного стекла, синего или белого, различных форм — круглые, пирамидальные, биконические, цилиндрические; встречаются также, синие бусы с «глазками» желтыми и белыми. Все найденные в 1928 г. разновидности находят многочисленные повторения как среди находок в колониях Боспора, так и в материале из курганов при Елисаветовской станице; вероятно, и в этой группе мы имеем импорт из Боспора.

Особого внимания заслуживают обнаруженные в 1928 г. остатки строительных сооружений. Мы, прежде всего, должны констатировать существование в Елисаветовском городище строительства городского типа, может быть, и менее совершенного, чем то, которое мы знаем в главных причерноморских колониях, но, тем не менее, бесспорно аналогичного именно этому последнему. Правда, обнаружить и расследовать сколько-нибудь значительную часть какого-нибудь здания не удалось. В раскопе I был обнаружен в с.-в. углу большой кусок каменной кладки, уходившей в восточный обрез, но за недостатком времени расследование ее не было произведено: кладка засыпана землей и, таким образом, сохранена для доследования ее при предстоящих раскопках. Но части кладок, сложенных из тесаных, хорошо подогнанных камней, попадались неоднократно. С этим следует сопоставить. находки обломков черепицы — соленов и калиптеров, встречавшихся во всех раскопах, расположенных внутри ограды (раскопы I, II, IV); наконец, среди случайных находок на площади городища в одной из ям, получившихся в результате выемки местными жителями камней, был найден кусок штукатурки, окрашенной с поверхности в красный цвет и совершенно аналогичной многочисленным обломкам штукатурки из Ольвии, Пантикапея, Херсонеса и т. д. Может быть, также к числу строительных остатков следует отнести и несколько обломков обработанного мрамора, обнаруженного в дерновом слое раскопа I (№№ 5, 6, 65). Всеми указанными находками засвидетельствовано с полной несомненностью существование в Елисаветовском городище строительства городского типа.

Наряду со строительным материалом такого рода встречаются во всех раскопанных участках городища остатки-строений совершенно иного типа. Этот второй тип представляют постройки из камыша или прутьев, обмазанные глиной и с глинобитным полом (см. два обломка обмазки от таких жилищ на рис. 57, 1–2). Тип постройки по материалу, найденному в Елисаветовском городище, установить не удалось; но следует отметить, что все попадавшиеся остатки этих строений (многочисленные куски глиняной обмазки со следами камыша и прутьев; части пола; куски полуистлевших жердей) совершенно аналогичны тому материалу, который дали в большом количестве расследовавшиеся А.А. Миллером местные городища области нижнего Дона, особенно Кобяково городище[250]. Остатков жилищ данного типа найдено было в 1928 г. в Елисаветовском городище значительно больше, чем строений типа городского.

Очень мало можно сказать о находках обломков каменных изделий. Среди них следует отметить куски гранитной зернотерки, аналогичной встречающимся в местных поселениях нижнего Дона, и ряд обломков орудий из кремня, порфира и других камней. Все эти обломки очень мелки и не дают возможности восстановить тип какого-либо из орудий; но все же они дополняют наши наблюдения о существовании в нижних слоях I Елисаветовского городища материала, аналогичного материалу «архаических» поселений нижнего Дона.

В заключение коснусь найденных в 1928 г. костей млекопитающих и рыб. К сожалению, большая их часть была найдена в виде раздробленных, иногда полуистлевших обломков, не поддающихся определению, и передать для определения оказалось возможным очень незначительное их количество. Кости млекопитающих оказались принадлежащими крупному быку, теленку, лошади и овце. Среди костей рыб попалось значительное количество щитков ганоидных (осетровых) рыб, более точному определению, в силу плохой сохранности, не поддающихся; из хорошо сохранившихся костей одна принадлежит севрюге, остальные представляют позвонки каких-то очень крупных рыб, вид которых установить трудно: возможен сом или очень крупный сазан[251].

Мы рассмотрели весь материал, найденный в 1928 г. в Елисаветовском городище; подведем итоги сделанным при этом наблюдениям. Среди рассмотренного материала оказался, прежде всего, целый ряд групп предметов, которые следует считать привозными; две категории, на которые распадается импорт по месту его происхождения: товары, выделывавшиеся в метропольной Греции, и товары, представляющие продукцию мастерских северного Причерноморья. К первой из этих категорий относится ряд групп керамики аттического и ионийского производства — чернолаковой, краснофигурной, чернофигурной и т. д.; о ввозе греческого вина и масла свидетельствуют амфорные обломки с клеймами родосскими и фасосскими. Вторая категория включает главным образом боспорские изделия: простую обиходную посуду, строительные полуфабрикаты, мелкие украшения из стекла; может быть, с Боспора привозилась и часть металлических предметов. Ввозились также и продукты других центров северного Причерноморья; засвидетельствованным это можно считать для Херсонеса (вино). Следует думать, что весь этот импорт направлялся сюда через посредство Боспора: по словам Страбона, в данной области обмен производился между кочевниками и «плывущими с Боспора»[252]; и действительно — среди всех привозных групп нет ни одной, которая не встречалась бы, при этом в совершенно сходном виде, в главных боспорских колониях. Разница наблюдается только в качестве товаров: среди елисаветовских находок нет, например, ни одного обломка, принадлежащего тем первоклассным аттическим вазам, которыми так богат Пантикапей. Причину надо искать в отсутствии в Елисаветовском городище того слоя, который в городах Боспора был главным потребителем этих товаров; во всяком случае, этот слой был, очевидно, менее богатым.

Материал, представляющий продукцию Елисаветовского городища, резко отличается от всего привозного. Если привозный свидетельствует о наличии греческих черт в обиходе населения или части населения городища, то в местном проявляются как раз черты негреческие, черты, свойственные местным поселениям области нижнего Дона. Основная местная группа — грубые, вылепленные от руки сосуды, которые мы сопоставили с местной керамикой, выделывавшейся в данной области и до появления в ней греков. Эта группа является «местной» в обоих смыслах, в которых употребляется данное слово: потому, что она сделана здесь, на месте, и по своему «местному», негреческому характеру, иному, чем стиль и характер вещей, изготовлявшихся, хотя бы и в северном Причерноморье, мастерами-греками. Малочисленность и плохая сохранность найденных в Елисаветовском городище металлических предметов не позволяет сказать с уверенностью, не является ли также и некоторая часть этой группы местной, негреческой продукцией, дальнейшее изучение которой может вскрыть перед нами черты жизни местного населения области нижнего Дона. Обломок ножа «скифской» формы, обломок бронзовой фигурки животного как будто свидетельствуют о существовании производства металлических вещей «скифского» характера; но говорить об этом с уверенностью, конечно, невозможно.