1 Gentile G. Che cosa ё il fascismo: discorsi e polemiche. P. 35.
Прежде всего, фашизм восстает против социалистического интернационализма, лишенного чувства родины и долга, - и, стало быть, против марксизма как его идеологии. Повинуясь "мистическому чувству", он объявляет войну интеллектуализму, который является "болезнью разума". "Фашистский дух - это воля, а не интеллект" [1]. Но фашизм, по Джентиле, это не только философская и политическая доктрина, но и непрерывная активная деятельность, "страстный порыв", который при необходимости может сметать все на своем пути насильственным путем. Отсюда джентилеанская апология насилия. Философ утверждает, что всякая сила - моральная сила, и поэтому любое насилие оправдано, если оно совершается во имя великой идеи.
1 Gentile G. Che cosa ё il fascisrao: discorsi e polemiche. P. 98.
Итак, Джентиле в своей концепции "этического государства" не только намечает стратегическую цель - духовное обновление итальянского общества, спасение его от хаоса и неразберихи, избавление его от социалистических идей и возможной их реализации; он находит в фашизме главную силу, способную осуществить эту задачу, - и, более того, очерчивает перед ним целую программу по ее реализации, указывая на основные методы и средства. Создатель актуализма сознательно стремится быть идеологом этого движения. И это, на наш взгляд, не случайно - потому, что, подобно тому как Гегель увидел в Наполеоне, въезжающем на белом коне в Йену, живое воплощение Мирового Духа, так и Джентиле узрел в фашизме проявление неистовой деятельности своего чистого акта, который есть некий мистический порыв, непрестанно находящийся в процессе творчества, по своей сути иррациональный, безжалостно поглощающий, растворяющий и перемалывающий в себе им же самим созданные индивидуальные формы.
В этом смысле либерализм Кроче был несколько иным. Будучи выходцем из среды "именитых", которые стояли у истоков формирования Итальянского государства и заложили основы либеральных институтов (охраняющих прежде всего их права и привилегии, достоинство их личности), он никогда не будет считать идеалом государство, где всякий частный интерес (а значит - и интерес сословия "именитых") будет подчинен "закону жертвы", а каждый гражданин может быть подвергнут произволу грубой иррациональной силы. Но обстоятельства сложатся так, что Кроче окажется вынужденным принять фашизм как силу, способную избавить Италию от надвигающегося коммунизма. Видя царящие в стране хаос и развал, нарастание социальных антагонизмов, он настоятельно требует восстановить социальное единство и низвергнуть принцип классовой борьбы. И именно фашизм, отдающий приоритет нации и ее величию, по его мнению, в то время являлся единственным средством, которое было в состоянии предотвратить надвигающуюся катастрофу. Однако философ не считает, что последний сможет создать новый тип государства, который бы отвечал духу либерализма. Он не принимает ни коммунизм, ни фашизм, отдающие приоритет целому, т.е. государству, над отдельно взятым индивидом, еще и потому, что его философская концепция, ставящая на первое место различия, хотя и в их единстве, плохо стыкуется с их устремлениями.
Свою позицию по отношению к фашизму Кроче четко высказывает в письме к С. Тимпанаро от 3 июля 1923 года. Здесь он пишет следующее: "Фашизм был противником либерализма. Но когда либерализм вырождается подобно тому, как он выродился в Италии между 1919 и 1922 годами, и остается не более чем пустой и вызывающей отвращение маской, может быть благотворным период приостановки свободы (но благотворным при условии, что он восстановит более строгий и сознательный либеральный режим)" [1]. Иначе говоря, философ считал возможным использовать режим Муссолини для того, чтобы восстановить в стране порядок, а затем снова заставить его войти "в русло конституционной практики". "Либералы, которые не смогли защитить Италию от политического кризиса 1922 года, - пишет М. Останк, - должны были принять фашизм как исцеление" [2]. И Кроче, безусловно, был одним из них. Он принял фашистский режим лишь как средство для освобождения страны от хаоса и беспорядка. Таким образом, его отношение к фашизму в значительной степени отличается от позиции Джентиле, который видел в последнем "целостную концепцию жизни", философию и даже религию, способную придать новую форму государству, а через него и всему устройству итальянского общества.
Итак, в отличие от Джентиле, который безоговорочно поддерживает фашистов и намечает программу действия фашистского движения и даже оправдывает с нравственной точки зрения все то насилие, которое он совершит в будущем, Кроче колеблется. Но это не мешает ему делать реверансы в адрес самого дуче, произносить похвальные речи о нетерпимости, выказывать свое презрение к парламентской демократии. Но его иллюзиям относительно того, что можно будет использовать Муссолини для наведения порядка, а затем отстранить его от власти, вскоре суждено было рухнуть. Убийство Дж. Маттеот-ти, а впоследствии и государственный переворот, осуществленный дуче 3 января 1925 года, быстро отрезвили философа и заставили перейти в лагерь оппозиции. Это еще больше ухудшает его отношения с Джентиле, который, желая стать "официальным" философом режима, вступает в фашистскую партию. Но окончательный разрыв между двумя неоидеалистами произойдет несколько позже.
Желание привлечь на свою сторону интеллигенцию заставляет Муссолини провести в 1925 году в Болонье так называемый "Конгресс во имя фашистской культуры", к участию в котором были привлечены 250 крупнейших культурных деятелей. На этом конгрессе был принят написанный Джентиле "Манифест фашистской интеллигенции", в котором перед искусством ставилась задача освещать и восхвалять достижения правящего режима. Таким образом, было однозначно заявлено, что рассчитывать на милость дуче могут только те, кто проявит верноподданнические настроения и свою преданность фашистской партии.
На этот манифест Кроче отвечает своим Контрманифестом, в котором он подчеркивает, что "смешивать политику и литературу, политику и науку является большим заблуждением", что это - "безжалостное насилие и подавление свободы печати", что интеллектуалы как граждане могут записаться в любую партию и верно служить ее интересам, но как ученые и художники они должны бескорыстно служить объективной истине и создавать произведения искусства, подводящие "равным образом всех людей и все партии к более высокой духовной сфере..." [1]. И хотя в своем Контрманифесте Кроче стоит в основном на позициях морального, а не политического осуждения фашизма, но и оно показалось фашистским боссам опасным, потому что могло вызвать глубокий резонанс в среде интеллигенции. Ощущая важность момента, Муссолини лично вмешался в этот спор на стороне Джентиле и заявил, что больше не прочтет ни одной строчки из Кроче. Дуче не решился "дать цикуты" философу (как иронически заметил Н. Аббаньяно) и даже не принял жестких мер ввиду его большого авторитета, но тем не менее он отправил его в почетную ссылку в Palazzo Filomarino в Неаполе.
