Но он пока не собирался говорить об этих планах, поэтому просто улыбнулся и искренне поблагодарил Веронику: – Спасибо.

Хотя Брендель сохранял в своем сердце высокомерие души современной эпохи, он на самом деле осознавал, что статус Вероники на самом деле не равен его собственному. Она была женщиной, которую почти можно было описать как великую герцогиню Империи, в то время как он все еще не был полностью графом на Ауине, потому что граф Трентхейм никогда не был графским титулом.

Он прекрасно чувствовал, что другая сторона ценит его и рада помочь ему. Хотя он знал, что их позиции могут быть принципиально противоположными, Брендель был полон решимости, по крайней мере, не слишком смущать женщину-командира в будущем.

Это не казалось слишком сложным. Хотя кирлутцианцы были высокомерны, по крайней мере, они не были полной катастрофой.

Он сделал паузу и решил вернуть разговор к сути, и спросил: – Возвращаемся к делу, мы только что вышли из Шварцвальда, и вы ждали здесь какое-то время, не так ли, Господь? –

Говоря об этом, Вероника вдруг вздохнула.

Да, мы столкнулись с небольшими неприятностями, Брендель. –

Беда? –

Потерянная еда(3)

Беда? –

Вероника подтянула меховое пальто, обнажая под ним свои стройные изгибы, того же светло-коричневого оттенка, что и зимняя форма Круза, — того же оттенка бурого камня, которым славилась Киррлуц. Она прошла мимо Брендела, приподняла одеяло и настороженно выглянула наружу. Дул ледяной ветер, вызывая мурашки по спине у всех в палатке. Дама отложила одеяло, повернулась и серьезно сказала: – То, что я собираюсь вам сказать, вы услышите только своими ушами и держите свои рты на замке, каждый из вас.

В этом лагере триста солдат, но на сегодняшний день запасов еды хватит только до следующей недели.

Брендель вдруг понял, почему Вероника так серьезна, и если эта новость распространится, это вызовет только переполох. Армия, которую привела с собой Вероника, была лучшей из кирлутцев, а если бы это была частная армия знати, то можно было бы даже вызвать бунт. Тактика Крузана называла количество продовольствия, необходимое для поддержания армии в течение недели, основным резервом. Обычно армия, участвующая в битве, потребляет две основные единицы еды в неделю, в то время как дислоцированная армия потребляет относительно немного. Запас продовольствия менее четырех основных единиц означал бы, что одна боеспособная армия должна была подумать об отступлении. Менее двух единиц, и это была бы ситуация, близкая к смерти. Меньше одной части, и если бунта не возникло, то это было бы либо потому, что командующий слишком хорошо скрыл новость, либо потому, что армия была чрезвычайно элитной, либо и то, и другое.

Но Вероника, сражавшаяся в последней Войне Святых и давно зарекомендовавшая себя генералом Круза, никогда бы не допустила такой недопустимой ошибки в подобном вопросе. Брендель, с другой стороны, казалось, сразу понял, почему киррлуцианцы оказались в затруднительном положении, в котором они оказались, и спросил: – Не пропала ли часть вашей еды? –

Откуда вы знаете!? – — рявкнула Вероника, ее брови, которые были нахмурены, расслабились, но тут же снова сошлись вместе. — Ты что-нибудь знаешь, Брендель? — подозрительно спросила она.

Разве ты не знаешь, что живет в этом снежном поле? Разве я не просил Алоза напомнить тебе? – Брендель был также озадачен.

Это снежное поле было логовом проклятого Морозного дракончика, а этот маленький друг оказался и гурманом, и трусом, потихоньку крадя еду у путников. Это был бизнес, которым он годами занимался в этих лесах и на берегу озера Валлендарен, бизнес, в котором он был настолько искусным, что обычный человек мог легко попасться, если не был осторожен. Конечно, кроме мастерства в этом деле, этот Ледяной Дракон сам был еще и знатоком в искусстве травли и саботажа, но, короче говоря, он никогда не столкнется с вами лицом к лицу.

Если для этого существовало коварное и презренное прилагательное, то они, должно быть, были созданы для него.

Алоз? – Веронике потребовалось мгновение, чтобы вспомнить изысканную кукольную маленькую девочку, которая сопровождала Мефисто, но единственным впечатлением, оставшимся от нее, было, вероятно, немного стервозное лицо в течение всего дня. Она задавалась вопросом, почему Брендель попросил маленькую девочку передать ему такое важное сообщение: – Ее? –

Когда Брендель увидел выражение лица Вероники, он понял, что Алоз что-то сделала, и она, вероятно, забыла об этом. – Этот парень… – Он вдруг понял, что совершил ошибку, он должен был позволить кому-то более надежному войти давным-давно, например, Амандине.

Бренделю оставалось только пересказать слух о Драконе на берегу озера.

Вероника вернулась на свое место, взглянула на пергаментную карту и бросила заячью шкуру, которую держала в руках, на стол, заставленный несколькими коробками. – Ты хочешь сказать, что молодой дракон был тем, кто украл нашу еду? Но это почти двухмесячный запас еды, достаточно для трехсот человек и целых трех фургонов.

У драконов всегда есть какие-то таинственные заклинания, и если они намерены скрыть свои следы, вам не составит труда не найти их. Брендель тоже был немного беспомощен. Если Дракон намеревался украсть у вас, с ним никогда не будет легко иметь дело.

Удивительно, но драконы использовали свои престижные заклинания для кражи, это, немного отличается от того, что я читал в книгах. У девочки в углу было красивое детское личико, белая шляпа ученого, голубые глаза цвета морской волны, длинная мантия с двумя кроваво-красными крестами на шали, пара перчаток из серой беличьей кожи, толстая книга и маленький медный крест. орнамент, свисающий с нижней части закладки, застрявшей на страницах.

Извините, я не сомневаюсь в ваших словах, мне просто любопытно, – — поспешно объяснила девушка с улыбкой, когда увидела, что Брендель перевел на нее взгляд.

И вы? – Брендель увидел уверенность в ярких глазах собеседника. Молодая девушка не умела скрывать свои мысли, хотя она и пыталась казаться доступной, она все равно вызывала у присутствующих Ауинов ощущение, что с ними обращаются как с варварами.

Это было типично для превосходства крузанской знати, но превосходство еще не превратилось в высокомерие. Должно быть, она была ребенком, впервые уехавшим из дома.

Шидо, потомок маркиза Тун, сейчас учится в Сент-Эбони. Она умный ребенок, с большим талантом. Брендель, она тебе понравится. Есть ведьмы Серебряного общества, которые тоже впечатлены ее талантом. и хочу, чтобы она вошла в Белую Башню для дальнейшего обучения. Вероника не сделала выговор молодой девушке за то, что она перебила, а посмотрела на другую приятными глазами и представила ее, не скрывая своего фаворитизма.

Академия Святого Эбони? Бугас? – Брендель подумал об этом, нужно действительно обладать потрясающим талантом, чтобы пользоваться благосклонностью Серебряного Народа, и, конечно же, достаточно удачливым. Он спросил: – Маркиз Тун? Это тот самый Тун-завоеватель, который пересек море, чтобы завоевать Зевериана на боевом корабле с головой дракона? –

Это тот самый предок. Глаза молодой женщины загорелись, она не ожидала, что среди ауинов найдется кто-то, кто мог бы рассказать историю ее семьи на одном дыхании, тем более что легенда о завоевании ее предком области Ксевериана всегда была ее стремлением и гордостью семьи.

Это просто взгляд на Ауин как на нецивилизованный регион, не так ли? – Брендель увидел выражение глаз Шидо и понял, о чем она думает. Он взглянул на ее одежду — крест на ее белом халате был типичной эмблемой Кровавого Креста — престижной организации ученых в Крузе, несколько похожей по статусу на Королевскую академию географии в Ауине. Но у Кровавого Креста не было такого молодого члена, предположительно почетного ученика по имени.

— А что насчет этого человека? Брендель посмотрел в угол палатки, заметив, что на человеке, который молчал и молчал, была надета шуба из норкового меха, под которой он был одет по-военному. Но на серебристом нагруднике не было фамильного герба, только эмблема в виде орла, костюм, чем-то напоминавший костюм наемника, разве что новенькие сапоги из оленьей кожи под клетчатыми штанами и драгоценности на рукояти меча свидетельствовали о его статусе.