Размер оклада всем установили одинаковый – в размере минимально возможной по закону величины оплаты труда. А в нашей стране, как известно, на оклад, равный минимальной величине оплаты труда, не проживешь, если только не откажешься от такой роскоши, как прием в пищу мясных продуктов, покупка новой одежды и проезд в общественном транспорте. Об этом я от лица трудового коллектива намекнул Гудомарову-младшему, выразив общее пожелание об увеличении должностного оклада хотя бы вдвое. На тот случай, если газета начнет испытывать финансовые трудности, и нам урежут гонорары и уберут премии.
– Да ты что, дружище, какие еще финансовые трудности! – вскричал тогда Гудомаров-младший, всем своим видом красноречиво демонстрируя, какое негодование вызвало в нем мое предположение. – В истории еще не было предприятия, которое стояло бы на ногах тверже, чем наше. А три ведомости – всего лишь формальность. Видишь ли, я и сам не до конца разобрался в тонкостях. Но Тамара Петровна утверждает, что так мы платим меньше налогов. Словом, иди и обрадуй всех. Они могут не беспокоиться за свое будущее, ибо оно счастливо и безоблачно, как ни у кого из журналистов в нашей области.
Не знаю, как технический персонал редакции, а творческий после таких обещаний пребывал на седьмом небе от счастья. Платили нам не хуже, чем в редакциях официальной прессы, но при этом мы были свободны. Да-да, именно так, свободны в полете слова и мысли, хоть в это трудно поверить. Видите ли, редакция всегда обслуживает чьи-то интересы, даже когда называет себя независимой. Невозможно быть независимым, когда получаешь зарплату из чужого кармана, даже если очень этого хочется. Надеюсь, я понятно говорю?
Если журналист работает в газете, финансируемой из областного бюджета, то никто и никогда не пропустит в печать его статью на вольную тему, типа: «Ах, какой у нас плохой губернатор, и членов правительства тоже не мешало бы заменить, ибо они поросли мхом и лишайником, а отдельные личности даже покрылись плесенью». Редактор всеми возможными способами даст автору понять, что писать о событиях, происходящих в регионе, надо только позитивно, дабы не расстраивать по пустякам народ, у которого и так хватает проблем.
И обязательно, скажет редактор, следует отметить ту важную и решающую роль, которую сыграл в конкретном радостном событии губернатор. Как-никак, он рулевой, пусть некоторые и считают, что он шкипер, смело ведущий бриг на утесы. Губернаторское имя непременно надо помянуть, например, в статейке о строительстве нового коровника или ликвидации очереди в детские сады. Так и надо писать: дескать, без губернатора не построили бы коровник и не сократили бы очередь в детсад. Ну и обязательно фото: вот губернатор на фоне крупного рогатого скота (третий слева в верхнем ряду), а вот – посреди стайки счастливой ребятни, лично, так сказать, сокращает очередь.
В официальной газете или «рупоре» (как стали мы, старые, опытные оппозиционные журналисты, величать бюджетные издания), если кого и можно ругать, то лишь тех извергов рода человеческого, что невесть какими путями вливаются в нестройные ряды местной оппозиции, требуя власти от власти. По подобному принципу строится работа и в оппозиционной прессе. С той лишь разницей, что губернатора и его подчиненных рекомендовано рисовать в воображении читателя палачами с руками, по локти обагренными кровью. Лидеров оппозиции следует величать не иначе как спасителями Отечества, коих надо срочно, отложив прочие дела на потом, поднять на руки и внести в местный «Белый дом» на царствование.
Редакционная жизнь строится по своим законам, создающим определенный внутренний мир и вдалбливающим в сознание работников определенное мировоззрение. Что до нас, то мы неожиданно были лишены привычных условий существования журналистской братии. Ведь нас не финансировали ни бюджет, ни оппозиция. Жили мы, как уверял Гудомаров-младший, исключительно за счет выручки от продажи тиража и рекламных поступлений. Никто установок не давал, писали мы все, что хотели, а главный редактор, он же учредитель, смотрел на нашу писанину сквозь пальцы. Единственным его пожеланием была просьба писать по возможности как можно более остро, чтобы, как он выразился однажды, от прочитанного у читателя начинали из орбит лезть глаза, выпадать волосы и шататься зубы.
Вот мы и старались расшатывать читателю зубы, не жалея сил и времени. У нас словно выросли крылья. Мы строчили денно и нощно, радуясь и поражаясь одновременно тому, что нам дано редкое право высказывать собственные мысли. Даже Вадик, поддавшись всеобщей эйфории, свои небольшие заметки на криминальную тему начал переводить в политическую плоскость, настолько, насколько это было дано ему природой.
Без преувеличения скажу, что каждый номер нашей газеты люди ожидали, как премьеру новой серии фильма о Гарри Поттере или звездных войнах. Чиновники дрожали, отправляясь на работу в день очередного выпуска. Возможно, вздрагивали прокуроры и следователи, которым мы подкидывали столько фактов, что они, при должном отношении к делу, могли бы сделать головокружительную карьеру. Однако в нашем заповедном крае изобличающие статьи приносили им лишь головную боль, о чем свидетельствуют ответы, которые они нам присылали.
Однажды я написал статью о том, как строительная фирма, возглавляемая племянником губернатора, незаконно снесла участок леса, чтобы построить элитный коттеджный поселок. Пожалуй, это был лучший мой материал той поры. Я провел отличное журналистское расследование. Мне удалось получить уникальные документы. Вдобавок ко всему я лично сфотографировал коттеджи, выросшие там, где прежде росли грибы и резвились белки, зайцы, лоси и прочая флора. Я был уверен, что после выхода статьи последуют аресты, и племянника губернатора в сопровождении когорты чиновников разного уровня препроводят в следственный изолятор, предварительно украсив их запястья наручниками.
Однако мечтам моим не суждено было сбыться. Спустя две недели после публикации в редакцию пришло письмо от следователя, в котором он заявил: «Изложенные вами в статье факты подтвердились, в связи с чем в отношении вас не будет возбуждено уголовное дело». Я был поражен и возмущен, а Гудомаров-младший пришел в дикий восторг. Сначала он пустился в пляс по редакции, заставив всех усомниться в своем умственном здоровье. Затем остановился и начал потирать руки с такой энергичностью, будто хотел добыть огонь методом пещерных предков.
– Дружище, как ты не понимаешь! – восторженно кричал он, обращаясь ко мне, стоявшему всего в двух шагах от него, таким непривычно громовым для него голосом, что в соседнем баре, расположенном километрах в двух от нас, должно быть, затряслись стены и разбились, посыпавшись с полок, стаканы. – Это означает, что мы на верном пути. Письмо доказывает, как сильно прогнила система, которую мы пытаемся развалить.
– А разве мы пытаемся развалить систему? – искренне удивился я, впервые услышав такую формулировку цели, поставленной перед коллективом редакции.
Гудомаров-младший на секунду-другую замешкался. Но он был не из тех, кого вот так просто можно взять и посадить в лужу.
– А как же, дружище?! – удивился он еще искреннее меня. – Конечно, мы ставим целью развалить прогнившую систему, чтобы выстроить новую, потому что действующая прогнила настолько, что ее легче развалить, чем ремонтировать. Понимаешь, о чем я? Да она и сама развалится рано или поздно, но почему бы не ускорить процесс?
– И ты считаешь, что это письмо – яркое подтверждение того, что система прогнила и разваливается?
– Разве можно считать иначе? Они же открыто выгораживают племянника губернатора! Они говорят, что завели бы на тебя уголовное дело, если бы ты соврал. Но ты не соврал, и потому они милостиво тебя прощают. Да если бы система не прогнила, после твоей статьи десяток чиновников переселили бы из теплых кабинетов в сырые и мрачные камеры. Ничего подобного не произошло. Почему? Потому, что ты напоролся на систему круговой поруки. Ты не пошатнул ее, конечно, но заставил себя проявить. Представляешь, сколько скрежетало зубов при чтении твоей статьи. Сколько людей мечтают упечь тебя за решетку! Да если бы имелась хоть малейшая возможность, они бы уже упрятали тебя за решетку за клевету или что-то в этом роде. Но раз пришло такое письмо, можешь спать спокойно. Этим они как бы говорят: ты прав, парень, и мы признаем это. Но пока мы сильнее, и ты не можешь с этим ничего поделать. Дружище, нам остается только продолжать растить мускулы. Наступит день, когда мы наберемся достаточно сил, чтобы раздавить всех коррупционеров.
