— Ну, все это составляет от силы десять процентов годовой почты. Выходит, остальные девяносто процентов читателей напрасно тратят чернила, бумагу, загружают почту?

— Ошибаетесь, гражданин скептик! Фельетоны, заметки, рисунки по письмам читателей — всего лишь небольшая часть добрых дел, которые рождаются этими письмами. Очень много писем, в которых читатели информируют о подмеченных ими недостатках, редакция направляет для принятия мер, по ним составляются сводки для министерств и ведомств. И, хотя письмо не было напечатано, его автор со временем убеждается, что оно принесло немалую пользу. А что касается читательских рисунков, юморесок, участия читателей в конкурсах остроумия, то здесь, как и в любом соревновании, побеждает сильнейший.

Один старый журналист, много лет проработавший в отделах писем разных редакций, высказал однажды очень правильную мысль: «Скажите мне, сильно ли загружены работой сотрудники отдела писем, и я скажу, популярен ли ваш журнал».

Загляните в редакционную столовую, и вы увидите, что сотрудники отдела писем «Крокодила» обычно обедают на скорую руку. Им всегда некогда. Кстати, и мне пора, дорогой товарищ Читатель. К редакционному подъезду только что подъехал пикапчик. Меня ждут твои письма, коллега-крокодилец.

М. СЕМЕНОВ

КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ?

Если вас попросят сделать очередной номер «Крокодила», то не следует особенно робеть. Каждый из нас, крокодильцев, делал это много раз, и всегда что-нибудь получалось. Только не надо суетиться, проявлять рвение, быть не в меру усердным. Возможно, все это уместно в любом другом случае, но не в данной ситуации, когда вам предстоит выпустить в свет очередной «Крокодил».

Не следует, например, приходить в редакцию слишком рано в тот день, когда затевается новый номер журнала. Может случиться, что вас спросят, готов ли заданный вам фельетон, в то время как клетки вашего мозга абсолютно пусты, словно все 264 квартиры многоэтажного дома, к которому строители забыли подвести газ, электричество и воду. Ситуация не из приятных. Но допустим, что такой разговор спозаранку вам не угрожает. И все же ничего интересного вы не увидите, только создадите дополнительную нагрузку городскому транспорту в самые пиковые часы «пик».

Может быть, вы рассчитываете услышать, как с пушечным громом хлопают двери лифтов и из них выскакивают авторы рассказов, фельетонов, карикатур, согревающие себя надеждой, что они еще могут осчастливить своими произведениями читателя очередного номера? Но артиллерийской перестрелки не слышно, авторы отсутствуют. В холле и коридоре ни души. Тишина.

И вдруг, усевшись за рабочим столом, вы слышите ритмичный перестук каблучков. Можете не сомневаться: это курьерша Таня. Она волочит по полу два огромных бумажных мешка с письмами — один обычный, а на другом еще не устоявшимся почерком Тани выведено «КСЭ». Обычный, простой мешок она затаскивает в отдел писем, а другой прислоняет к двери иностранного отдела, где за отсутствием Дидро, Даламбера, Руссо и других великих французских энциклопедистов трудятся над отбором поступающего от читателей материала для «Крокодильской Сатирической Энциклопедии» Марк Виленский, Зиновий Юрьев и Володя Митин. Последний, кстати, прекрасно владеет языком прекрасной Франции и потихоньку использует его в своих фельетонах, написанных из Рязани, Дятькова и Борисоглебска. Но пока энциклопедистов нет, и мы еще не знаем, какое примут они толкование, например, слова «кружок»: «подсудимые, обвиняемые в групповом хищении колбасных изделий», «общий рынок» или «редакционная коллегия иллюстрированного журнала» (явный намек на родную редколлегию!).

Да, пока в эти утренние часы жизнь в редакции, скажем прямо, не бьет ключом. Но вот опять раздаются чьи-то уверенные шаги, шум отодвигаемой мебели. Не обольщайтесь: это еще не секретарь редакции, пожелавший с нынешнего номера изменить не только привычный облик журнала, но и обстановку в самой редакции. Нет, явился не он, а рядовой сотрудник «Крокодила», автор коротких юморесок, старейший темист, член ССП Александр Васильевич Чикарьков, чтобы передвинуть горшки с цветами и полить их. Это он развел в редакционных комнатах столь диковинные растения, что при виде их нежнейших соцветий жалобщики невольно забывают свои горькие невзгоды, а сердца самых суровых опровергателей становятся мягкими, как воск.

Но, между прочим, тех, кто должен делать нынешний номер «Крокодила», пока нет. Наверняка они решили явиться к главному событию дня — темному совещанию…

ВОТ ТЕМИСТЫ ИДУТ…

Да, это идут они, верные, неутомимые и храбрые солдаты «Крокодила». Но пока у них вполне мирный вид, и еще никто не знает, какое грозное оружие приготовили они для нападения на своих извечных «домашних» врагов: бюрократов, хапуг, склочников, — и врагов закордонных: колонизаторов, агрессоров, фабрикантов оружия и прочих типов из своры псов и палачей. Но, повторяю, сейчас о них никак не подумаешь, что это бойцы. Тем более что в данную минуту они предались вполне мирному занятию: разбившись на группы, играют в пинг-понг, настольный хоккей или, став по краям длинного редакционного стола, бросают спичечные коробки. Ничего не поделаешь — разминка.

Само темное совещание ни на что не похоже, тут никто не произносит докладов и речей, здесь не ведется протокола и не принимается никаких резолюций. Тут рождаются рисунки будущего номера.

Тема — это эскиз карикатуры и подпись к ней. В конце стола находится «гильотина» — обыкновенный мольберт, — и через нее проходят все темы. Непременные члены ассамблеи — темисты сидят вокруг стола, а спикер — главный художник журнала Евгений Шукаев поочередно показывает эскизы рисунков и громко зачитывает подписи. Нож «гильотины» беспощаден. Он то и дело с грохотом опускается, чтобы обезглавить едва родившуюся мысль. Обычно через «гильотину» проходит 200–300 тем; щадит же она лишь десятую часть.

Чтобы понять причины такой кровавой сечи, достаточно побыть на темном совещании хотя бы несколько минут. Вот на мольберте демонстрируется первая тема. И сразу же раздается чей-то голос:

— Было!

Вторая тема.

— Было! — кричат сразу двое или трое.

Третья тема.

— Было! Было! Было! — теперь уже звучит хор голосов.

«Было» — настоящий бич темиста. Термин этот означает, что похожий рисунок или похожая подпись уже были где-то: в «Сатириконе», «Ойленшпигеле», «Шпильках», «Перце», «Чаяне», а то и в самом «Крокодиле». Все встречавшиеся уже когда-то сатирические или юмористические решения какой-то темы коллективная память участников ассамблеи хранит надежно, ошибки исключены. Исключено и то, что темист сознательно скопировал чью-то чужую работу. Нет, он глубоко убежден, что изобрел порох…

В свое время было предложено несколько радикальных мер борьбы с этим бедствием. Однажды кто-то из художников купил на рынке глиняного кота-копилку и написал на нем: «Было!» Любой проштрафившийся темист опускал в копилку двугривенный. И что же получилось? Хотя финансовые санкции казались достаточно суровыми, количество досадных повторов не уменьшалось. Иной темист приходил в редакцию с надеждой заработать на коньяк, а покидал ее, лишившись нескольких монет, приготовленных на кружку пива и сигареты. Кота торжественно разбили и на собранные деньги приобрели роскошный торт очередной имениннице из отдела писем.

Тогда Юра Федоров, художник, как говорится, на все руки, нарисовал икону и поместил ее в углу зала, где обычно работают темисты. Как только начиналось темное совещание, перед иконой зажигали свечи, освещавшие магическую надпись, исполненную славянской вязью: «Боже, помоги темисту!» Увы, всевышний также отказал в своей божественной помощи.

Как и следовало ожидать, чудодейственным средством оказался смех. Он теперь раздается в тех случаях, когда предлагается заведомо безнадежная тема. Раскатистый, оглушительный, обидный.