– Династические браки – вещь отличная и надежная, но такой судьбы для Вирании я бы не хотел. Прошу не принимать на свой счет, князь Лоркан, по Содружеству ходят слухи о ваших достоинствах и добродетели, и я был бы счастлив видеть вас зятем… но мне бы хотелось, чтобы Вирания выбрала сама. Когда станет чуть старше.

Княжна даже не подняла головы, услышав свое имя: как и все дети, она верно расставляла приоритеты. Черничный кекс интересовал ее сильнее, чем нудная болтовня взрослых. Хитрый голубой глаз зыркал по сторонам, останавливаясь на каждом по отдельности. Марна и Снорре не увлекли Виранию вовсе, тогда как Лоркан полностью заполучил ее безраздельное внимание. То, как она прищуривалась и улыбалась, напоминало, что не зря ее назвали в честь богини, которой поклонялись в Лигоде.

Вирания – богиня обмана и хитрости, самая неуловимая и непостоянная из всего сонма божеств, обитающих на территории княжеств, наделила свою дочь лучшими качествами. И я отлично знала, что мы подружимся с княжной. Ее очарование захватывало всех вокруг, пускай она не произнесла ни слова с момента появления за столом. Одна только улыбка – яркая, как золотые искры, – брала в плен каждого, кто ее видел. Будь она постарше, подумала я с сожалением, отличная была бы пара. Конечно же, никакой золотой нити я не видела, как ни старалась. Да, между Лорканом и Виранией протянулась связь, но то были узы привязанности брата и сестры. В будущем эти двое смогут стать закадычными друзьями.

– Я ничуть не сержусь, – рассмеялся Лоркан, и его низкий, радостный смех разлился над балконом, вырвался на улицу, которая давно проснулась, и теперь за перилами бурлила жизнь во всех ее проявлениях. – Мы не сожалеем, что пришлось преодолеть дальний путь – очень хотели попасть на Карнавал.

Огюст скинул с себя оцепенение вины и перестал хмуриться:

– Я устрою вам лучший Карнавал в вашей жизни. Даю слово князя и циркача.

Марна с сомнением разглядывала свои ладони. В спальне выделенной нам, пахло свежестью и каким-то цветами. Широко распахнутые окна выходили на площадь, где жители Лигода заканчивали последние приготовления к Карнавалу. Я вдохнула полной грудью и зажмурилась, отпуская тревогу, которая безжалостно терзала сердце. Хотя бы на один день хотелось перестать тревожиться о тайнах, которые следовали по пятам. Об этом я смогу подумать и завтра с утра, а сегодня – отдых и веселье!

– Я стала лучше ее чувствовать, – проговорила Марна, сжимая кулаки, и те на секунду объялись призрачным пламенем. Я испугалась, что покрывало кровати вот-вот вспыхнет, но напрасно. Огонь исчез так же быстро, как и появился. Ведьма радовалась вновь обретенным силам, но не спешила им доверять. Слишком много боли принесли они ей в прошлом, чтобы взять и полностью довериться.

Сидячая ванна, которую принесли слуги, исходила горячим паром. Марна уже искупалась, и я в очередной раз убедилась, что горячая вода, ножницы и расческа творят чудеса. Как бы ведьма не упиралась, слуги забрали ворох грязных тряпок, в котором лишь с трудом можно было разобрать платье и нижнюю юбку. После третьей смены воды выяснилось, что волосы у Марны светлые и гладкие как шелк. К моему глубочайшему сожалению, большую часть пришлось безжалостно отстричь: колтуны оказались слишком упрямыми. Но даже короткая, до подбородка, стрижка Марне очень шла. Я одолжила ей одно из своих платьев, стоически справившись с ворчанием и недовольством. Но когда Марна увидела себя в трехстворчатом зеркале, она на мгновение потеряла дар речи.

– Это…я? – прошептала она, недоверчиво скользя ладонями по платью. Моя одежда села на нее как влитая, правда, пришлось чуть сильнее затянуть корсаж. Немного усилий, и вот передо мной, вместо сумасшедшей ведьмы, стояла весьма привлекательная молодая леди.

– Ну, а кто еще? – я скинула одежду, погружаясь в ванну. Ширма скрывала меня от неожиданных гостей, но я различала силуэт Марны, которая все еще торчала у зеркала, как будто не могла поверить, что там, в отражении, действительно она. – Ты настоящая красавица.

Чуть позже, когда я уже облачилась в халат и старательно сушила волосы, выжимая из непослушных кудрей влагу, в дверь постучали. Створка распахнулась, и в комнату вплыла Вирания, все в том же платье василькового цвета. Деловито прошагав на середину комнаты, она оглядела Марну и обернулась ко мне. Отвесила поклон, признавая мое старшинство, а затем расплылась в довольной улыбке.

– Я принесла подарки отца! – преисполненная важностью порученной миссии, юная княжна взмахнула рукой, приглашая в комнату слугу. Тот просочился внутрь, неся на руках ворох разноцветной тафты и шелка. Я пораженно осматривала искристую пену кружев, спускающуюся до пола и атласные ленты, переплетенные, словно цветные змеи. Князь Огюст на подарки не поскупился! Откуда же у немолодого князя такие познания в модных фасонах и расцветках? Ответ пришел сам, долго гадать не пришлось.

– Сама выбирала, – похвасталась Вирания, оглядывая свои сокровища и разглаживая невидимые заломы тонкими пальчиками. Молчаливый слуга поклонился и вышел, аккуратно прикрывая за собой дверь. А мы остались, потрясенно разглядывая наряды, которые преподнес князь Огюст нам в качестве подарка на Карнавал. Но только подумала о празднике, как совесть пребольно кольнула: мы предусмотрели все, отправляясь в путь, да только костюмов на Карнавал не захватили. Проницательности Огюста можно было только позавидовать.

Но я все равно с сомнением смотрела на красную и зеленую ткань, богатым ковром застилавшую кровать. Вирания мой взгляд растолковала с удивительной точностью. Подошла ближе, беря меня за руку, и заявила:

– Вам не обязательно носить только белое, Ималия. Вы смотрелись бы бесподобно в зеленом!

Я не скрывала умилённого выражения лица. Только у детей может быть столько непосредственности, чтобы дать отпор всем устоям и принципам. Я покачала головой:

– Таковы традиции Аралиона, девочка моя. Незамужние леди носят только белый цвет.

Вирания упрямо топнула ножкой, не собираясь со мной соглашаться:

– Дурацкие традиции! В нашем княжестве любая девушка может позволить себе носить яркие платья, сводя мужчин с ума. Жаль, что князь Лоркан послушался моего отца – он настоящий красавец!

Глаза у нее заблестели мечательно, словно она представляла, как обменивается с Лорканом обручальными браслетами. Но речи невинного ребенка смутили Марну, которая имела достаточно старомодные взгляды, пускай никогда в этом и не признавалась. Ведьма громко охнула, прижимая ко рту ладонь:

– Не рано ли тебе о таком думать, дитя?!

Казалось, Вирания оскорбилась. Она еще раз топнула, откидывая за спину длинные рыжие волосы – ох, вырастет из нее не женщина, а лесной пожар. Повезет же кому-то!

– Мне уже тринадцать, – надменно сказала княжна, приподнимая брови, как будто мы игнорировали решающий фактор. А затем фыркнула, уносясь прочь. Видимо, решила, что от двух великовозрастных старых дев толку не добьешься. И даже после того, как Вирания ушла, в спальне еще несколько минут витал аромат полевых цветов, который заменял юной княжне духи.

Мы помолчали, переваривая случившееся. Я кусала губы, пытаясь спрятать улыбку. Что-то мне подсказывало, что кое-кому не ускользнуть от цепких рук княжны, и та будет добиваться своего, вопреки мнению отца. Лоркану оставалось только посочувствовать.

Часы громогласно отбили полдень, и я встрепенулась. Глянула на себя в зеркало, подхватывая зонтик – в обеденное время солнце в Лигоде было ничуть не слабее, чем на моей родине. Принимая ванную, я успела заметить, что кожа моя становится все темнее. Следовало поберечься.

– Идем? – я взялась за ручку двери, оглядываясь на Марну. Нам предстояла легкая прогулка, которая, по словам Огюста, должна была благотворно повлиять на аппетит – обед грозился быть очень щедрым. Князь не возражал, что гости будут исследовать закоулки Дерабины и ее окрестностей без сопровождающих.

– Здесь каждый готов помочь, если вы вдруг заплутаете, – улыбнулся лигодский князь и развел руками, – вы не только мои гости. Вы гости в каждом доме Лигода. Помните об этом.