Весь день от него не было никаких вестей. Я старалась не думать о плохом и пыталась чем-нибудь себя занять. Но чтобы я ни делала, ничего не получалось. Руки просто не слушались. А потом я не выдержала и позвонила снова, но ответом мне послужил голос робота, оповещающий меня о том, что “абонент не в зоне доступа”…
— Даня не звонил?
Спрашиваю у родителей, когда мы все вместе собрались в столовой за ужином. Уже семь вечера, и мой муж до сих пор молчит. Телефон его отключен, и где его носит, я не имею ни малейшего понятия.
Честно говоря, я даже не хочу кушать. Одна мысль о еде вызывает тошноту. И это не только токсикоз так влияет, это все нервы. Я стараюсь гнать плохие мысли прочь, прекрасно понимая, что нервничать в моем положении нельзя. Но получается у меня это плохо.
— Нет. — отвечает мама. — Я сама звонила, но он отключен.
Родители бросают на меня встревоженный взгляд, ожидая моей реакции. Их ответ для меня не новость. Я и сама пыталась дозвониться до брата и уже знаю, что он недоступен, как и мой муж. Просто надеялась, что может он сам выходил на связь.
— Понятно. — пытаюсь улыбнуться, но выходит так себе. — Я, наверное, пойду к себе.
— Как ты себя чувствуешь? — еще не успеваю встать, как мама задает мне вопрос.
Что ей ответить?
Мне плохо. Я пытаюсь держаться, но в любую минуту могу разреветься. Особенно если она с папой будут так на меня смотреть. Я знаю, что они переживают и очень меня любят. И это взаимно. Но их взгляды…
Они меня убивают.
— Тошнит немного.
— Я сделаю тебе чай с мятой. — улыбается мамочка и поднимается со своего места. — После тебе должно стать немного легче и ты сможешь поесть.
Не уверена, что это поможет. Поесть я смогу только тогда, когда точно буду знать с моим мужем и с моим братом все хорошо.
Когда эти двое вернутся домой.
В целости и невредимости.
Но я просто киваю маме и остаюсь сидеть за столом, ожидая чая. Не хочу еще и ее расстраивать. Я знаю, что она не меньше моего волнуется за брата. Да и за мужа моего тоже.
— Ты должна успокоиться и выкинуть все дурные мысли из головы. — как только мама выходит из столовой, начинает говорить отец. — Парни вернутся в ближайшее время. И я не думаю, что твой муж будет рад видеть тебя в таком состоянии. Ты вся бледная, малышка. И я знаю, что волнуешься, но думать должна в первую очередь о ребенке, что носишь под сердцем.
— Пап, а вдруг с ними что-то случилось? — кусаю нижнюю губу, потому что она начинает дрожать. — Ты ведь знаешь, что те люди, что сожгли наш дом, очень опасны. Они могут…
— Прекрати! — перебивает меня отец. — Никто ничего не сделает ни моему сыну, ни твоему мужу. Они вполне в состоянии за себя постоять. Поняла меня?
Киваю, вытирая слезы, что все-таки сдержать я не сумела. Папа прав, мне не стоит думать о плохом. Иначе я так просто сойду с ума и сведу окружающих.
— К тому же, — продолжает он. — Виктор с Алексеем уже ищут их. И я жду их звонка с минуты на минуту.
Встаю со своего места и спешу к отцу. Просто, чтобы обнять его. За всеми своими переживаниями я даже не подумала о том, что мой папа никогда не будет сидеть на месте, ничего не делая. За свою семью он порвет любого.
Я раньше не понимала, почему он так спокоен, когда вокруг творится какая-нибудь дичь. Но став старше, до меня дошло. Он просто делает это ради мамы. Он всегда рядом, успокаивая ее своим спокойствием.
Как сегодня. Только сейчас он тут не только ради нее, но и ради меня. Иначе его самого уже с нами не было. Отец бы давно отправился на поиски мужчин, если бы не мы.
— Я тебя очень люблю, папочка.
Обнимаю его очень крепко и целую в щеку. И мысленно обещаю себе, что больше не буду плакать. Отец прав, мне надо думать не только о себе, но и о нашем с Димой малыше.
— Все будет хорошо, родная. — папа целует меня в ответ. — А теперь садись на место и вытри слезы. Не будем расстраивать и маму.
— Хорошо.
Скорее спешу к своему месту и успеваю сесть чуть ли не за секунду до того, как мама заходит в столовую. В ее руках большая кружка с чаем, которую она подает мне.
— Вот выпей немного, а затем поешь. — улыбается и целует меня в макушку.
— Спасибо, мамуль.
Хоть мне и не хотелось, но пару ложек я все же осилила. Выпила чаю, а затем поднялась к себе. И первым делом схватилась за телефон, желая проверить, не звонил ли мой муж.
Ничего.
Только один пропущенный с какого-то номера.
Решаю перезвонить, потому что это вполне мог быть кто-то из мужчин. Когда я уже собиралась отключиться, потому что никто брал трубку, мне наконец-то ответили.
— Да, алло… — раздался грубый мужской голос на том конце провода.
— Вы мне звонили. — хмурюсь, пытаясь вспомнить, где я его уже слышала. — От вас пропущенный.
— Оленька, как поживаешь?
По спине бегут мурашки. Этот звонок не был ошибкой. Звонили именно мне. А этот голос…
Нет…
Не может этого быть…
— Вы… — не могу подобрать слов. — Вы…
— Вижу, ты меня узнала, дорогая.
По его тону понимаю, что он этому рад. Рад тому, что застал меня врасплох. Хотя я до сих пор ничего не понимаю. И не верю тому, что это может быть правда.
Ведь этот человек…
— Вы ведь умерли… — шепчу, чувствуя, как темнеет в моих глазах… — Вас убили…
Чувствую, как кто-то бьет меня по щекам, пытаясь привести в сознание. Стону и убираю руки, закрывая лицо.
— Она очнулась. — слышу мамин голос.
— Вижу. — отвечает папа.
Открываю глаза и вижу их лица, склоненные надо мной. Выглядят они не очень хорошо. Оба бледные, видно, что очень испугались.
— Как ты, милая? — ласково спрашивает мама.
— Что произошло? — сразу же задает вопрос отец, переходя к делу.
— Я… — пытаюсь сообразить, что происходит. — Я…
Почему я оказалась на полу?
Ответ на этот вопрос почти сразу же подбрасывает мне память. Последнее, что я помню, как это ответила на звонок, а там…
На другом конце провода был отец моего мужа.
Человек, которого больше полугода назад убили.
По крайней мере, именно так все и думали. Даже мы. Моего мужа чуть не посадили за убийство, решив, что это сделал он. А на самом деле…
Этот человек жив. И судя по всему, находится в хорошем здравии.
— Я, кажется, упала в обморок. — отвечаю родителям.
— Это мы уже поняли.
Папа помогает мне сесть, а потом внимательно меня осматривает.
— Расскажи, что случилось?
— Артем, дай ей сначала прийти в себя, потом будешь вопросы задавать.
Мама подкладывает мне под спину подушку и улыбается. Отвечаю тем же. Честно говоря, я просто не знаю, как рассказать им про то, что сама узнала. И стоит ли рассказывать? Может, лучше дождаться Димку и рассказать все ему, а потом уже остальным?
Но когда приедет?
И вообще…
— Который час? Мой муж…
— Прошло всего полчаса, как ты поднялась к себе. — отвечает папа. — Их еще нет.
— А Витя звонил? Они нашли их?
Отец отрицательно машет головой, и паника во мне снова начинает расти. Мама видит все это, и толкает отца, взглядом обещая ему расправу. Улыбаюсь, наблюдая за ними. За столько лет они научились понимать друг друга без слов. И я очень надеюсь, что у нас с Димкой будет так же.
— Может, вызовем скорую? — предлагает мама. — Та какая-то очень бледная.
— Не надо. Сейчас все пройдет. Я просто боюсь за Диму и Даню.
— Милая, тебе сейчас надо думать только о ребенке. Такой стресс не очень для него полезен. А мальчики скоро вернутся, я в этом уверена.
Киваю, потому что знаю, что мама права. Да я и сама знаю, что для малыша очень вредно все то, что происходит со мной в последнее время. Только ничего не могу с собой поделать.
— Я буду стараться. — обещаю родителям. — Мамуль, не могла бы ты принести мне воды?
Во рту все пересохло. И мне правда очень хочется пить. Мама быстро встает и выходит из комнаты. Папа помогает мне подняться, потому что я уже пришла в себя, и сидеть на полу очень неудобно.
