— Ева, обед готов.

Я взглянула на улыбчивую женщину и вздохнула. Вот уж кому не скучно.

— Елена, а вы не слышали ничего про Евгения?

— Не стоит о нем переживать, девочка моя. — Она поставила тарелку с дымящимся супом на стол. — Мужчины вокруг тебя самостоятельные и вполне могут справиться без элегантных женских ручек.

Я усмехнулась.

— Элегантность — не про меня.

— А вот и неправда! На татами ты можешь быть грубой и сильной, а за столом, в присутствии мужчин, сама не замечаешь, как становишься женственной и кроткой. Особенно, рядом с Евгением.

Ее щеки подрумянились, а глаза заблестели хитростью. Вот только обсуждать с ней личную жизнь я постеснялась, поэтому сразу перевела тему, похвалив ее стряпню и великолепный аромат. Вроде сработало. По крайней мере, женщина поняла меня и не стала настаивать.

Накануне проведения операции по выманиванию Таната, в гости заглянул Нестеров.

Дмитрий был хмур и осторожен в словах, видимо, намеренно стараясь не касаться тем, связанных с Волковым. Вероятно, думал, что я не решусь спросить, и прогадал.

— Почему его до сих пор не выпустили? — Я прервала диалог мужчин, обсуждающих удобные позиции для наблюдения.

— Ева, не сейчас. — Упрекнул меня взглядом Дмитрий.

— Если на его месте был ваш сын, вы думали бы иначе, не так ли?

Он прикрыл глаза и обреченно вздохнул.

— Ева, под него основательно копали. Сейчас ему выдвинули обвинения в коррупционной деятельности. И я не могу сказать, что он чист, потому как прекрасно осведомлен о его дружбе с Алмазным. Поверь, откаты за крышевание никто не перечисляет на банковский счет. Конечно, обыскивали кабинет без него и понятых, а значит, вся история мутная, но мы делаем все возможное, чтобы оправдать его. Залог пока внести не удалось. Об этом договариваются мои юристы.

Я не знала, что еще спросить. Он разложил информацию по полочкам и выдал ровно столько, сколько мне следовало знать.

— Спасибо. — Поблагодарила его. — Хоть буду знать, что он жив, и вы не скрываете от меня ничего.

— Постарайся абстрагироваться хотя бы на одну ночь. Завтра предстоит тяжелый день и не менее легкий вечер.

— Если меня не повяжут сразу же, как объявлюсь в городе. Моя квартира все еще под наблюдением?

— Их машина караулит круглосуточно.

И это было самым удивительным. Казалось, в стране есть законы и защитники прав человека, но как только кто-то преграждает дорогу богатой и влиятельной персоне, то жизнь человека, его права и свобода теряют важность. Теперь он не сможет пойти в полицию, боясь, что его наоборот упекут за решетку за ложные обвинения, или враг поймает на улице и затолкает в машину у всех на глазах. Даже если ты носишь погоны, все равно не застрахован от проблем с законом. Коллеги не встанут на твою сторону, а попросту втихую уберут куда подальше.

Мне стало страшно за Женю. Я осуждала его за возможное нарушение закона, но при этом очень переживала. В наше время нельзя быть уверенным ни в чем. Подставить человека — дело хитрое, но отнюдь не невыполнимое.

— Я только попросил тебя сосредоточиться, Ева. — Дмитрий укоризненно покачал головой.

— Извините.

Я вздохнула и обратила внимание на навигационную карту, где мигающими точками были отмечены позиции, с которых будет хорошо видно мою квартиру и все, что в ней происходит. Да уж. Зная все это, голой по комнате уже не прогуляешься.

Вопреки наставлениям Нестерова, сосредоточиться не получалось. Не помогла даже медитация под трель сверчков, хотя безоблачное небо, усеянное множеством звезд, чуточку успокоило.

Я заснула только под утро, за час до того, как следовало бы встать.

И, как бы это странно не прозвучало, выспалась.

Вскочила по первому звону будильника, умылась, оделась в неприметную одежду, выданную мне накануне и спустилась к завтраку. Меня уже ждал Лев.

— Я все подготовил.

Он указал сначала на журнальный столик, где лежали пистолет с запасным магазином и аптечка.

— А…

— На всякий случай. Я еще два калорийных батончика положил в твою сумку. — Мужчина нервно улыбнулся и сел за стол. — Елены сегодня не будет, на завтрак только чай с печеньем.

— Аппетита нет.

— Перекуси, — настоял он.

Вот только нормально поесть не удалось. Все то время, пока я жевала песочное печенье, Лев повторял инструкцию, давал советы и просил не сильно рисковать.

— Действуй строго по плану!

— Но как же непредвиденные обстоятельства?

— Мы рядом, так что ничего не случится.

Я сомневалась и нарочно медлила. Даже шнурки на кроссовках перевязала четыре раза, пока Лев не разозлился и не завязал сам.

— Соберись. Приедешь, заберешь все необходимое, затем такси, школа…

— Я поняла! — перебила его. — Повторять не обязательно.

Он кивнул и открыл входную дверь, пропустив меня вперед.

Лесная дорога была ухабистой, но ради своей безопасности пришлось потерпеть.

Когда меня высадили у шоссе и оставили одну, то паника вернулась вновь. Интуиция подсказывала — нас ждет провал, однако, Лев уже не раз огрызнулся по этому поводу. Якобы, женщины склонны преувеличивать. О том, что их план трещит по швам почти на каждом этапе, в очередной раз говорить не стала. У нас были две цели: попасть в логово врага и вызвалить оттуда сестру. Как только она окажется на свободе, у нас появится рычаг давления на Таната. Чем еще мужчины собирались оперировать и загонять его в угол, мне так и не сказали. Эти моменты касались бизнеса Нестерова, а ему лишний свидетель в моем лице виделся очередной проблемой.

Вскоре на горизонте появился автобус. В него я и села.

Сойдя на нужной остановке примерно через полчаса, направилась к своему дому.

Все должно было выглядеть так, словно я не при делах и уверена, что за мной никто не следит. И все бы прошло хорошо, если бы одно непредвиденное обстоятельство, которого по мнению Льва никак быть не могло. У подъезда меня ждал Юстев.

Сидел на лавочке и листал что-то в смартфоне. Испугавшись, как бы не навлечь на него беду, я быстро подошла к другу и зашептала:

— Гриша, вали отсюда. Вот прям сейчас встал и ушел.

— Ев, ты чего? — с недоумением спросил он и встал. — Я до тебя уже третий день не могу дозвониться, понимаешь? Полиция скоро объявит в розыск. Котов с ума сходит, мечется между твоим домом и больницей. Мы по очереди дежурим у подъезда, вдруг появишься.

— Со мной все нормально, но ты сейчас можешь быть в опасности, так что уходи. И Денису скажи, чтобы не приходил.

— Погоди. — Он попытался меня схватить за руку, но я тут же ее откинула. Замерла. Неподалеку, возле детской площадки стояли двое мужчин. Оба в упор смотрели на нас и выглядели совсем недружелюбно.

Долго не думая, я замахнулась и влепила Юстеву звонкую пощечину, давая понять врагу, что Гриша мне совсем не важен.

— Чтобы ноги твоей больше тут не было. Вали к своей шалаве!

Мой одногруппник выпучил от удивления глаза.

— Гриша, пожалуйста, уходи. Ты в опасности, — прошептала ему тихо, почти не шевеля губами и направилась в подъезд. Следовало как можно быстрее скрыться, пока не началась заварушка. Слишком рано для драк и стрельбы.

Выстрел застал меня врасплох.

Я даже не поняла, что произошло, пока рука не заныла от адской боли.

— Ева!..

Голос Юстева оборвался из-за очередного выстрела. Не понимая, что происходит и борясь с болью, я обернулась.

Гриша лежал на земле, не подавая признаков жизни. Господи…

В этот момент началась перестрелка. Видимо, Лев пришел на помощь.

Но происходящее на детской площадке меня мало волновало. Я кое-как добралась до одногруппника, заглянула в лицо, потрогала пульс, который почему-то не бился. Глаза заволокло пеленой слез.

Очередной выстрел оглушил меня. Я слышала только тонкий звон. Как в кинофильмах, когда главный герой лежит на кушетке, а аппарат жизнеобеспечения возвещает о его смерти. Противный писк, отнимающий самое ценное, что есть у человека — надежду.