Григорий.

Что и требовалось доказать. Но ты хорош. И…

Но он не успевает договорить. Антон резко вытаскивает из-за пояса черный предмет. Выстрел, выстрел, выстрел. Они звонко разлетаются по залу, слегка оглушая актёрский состав и заодно гостей театра. Григорий с удивлением смотрит на дымящийся ствол, а затем переводит взгляд на разъярённого Антона, вновь зевающего перед ним и тщетно пытающегося совладать с собой. Мужчина изучает своё брюхо. Кристина прикрывает ладонями рот, огромными глазами смотря то на одного, то на другого мужчину. Потом оборачивается, глядя за кулисы. Собравшиеся вокруг люди массовки не двигаются.

Выждав паузу, Григорий заваливается на пол. Падает занавес, отсекая актёров от зрителей. Стоит звонкая тишина, в которой почти утихшее эхо всё пищит где-то под потолком.

Тишина нагнетает атмосферу. Антона всего трясёт. Люди вокруг тихими шагами расходятся в стороны. Григорий приподнимается с пола, а Кристина всё еще стоит с руками, зажимающими рот.

– Прямое попадание, – усмехается Григорий.

К ним тут же подлетает Никита. Это он творец действа и создатель образов. Его волосы взъерошены, глаза мечутся из стороны в сторону, ища цель для яростной атаки. За ним еле поспевают два ассистента лет на двадцать моложе начальника.

– Рано! Тимур, рано! А вы? Что за реплики не по сценарию? Я не писал их! Это провал. Провал! – шипит режиссёр. – За что вы так со мной?

– Я… Забыл слова, – выдавил Тимур. – Решил, что лучше не портить премьеру молчанием.

– Полину по её имени назвал. В роль не вжился? А вы? Что за отсебятина пошла в конце? Ярослав, ты бы мог упасть мёртвым более качественно. Прям дико смазал неожиданный и нелогичный конец таким же неестественным движением! А ещё называются двумя главными актёрами своих поколений!

– А что можно было сделать? Это Тимур решил, что мы закончили. Я как сообразил, тогда и сделал. Уж как вышло – сейчас вопрос не ко мне!

– Ты мне ещё тут подерзи. Назвать того, кто первый отошёл от сценария? Сказать? Завтра все вместе будем читать, что «Зима приходит в октябре» с треском провалился, а нам место на подмостках областных театриков!

Но тишина вдруг взрывается грохотом. Он настолько громок, что сотрясает бархатный занавес. И эти колебания во всю выманивают актёров наружу. Никита удивлённо озирается. Ему непонятно, откуда слышится шум и что он предвещает. А когда понимает, то тут же преображается.

– Экспромты – это похвально для таких актёров, как вы. Но не в день же премьеры! Идите! Вас ждут! Ошибки разберём завтра. Когда выйдут первые рецензии.

– Иди с нами, ты заслужил не меньше, – процедил сквозь зубы Тимур, заприметив, что Полина взяла под руку Ярослава по ту сторону от режиссёра. И что-то кольнуло внутри от этого вида.

Их ослепили софиты, прожекторы, оглушил хаотичный шум хлопков ладоней людей в зале, встречавших стоя тех, кто подарил им такое незабываемое путешествие. Кто-то из толпы выкрикнул. Где-то неприлично громко свистели. Уже несут цветы. Подзывают и Тимура. Он нехотя забирает три букета, машет рукой.

«Что, чёрт побери, произошло?»

Долгие минуты тянулись, не отлипая от труппы. Зрители всё никак не желали отстать от актёров. Никита купался в излучаемых эмоциях, как создатель, как отец. В его глазах сверкали слёзы счастья. Вот он – столичный Олимп. И они покорили его вновь. В том числе и Полина с Ярославом. Внутри Тимура жгло так, будто к внутренностям приставили шаблон калёного железа для клеймения. Даже не один. И Тимур, как загнанный в стойло жеребец, желал брыкаться, крутиться волчком, убежать в тень. Он страстно желал разобраться во всём и со всеми.

Когда и самим зрителям надоело хлопать, а их ладони покраснели и ощутимо нагрелись, труппа помахала благодарной публике в последний раз и скрылась за занавесом.

Никита порхал, глубоко вздыхая, ахая. В нём только что разорвался эмоциональный снаряд, и он, контуженный, пребывал совершенно в другом измерении, не замечая поникшего состояния Тимура.

– Тим, это было потрясно! Изумительно! Ты так тонко почувствовал момент финального действия! Пусть вы отклонились от линии произведения, но ты пресёк дальнейшую вольность, и потрясающе закрыл вопрос повествования. Нет слов. Ты великий. Если и должно было произойти подобное недоразумение, то только с таким финалом!

– Спасибо, спасибо тебе, – бормотал Тимур, а сам вглядывался за спину режиссёру.

Там Полина и Ярослав расцепили руки, и теперь общались и обнимались с командой по отдельности, вплетаясь в общий эмоциональный порыв.

– Это успех! И, между нами, – понизил голос Никита, – я бы хотел изменить концовку. Взять кое-что из вашей интерпретации… Представь, если послезавтра мы сыграем другой финал? Надо либо оставлять тот, что вы сыграли, либо играть обе концовки в разные дни. Вот это будет эффект!

– Да, поговорим об этом позже? – бросил Тимур и направился к Полине, по пути пожимая тянущиеся к нему руки и рассеяно улыбаясь в ответ на поздравления и комплименты.

Вдруг кто-то цепкий оставил его ладонь в своей, резко дёрнув. Удивлённый Тимур обернулся на столь бесцеремонного человека. Им оказался пожилой риггер, верой и правдой работавший в театре долгие годы. Человек низкий, приплюснутый, с редкими усиками над верхней губой, он носил очки на кончике носа, выглядывая из-за них так, будто не нуждался в презренной оптике.

– Мои поздравления, друг.

– Спасибо, Илья. Тронут.

Попытка выбраться из крепкого захвата ни к чему не привела, а Илья предпринял небольшое усилие и придвинул к себе Тимура ещё ближе. Так, чтобы только он один услышал следующие слова.

– Вы играли так натурально. Вся троица. Как будто, между вами и правда есть история.

Тимура будто огрели по затылку чем-то тяжелым. Закулисье заискрилось красными, желтыми, оранжевыми искрами. Актёр смотрел в маленькие глаза риггера, а видел лишь спокойную тьму.

«Ну раз и он заметил…» – пронеслось в голове мужчины.

В этот раз Илья сам освободил руку. Тимур бросился к Полине, уже не обращая внимание на окружающих, налетел на неё, как осенний порыв ветра, выдернув из чьих-то объятий. Ошеломлённая девушка только и успела, что мимолётно извиниться за поведение мужа.

– Что это было?

– Тимур, больно!

Он даже не заметил, как сильно сдавил её плечи.

– Где было? Ты о чём? Что у тебя с лицом?

– Как он с тобой себя вёл? Что это были за поглаживания? Намёки?

– А что было-то? Ну решили вы в финале поэкспериментировать, подумаешь. Вы оба сильные актёры. Мне самой оставалось подыгрывать. Кажется, у вас всё получилось. А выяснить, кто из вас лучше, не вышло. Мужчины…

– Получилось? Не надо мне тут пудрить мозги! Ты почему не отходила от него, когда он тебя лапал? Целовал?

– Так это было по сценарию всё! Что с тобой?

– Какому сценарию? Где там были поцелуи? Или Никита что-то дописал перед премьерой? Давай его спросим.

– Тимур!

– Никит, подойди. Скажи пожалуйста, поцелуи присутствовали в сценарии?

– Ну… Нет. Однако, ради справедливости замечу, что это то, о чём я и хотел поговорить с тобой. Немного бы другой ракурс…

– Какой ракурс? Никит, ты о чём говоришь? Мою жену всю облапали на сцене!

– Тимур… – хотел было вставить слово режиссёр.

– Как такое возможно? А ты ещё и льнула к нему!

– Господи, да я же уже в стольких сериалах снималась! Столько экранных поцелуев, постельных сцен. Как и у тебя, между прочим. И вдруг именно сегодняшний поцелуй задел?

– Да! Потому что это не показалось просто поцелуем.

– Ты можешь успокоится? Весь покраснел уже. Сейчас приступ схватишь.

– Ты думаешь, что нужна ему? Такому, как он? Только как кукла фарфоровая рядом!

– Может хватит? – Полина слегка повысила голос, притопнув ногой.

В этот момент к ним и присоединился Ярослав.

– Осторожнее, Тимур. Мельницы ведь тоже могут дать отпор, – улыбнулся парень белоснежной улыбкой.