Сначала мы поехали на кровати мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада. В окнах детского сада мы увидели флажки и игрушки. Около углового магазина с синей вывеской опять повернули к нашему дому. А за нашим домом, за нашей улицей все время бегал Алошка и прогонял ночь серебряным колокольчиком: динь-динь-динь-динь!

Вышла на улицу моя бабушка.

- Бабушка! - крикнул я. - Иди к нам.

А моя бабушка сказала:

- Вставайте скорее в круг, будем хоровод водить.

Мы взялись за руки. И куклы и солдатики тоже взялись за руки и закружились. А моя бабушка запела:

Хожу я, гуляю

Вокруг хоровода,

Заинька беленький!

Гляжу я, смотрю

По всему народу,

Заинька беленький!

Вдруг открылось окно, и тетя Вера закричала:

- Это какой-сякой заинька спать не дает? Кто это звенит на весь город? - И крикнула на третий этаж Иван Иванычу: - Наведи порядок, Иван Иваныч, найди поскорее того, кто шумит-звонит, спать не дает! - и засмеялась. - Ну, теперь кто-то попадется в лапы к доброму молодцу Иван Иванычу.

Я ОЧУТИЛСЯ ДОМА, ПОД КРОВАТЬЮ

- Ты как сюда попал? Вылезай! - услышал я мамин голос.

И я увидел моих солдатиков на полу и ножки от кровати. Мама заглядывала под кровать, тянула меня за руку и спрашивала:

- Ты что ж, так здесь и заснул?

Мама раздела меня и уложила в постель.

- Что ж ты там делал, мой маленький? - спросила мама.

Мама всегда думает, будто я маленький. А я большой, это Алошка маленький.

- Почему ты не лег в кровать?

- Не знаю, мама. Просто мы хотели помочь Алошке - я и мои солдатики.

- Кому-кому? - не поняла мама. Она потому не поняла, что ничего не знала про Алошку.

И я рассказал маме про моего дружка, про Алошку, какой он веселый и забавный и как он захотел сделать из ночи день.

- Зачем же день из ночи? - удивилась мама.

- Чтобы из темного леса не пришли волк Левон и медведь Михайло, сказал я.

- Что за ерунда? Какой еще медведь? - Мама засмеялась и спутала мне все волосы на макушке. А потом укрыла одеялом до самого носа и сказала: - Спи. Спокойной ночи! Не придут волк Левон и медведь Михайло.

Я их прогоню.

А сама собралась уходить.

- Мамочка, ну посиди со мной, - попросил я. - Ты никогда не сидишь. Посиди, мам!

- Тихо, сынок, а то тетю Веру разбудишь.

- Не хочу тихо, - сказал я. - Тетя Вера мне целый день - все тихо да тихо. Днем играть не разрешает, ночью тоже не разрешает.

- Ночью надо спать, - сказала мама и запела тихонько: Баю-баю-шки-баю, неложися на краю...

- Не надо, мама! Эта песенка страшная, ее тетя Вера поет. Ты мне лучше расскажи сказку. Я ни одной твоей сказки не знаю, - только бабушкины. Расскажи, мама, а что было бы, если бы и ночью был день... И никто не ложился спать.

- Что было, то уже было, - сказала мама своим обычным голосом.

Но я понял, я сразу догадался - это началась мамина сказка.

МАМИНА СКАЗКА

Что было, то уже было,

Чего не было, то еще будет.

В одном далеком городе

Сговорились люди:

Каждый делает,

Что ему нравится.

Кто хочет - на улице кувыркается,

Кто хочет - хохочет,

Кто хочет - топочет.

И многие стали шуметь даже ночью.

А те, которым хотелось спать, Начали их унимать:

- Тише! Тише! Тише!

Не пой!

Не шуми!

Не играй!

Иначе запрячем в сарай.

В темный сарай с мышами,

Сторожить его будем мы сами!

* * *

И вот уж весь город не спит,

Двигается,

Шумит.

В городе ночи нет,

В городе ночью свет.

Для поддержания тишины

Ходят специальные крикуны:

- Кому перековать звонкий голосок:

На тихий басок?!

Идут крикуны улицей ночной,

Следят за тишиной:

- Люди, когда вы спите,

Матрацами не скрипите!

Тромбоны и барабаны

Убрать в чемоданы!

Летучие мыши,

Летайте тише,

Следите за пешими мышами,

Чтоб не шуршали ушами!

Тише!

Идут крикуны вдоль улиц ночных,

Никому не укрыться от них:

Чуть зазвонит трамвай,

Сразу: - А ну, давай!

И тащат его в сарай!

А трамвай-то трамваится,

Упирается,

Цепляется за провода:

"Не пойду никуда!"

Лошадь стукнет подковой.

Готово:

Тащат ее в сарай.

А она с перепугу: "Му-у-у!

Почему-у-у?!"

Ей кричат:

- Ты не думаешь о тишине!

А она им:

"Топнула я во сне,

Как вышло, сама не пойму!

И опять по ошибке: - Му-у!"

Крикуны с мычащей лошадью

Скрываются где-то за площадью.

Но выходят новые крикуны:

- Люди, смотрите тихие сны!

Мама засмеялась, наклонилась ко мне и поцеловала:

- И ты, сынок, смотри тихие сны...

- А дальше, мамочка, - попросил я.

Но мама приложила палец к губам:

- Тише! Тетю Веру разбудишь, - и на цыпочках вышла из комнаты. И свет погасила.

Я приоткрыл штору. На улице было совсем темно. А откуда-то издалека доносилось: динь-динь-динь!

Это бегал по городу мой Алошка. Он все еще хотел прогнать ночь своим серебряным колокольчиком.

Я спустил ноги с кровати, побыстрее оделся и тихонечко вышел на улицу.

Я СПАСАЮ АЛОШКУ

На улице никого не было. Холодный ветер дул на лужи, будто сдувал с них пенку, фонари качались. И желтые круги от фонарей на асфальте тоже качались. И где-то очень далеко звенел звоночек - Алошкин серебряный колокольчик.

"Надо скорее разыскать его и притащить домой!" - подумал я про Алошку. Вдруг мимо меня прошагал в огромных, может быть, даже в семимильных, сапогах добрый молодец Иван Иваныч. Он крутил свои рыжие усы и разбойно пел тети Верину песню:

Тары-бары-бум-бум,

В старых дырах шум, шум.

В старых дырах,

В старых норах

Шум и шорох,

Шум и шорох...

И я сразу понял: он шел выполнять тети Верино задание. Меня он даже не заметил.

Вот прошел Иван Иваныч мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада, где в окнах флажки и игрушки, мимо деревьев, мимо магазина с синей вывеской... И пропал за углом.

Иван Иваныч смотрел вверх. Он, наверно, думал - это кто-то большой звонит, тете Вере спать не дает.

Он думал, кто-то большой, а это вовсе не большой. И я стал смотреть вниз: я знаю, куда смотреть.

Прошмыгнула кошка по мостовой. Я загляделся на нее, а меня в ногу кто-то - толк-толк.

- Алошка?!

Нет, это толстый голубь. Он просто шел пешком.

- Где ты, Алошка?

Я завернул за угол. Там по тротуару вперед-назад ходил добрый молодец Иван Иваныч в своих семимильных сапогах. И все распевал:

Тары-бары-бум-бум,

В старых дьфах шум, шум...

Вдруг рядом ОЧЕНЬ ГРОМКО ЗАЗВОНИЛО. Иван Иваныча не стало слышно.

Прямо навстречу доброму молодцу бежал Алошка.

А на улице - никого. А фонари горят.

Что делать?

Я как подпрыгну! Как побегу!

Как обгоню доброго молодца Иван Иваныча.

И схватил Алошку.

А он из кулака вывертывается. И тут меня нагнал Иван Иваныч.

- Ах ты удалец-сорванец, кого поймал-изловил? - Это Иван Иваныч спрашивает.

- Я птичку изловил, - говорю.

- Почто не щебечет?

- У нее крылышко болит, - говорю.

- Почто не полечишь?

- Я, - говорю, - дома вылечу.

- Ну ладно, - сказал Иван Иваныч, - Передай низкий поклон Вере Акимовне.

- Передам, - сказал я и побежал изо всех сил с Алошкой к нашему дому.

А он притих в кулаке, как воробышек. Разжал я пальцы, поглядел: а он спит. Устал, наверно. Набегался.

- Эй, Алошка!

- Ну что? - И глазки открыл.

- Это ведь тебя Иван Иваныч искал. Знаешь, как я за тебя испугался.

Он сел на моей ладони и колокольчик рядом поставил. Ножки вытянул, ручками за мой большой палец ухватился: ручки холодные.