– … во-вторых, Джек и Джосс вот-вот вернутся домой.

– А-а… – протянул Джон и вздохнул при упоминании о мальчиках. Джосс их младший сын, а Джек – племянник Джона, сын его брата Дэвида. С тех пор как родители Джека расстались, он жил с Джоном и Дженни.

Сестра Джека, Оливия, и ее муж Каспер с двумя детьми жили неподалеку, и Джек с самого начала захотел поселиться с семьей тети и дяди.

– Кого это ты так увлеченно разглядывал? – поинтересовалась Дженни, подходя к окну. – Ага, дама сердца Гая. Я и забыла, что она должна была зайти к тебе.

– Ммм… она мне понравилась. Очень милая, а судя по тому, что она мне рассказала, ее мать ничуть не похожа на своего брата. Судя по всему, мать Крисси и ее брат никогда не ладили, но, несмотря на это, родители этой девушки затребовали список всех, кому Чарли задолжал, чтобы расплатиться с ними.

– Очень великодушно с их стороны.

– Очень, – согласился Джон.

– Но почему именно она приехала в Хэслвич, чтобы заняться делами наследства, а не ее мать?

– Она об этом не говорила, но мне кажется, ее мать, зная, каким человеком был ее покойный брат, опасается, что жители Хэслвича могут отнестись к ее появлению не слишком благожелательно. Я сказал Крисси, что в каждой семье найдется своя паршивая овца.

Дженни подняла голову, глядя ему в глаза.

– Мне так хочется, чтобы Дэвид объявился и поговорил с твоим отцом. Для Бена это было бы таким приятным сюрпризом. Если не считать рождественской открытки, Дэвид совсем забыл отца.

– Все так, – подтвердил Джон и, обняв жену за плечи, привлек к себе. – На той открытке была испанская марка. Но Дэвид не счел нужным ничего о себе сообщить, предпочитая, очевидно, хранить место своего пребывания в тайне.

– Может, это и к лучшему? – предположила Дженни, поворачиваясь, чтобы посмотреть на мужа. – В конце концов, если Дэвид решит вернуться, чем он займется? Нельзя же предположить, что он собирается снова работать тут… особенно после того, как…

– Да, ты права, – с грустью согласился Джон.

– Ты все еще тоскуешь? – мягко спросила Дженни. Ведь братья, да еще близнецы, даже если…

Джон покачал головой.

– Нет, уже не так сильно. По крайней мере мне так кажется. Но ради отца… Я хочу, чтобы все стало по-другому. После отъезда Дэвида отец так изменился…

– Он стареет, Джон, – заметила Дженни.

– Да и мы не становимся моложе. – Джон поморщился, вспомнив о переменах, что произошли за последние несколько лет в его семье – с того злополучного вечера, когда братья отмечали свое пятидесятилетие и у Дэвида случился сильнейший сердечный приступ, чуть не окончившийся весьма плачевно. Оба они стали дедушками. Сын Джона, Макс, женился, у него теперь двое детей, да и у дочери Дэвида, Оливии, тоже двое ребятишек, но, если сам Джон старается почаще навещать своих внучат, получая искреннее удовольствие от возни с ними, Дэвиду вряд ли даже известно, что он стал дедушкой.

– На днях Оливия сказала, что Тигги решила развестись с Дэвидом, – сообщила Дженни.

– Да, знаю, – откликнулся Джон. – Мы с Оливией обсуждали это пару дней назад. Друг Тигги сделал ей предложение и уговорил официально порвать с Дэвидом.

Дженни резко взглянула на мужа и, не подумав, быстро спросила:

– А ты не?.. – но тут же умолкла, закусив губу. Разумно ли напоминать Джону, что он чуть было не поддался искушению нарушить клятву супружеской верности, увлекшись женой своего брата-близнеца? Да ведь и сама Дженни не так уж безгрешна – пусть на очень короткое время, но и она чуть было не решилась ответить на чувства Гая.

Джон, казалось, прочитал ее мысли. Он покачал головой и, взяв руки жены в свои, мягко ответил:

– Единственное, о чем я жалею, так это о том, что по своей глупости едва не потерял тебя.

– Ах, Джон, – прошептала Дженни и, обняв мужа, прижалась щекой к его груди. – Мне так хочется, чтобы Гай и Крисси были счастливы. Он влюблен в нее по уши…

– А она – в него, – заверил ее Джон. – Ты бы видела, как она покраснела, когда я сегодня заговорил о нем.

– Пожалуй. Когда я видела их вместе, у нее действительно был такой вид, словно она любит его, но… – Дженни замялась, задумчиво покусывая губы.

– Но что? – удивленно переспросил Джон. – Уж не хочет ли добрая мама-овечка защитить своего бедного маленького ягненочка? – намекнул он.

Дженни покачала головой и нахмурилась.

– Ладно, ладно, – извиняющимся тоном призналась она, – может быть, временами я и правда слишком беспокоюсь за него, однако Гая вряд ли кто-нибудь назовет бедным ягненочком – он настоящий мужчина, способный за себя постоять, вот только… они же познакомились совсем недавно, и если ты видел, как Гай смотрел на нее…

– Ты же сама говорила под Рождество, что желаешь ему поскорее жениться и обзавестись кучей ребятишек!

– Ну да! Так оно и есть, ты прав, – согласилась Дженни и рассмеялась. – Ладно, сдаюсь, я действительно чересчур переживаю за него. Да, Крисси, похоже, так же влюблена в него, как он – в нее.

Руки их переплелись, и Дженни крепче прижалась к мужу, отвечая на полный любви взгляд, которым он окинул ее.

– Эй, привет!

Крисси вздрогнула от неожиданности, обернулась и, узнав сестру Гая, улыбнулась.

С Фрэнсис была еще одна женщина, на несколько лет моложе ее. Увидев ее густые и вьющиеся темные волосы и поразительно красивое лицо, Крисси решила, что она, должно быть, тоже родственница Гая.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами вчера, – с улыбкой проговорила Фрэнсис и, обращаясь к своей спутнице, пояснила: – Вчера вечером Гай и Крисси обедали у нас. – Она посмотрела на Крисси. – Натали тоже принадлежит к обширному клану Куков.

– Значит, вы хорошо знаете Гая? – поинтересовалась Натали, не замечая протянутой руки Крисси, и уставилась на девушку в ожидании ответа.

От ее напряженного взгляда Крисси стало не по себе. Не зная, что сказать, она замялась, но Фрэнсис пришла ей на помощь и, лукаво взглянув на Крисси, объяснила, обернувшись к Натали:

– Не так хорошо, как хотелось бы Гаю, если только я все правильно поняла по тому, какими глазами он смотрел на Крисси вчера вечером.

– Ах вот оно что… – протянула Натали, окинув Крисси полным снисходительного презрения взглядом. – Ну что тут сказать? Гай всегда быстро влюбляется, но остывает еще быстрее. Он всю жизнь был ужасным сердцеедом и волокитой.

– Натали! – предостерегающе воскликнула Фрэнсис и сочувственно взглянула на Крисси.

– Но это же правда! – возразила Натали, не обращая внимания на Фрэнсис. – Гай всегда был неравнодушен к женщинам определенного типа – мы все помним, как он сходил с ума по Дженни Крайтон.

– Натали! – резко урезонила ее Фрэнсис.

– Но я же не выдумываю! – фыркнула Натали, вызывающе тряхнув головой. – Временами Гай распускает нюни, как влюбленный мальчишка. Ну, ладно, мне пора, – неожиданно проговорила она и, не замечая Крисси, быстро коснулась губами щеки Фрэнсис и, повернувшись на каблучках, зашагала прочь.

– Я должна извиниться, – смущенно начала Фрэнсис. – Натали не всегда сознает, как ее слова… – Она замолчала, видя, как побледнела Крисси и каким несчастным стало ее лицо.

Да, временами Натали бывает совершенно невозможной. В семье уже давно привыкли к ее безапелляционным суждениям и ехидным замечаниям. Казалось, с самого рождения она получала удовольствие оттого, что причиняла боль другим, ставя их в неловкое положение. Фрэнсис не раз пыталась убедить себя, что происходило все это не потому, что у Натали был такой скверный и неуживчивый характер, а потому, что она была очень не уверена в себе. Впрочем, подчас поверить в это было совсем нелегко.

Разумеется, нельзя забывать и о том, что вот уже много лет известно всей семье: Натали неравнодушна к Гаю. Он, со своей стороны, никогда не давал ей ни малейшего повода и надежды. Она совсем не в его вкусе. Характер Гая отличался рыцарским великодушием и стремлением оберегать и защищать, что неизбежно влекло его к мягким и женственным представительницам прекрасного пола, которых он мог бы взять под свое крыло и избавить от жизненных невзгод. Натали не только не привлекала Гая внешне, но, наоборот, даже отпугивала своим слишком вспыльчивым нравом. Однако верность своей семье не позволила Фрэнсис объяснить все это Крисси. Хотя про себя Фрэнсис решила, что обязательно сообщит Гаю о том, как выходка Натали расстроила Крисси.